— Не думаю, что тебе именно этого надо, — укорила она, боясь, что он прав, что их время прошло. Но не может быть, чтобы такие чувства… Нет, должен быть выход!
Он натянул плавки и повернулся к ней.
— По правде говоря, дорогая, я сам не знаю, чего хочу, так что нет никакого смысла втягивать тебя.
Мэтт взглянул на Сьерру, лежащую на боку, все еще розовую после любви. Он обожал формы ее тела, смуглый оттенок кожи. И снова ощутил желание. Наклонившись, Мэтт накрыл ее простыней.
— С тобой я чувствую себя так, как ни с кем другим, — признался он. — Но ты заслуживаешь лучшего. Так было всегда. И мы оба это знали. Не потому ли ты плакала в прошлый раз? Вот отчего я не хочу, чтобы все повторилось.
Она схватила его за руку.
— Мэтт, я плакала вовсе не из-за этого! — Я плакала, потому что забыла, как мне хорошо с тобой. Потому что никто никогда не относился ко мне так, как ты… Для меня ты — лучше всех, — продолжила она настойчиво. — Ты честен, трудолюбив, и у тебя есть идеалы. Я не знаю лучшего человека, чем ты, Мэтт Роллинз. Ты самый замечательный. Я смело могу доверить тебе свою жизнь. Это я недостойна…
— Я не хочу брать на себя ответственность ни за чью жизнь. Мало доставить тебе удовольствие в постели, Сьерра. Тебе нужен мужчина, который всегда будет с тобой и Уиллом, у которого много денег, который сможет дать тебе кучу детей. Ты всегда о них говорила.
— Мне наплевать на деньги. И нужен мне лишь один человек.
— Не говори так. Ты просишь у меня больше, чем я когда-либо смогу тебе дать. Разве не видишь, что делаешь мне больно.
— Черт, до чего же ты несговорчивый. Я знаю, что ты горд, что я когда-то глубоко уязвила твое самолюбие. Но ведь прошла уже целая вечность. Если я ничего для тебя не значу, если ты в постели испытываешь ко мне только те чувства, какие вызывает у тебя любая другая женщина, скажи, и я смирюсь.
Он промолчал, и сердце ее заколотилось.
— Мэтт, в тот раз мы даже не знали, как мы молоды. Теперь я вижу, что должна была поступить иначе. Я должна была прийти к тебе, прежде чем позволить отцу заставить меня что-то сделать. Но теперь тебе уже за тридцать. И я верю, что тоже изменилась. Дай мне шанс в этом убедиться.
Он так сдвинул брови, что они сошлись на переносице.
— Зачем было приходить ко мне? Ты знала, как я к тебе относился. И сама все решила.
Сьерра поняла, что едва не проговорилась.
— Отец пригрозил выгнать меня из дома, если я немедленно не выйду замуж за Бена.
Глаза Мэтта расширились.
— Порядочная свинья, верно? Я могу еще понять, что ты привыкла жить в большом доме, есть в ресторанах, путешествовать и носить красивые платья…
Она мрачно взглянула на него:
— У меня не было выбора. Я не умела о себе позаботиться. Так уж меня воспитали. Бен сделал мне предложение. Ты — нет.
— Почему твой отец так разозлился?
Она отвела взгляд:
— Я призналась, что спала с тобой.
— Зачем? Просто позлить его? Какой в этом был смысл? Или ты хотела хоть на время отвлечь его от дел и заставить обратить внимание на себя, бедную маленькую дочку?
Сьерра съежилась под его презрительным взглядом. Знай он, что она была беременна, понял бы, что это был не каприз. Но откуда ему знать? А она не может сказать.
Сьерра подняла голову.
— Тебе не понять отношений между мной и отцом. До нашей встречи я ничего от него не скрывала. Надо было прежде чем говорить, познакомить вас. Тогда бы отец не пришел к таким неверным выводам относительно тебя.
Мэтт насмешливо рассмеялся:
— Вроде того, что у меня нет ни цента за душой и моя семья пользуется дурной славой? Что мой отец не появляется месяцами, и только в это время я чувствую себя спокойно? Милая, он был прав на все сто. Я действительно не мог прокормить даже мышонка. Черт побери, да если бы у меня была дочь, я бы тоже не захотел, чтобы она вышла замуж за бедняка. Зачем нужно было так торопиться? Я откладывал каждый цент, чтобы купить землю. Плохо это или хорошо, но я со временем собирался предложить тебе стать моей женой. Постоянно об этом думал. Если бы ты так не поспешила…
— Ты говорил, что хочешь уехать, но никогда не упоминал о браке.
— Не люблю болтать, пока не могу предложить что-то реальное.
Она снова опустила голову на подушку.
— Отец жутко боялся, что я сбегу с тобой. Он ведь должен абсолютно все держать под контролем. Ты в самом деле этого хотел, Мэтт? Чтобы мы поженились, чтобы у нас был дом и семья?
— Я про семью ничего не говорил. Ты знаешь, как я к этому отношусь.
— Знаю, но не уверена, что ты на самом деле так чувствуешь. Разве годы тебя не изменили? Я вижу, как ты относишься к Уиллу. Ты любишь племянника и племянницу. Твои глаза светятся, когда ты о них говоришь. Я приняла твои условия, Мэтт. Никаких уз, никаких обязательств. И я не прошу тебя мне что-то обещать. Но мы же не пленники прошлого. Может быть, нам стоит попробовать…
— Тут все иначе. Я не должен заботиться об их будущем. Не собираюсь делать никакого ребенка несчастным лишь по своей прихоти. У моего старика было пятеро, а любил он только Дилана, да и то по-своему, по-уродски. Почему он после него не остановился? Ведь Дилан был первым. Он продолжал делать детей, верно думая, что осчастливит их. Ведь и тридцать с лишним лет назад можно было предохраняться.
— Но ты ведь не твой отец.
Что-то в его словах зацепило ее, но немного подумав, она пришла в ужас и едва не вскрикнула. Сьерра сжала руку в кулачок и ударила по простыне.
— Бог мой, Мэтт, мы же с тобой никак не предохранялись!
Ее щеки покрылись румянцем. Она чувствовала себя полной идиоткой. Может быть, он решил, раз она достаточно долго была замужем и не имела детей, то принимала таблетки? А как она могла сказать ему, что Бен был стерилен, не открыв тайны рождения Уилла?
И все же Мэтт настолько против детей, что не должен был полагаться только на нее. Он всегда брал ответственность на себя.
Мэтт натянул джинсы.
— Не беспокойся. Пару лет назад я сделал вазэктомию.
— Не может быть!
— Я начал думать, что вовсе не хочу из-за этого попасть в глупое положение, так что принял меры.
Сьерра подозревала, что должно было произойти что-то, толкнувшее его на такой шаг, но ей не хотелось ничего слышать о другой женщине. Кто бы она ни была, Сьерра радовалась, что Мэтт не захотел на ней жениться.
— Так непоправимо, — пробормотала она. — Так навсегда. А вдруг ты когда-нибудь передумаешь?
— Такого не может быть.
— Мне бы хотелось, Мэтт, чтобы ты узнал, какую особую любовь вносит ребенок в твою жизнь. Необыкновенное ощущение — иметь человека, за которого готов отдать жизнь. Уилл научил меня любви, о которой я раньше не знала.
Он прищурившись посмотрел на нее, и Сьерра поняла, что у него возникло легкое подозрение. Не слишком ли много она наговорила? Уж она-то знала, какие тесные узы существуют между родителем и ребенком. Может быть, Мэтт инстинктивно полюбил Уилла, сам не понимая, почему? Не стал ли он вспоминать и подсчитывать? Рано или поздно он догадается. Она с ужасом представляла себе, какое презрение он будет к ней испытывать за такую ложь. Возможно, никогда не захочет снова прикоснуться к ней…
Сьерра отвернулась, избегая его взгляда.
Мэтт наклонился и поцеловал ее.
— Ты хорошая мать, Сьерра. Я следил за вами. Но не все умеют так глубоко чувствовать. Не все годятся в родители.
— Я знаю тебя слишком хорошо и не верю в твою бесчувственность.
— Я всегда был с тобой честен, Сьерра. Ты знаешь, как я не терплю ложь и лжецов. Мой отец придумывал столько оправданий своим поступкам, что иногда казалось, он сам путал правду с ложью. Ты очень мила, но сомневаюсь, что даже ради тебя я останусь в этом городе. — Он сел на край кровати и погладил ее по волосам. — Если и передумаю, то только из-за тебя. Но я продолжаю вспоминать, как все начиналось и чем закончилось. Здесь у меня все идет наперекосяк. И так будет всегда.
Ее мучила вина. Мэтт заслужил правду. Он, пожалуй, не скажет Уиллу, не захочет, чтобы мальчик страдал. И все же ее страшил гнев, который наверняка закипит в нем, узнай Мэтт о ее обмане. А разве могла она поступить иначе? Если бы пришла к нему десять лет назад и сообщила, что беременна, он поступил бы как порядочный человек, но всегда бы ненавидел за это ее и Уилла. Возможно, в результате стал бы походить на своего отца, чего больше всего на свете боялся. Сьерра слишком сильно его любила, чтобы так рисковать.
— Как насчет этих выходных? — спросила она.
— Ты все еще хочешь, чтобы я был здесь?
— Хочу сейчас быть с тобой. Вне зависимости от твоих планов.
— Сьерра, не заставляй меня снова влюбляться в тебя.
— А тебе это угрожает?
— Мне пора идти. Надо помочь Лиэнн и ребятишкам. К тому же тебе ведь не хочется, чтобы Уилл, вернувшись, нашел меня здесь?
Она не ответила.
Мэтт взглянул на нее с нежностью, смягчившей суровые черты.
— Ты и вправду умеешь сделать меня счастливым, — прошептал он. — Я уже давно не чувствовал себя так хорошо. Но счастье всегда дается мне малыми дозами и гаснет, как сгоревшая петарда. А хочется, чтобы все было иначе, чтобы я сам был другим и мог дать тебе то, в чем ты нуждаешься.
Сквозь слезы, выступившие на глазах, она смотрела, как Мэтт уходит, и знала, что он уносит с собой ее сердце.
Тэннер весело хихикал, устроившись на сиденье для младенцев в продуктовой коляске, которую дядя Мэтт катил к машине от супермаркета.
— Вперед, лошадка! — командовал Тэннер.
— Мэтт, прекрати! — взмолилась Лиэнн, идущая следом вместе с Салли. Она изо всех сил хмурилась, стараясь не рассмеяться. Ее старший брат, скачущий как дикий жеребец, являл собой то еще зрелище. — Вас может сбить машина!
Мэтт огляделся по сторонам.
— Нет никого! — крикнул он.
Тэннер взвизгнул, когда Мэтт резко остановил коляску у пикапа. Ярко светили фонари.
— Признаться, — пробормотала Лиэнн, когда они с Салли поравнялись с ними, — ты иногда ведешь себя как дикий человек. Какой пример ты показываешь детям?