Только Светозарову слишком хорошо было известно: усевшаяся напротив глава особого департамента никогда не бывает рассеянной или невнимательной. Разве что её чем-то ошарашить или отвлечь. Вот только чем? Хорошо, что успел в рот закинуть и второй каштан да проворчать с полным ртом:
– Тоже объедать пришла?
– Ты помалкивай да ешь! – чуть ли не прикрикнула на него Аскеза. – Мало того что это некультурно разговаривать с дамой и брызгать на скатерть соусом словно свинья, так ещё и подавиться до смерти можешь. Так что помалкивай и просто кивай в знак согласия.
Демонстративно жуя, узник глянул в ответ слишком выразительно расширенными глазами, и та поняла:
– Ну а если не согласен, просто сиди да жуй. Да помалкивай в тряпочку. Хм! Кстати, тоже твоё идиоматическое нововведение в словарный оборот, которое меня особенно бесит. Почему, спрашивается, «в тряпочку»? Почему не в портянку или не в жилетку? Молчи, молчи! Вопрос чисто риторический, и твои запутанные объяснения меня всё равно не устроят. Да и проведать я тебя решила совсем по другой причине…
Пётр Васильевич как раз проглотил пережёванную гущу каштана, поэтому позволил себе удивиться:
– О! Меня уже проведывают? Неужели тюремный комплекс перепрофилировали в госпитальный? Как мило!
– Судя по тому, как интенсивно тебя пытаются лечить, и в самом деле перепрофилировали. Вот только интенсивность излечения совсем врачей не радует. Сделанные сегодняшним утром анализы крови показывают, что большинство твоих болячек не спешат покидать бренное тело.
– Ну так им во мне очень хорошо и вольготно! – скривился землянин в оскале. – Особенно после того, как над моей тушкой поработали пыточных дел мастера.
– Зря меня обвиняешь! – неожиданно занервничала Мураши. – Меня здесь не было, когда тебя начали пытать, я сама узнала о твоём аресте только три недели назад. Пыток я бы не допустила, хотя бы по той причине, что уверена, ты в любом случае не расколешься.
Пётр верил, что она говорила правду. Бывшей любовнице никак не могли доверить разработку заключённого, хотя как раз в этом высшее начальство и просчиталось. При особом на то желании ядовитая кобра в женском обличье хорошо знала, на какие больные места надавить. Уж она бы доставила мучения Светозарову гораздо большие, чем бездушные, но туповатые садисты.
– Анализы неважные, – вновь вернув холодность на лицо, продолжила рассуждать Аскеза. – Да и ты после двух часов сна – немедленно подняться на ноги не можешь. Жалуешься на ноющие кости… Стареешь! Вот я и подумала… Наверное, мы тебя слишком заездили. В твоём возрасте ежедневный секс – это чересчур. Имеются опасения к инсульту, а то и похуже чего. Так что…
Она сделала паузу, словно давая узнику самому подсказать правильное решение. А тот, подцепив ложкой каштан с соусом и приготовившись его слопать, подключился в охотку к разговору:
– Как раз я придерживаюсь иного мнения на этот счёт. Считаю секс наилучшим лекарством. А потому согласен на удвоенную дозу. Тем более что мне предлагали, как я помню, иных женщин, на любой выбор. И я даже не стану возражать, если ты лично попробуешь приходить ко мне ранним утром.
Цель была достигнута: дама возмутилась до крайности. А потому вряд ли присматривалась к тому, что узник отправил с очередной ложкой в рот. Правда, и опасения появились при виде резкой подачи сидящего напротив тела вперёд:
«Эта кобра и наброситься может… И попросту выбить у меня каштан вместе с оставшимися зубами…»
До рукоприкладства не дошло. Зато умела бы Аскеза прожаривать взглядом или разрывать словами, вскоре от заключённого остались бы куски мяса, весьма схожие с подгорелым гуляшом.
– Ничтожество! – шипела она. – Похотливый и мерзкий кобелина! Как ты смеешь, мразь, заикаться о подобном?! Как у тебя язык поворачивается говорить такие гадости?! Видимо, в тебе давно не осталось ничего святого!
Отвечать Пётр не спешил, поспешно пережёвывая третий гостинец от неизвестных доброжелателей да пытался придумать, как выловить из соуса чётвертый. Драки избежать удалось, а вот остатки обеда могут быть сброшены на пол или унесены после распоряжения рассерженной фурии. Так уж получилось, что своим фривольным предложением землянин ударил по воспоминаниям о близости. Когда они жили вместе, Аскеза больше всего обожала именно утренний секс, делая всё возможное и невозможное, чтобы любимый мужчина именно ранним утром дарил ей свои ласки.
Поэтому, проглотив поспешно толком не разжёванный плод, узник сделал вид, что раскаивается в сказанном:
– Извини, ляпнул, не подумал…
Видно было, что глава особого департамента сдержала себя с огромным трудом от более увесистой ругани и от конкретных обвинений. Но помня, что запись ведётся постоянно, не захотела давать повод для разных сплетен у себя за спиной. Тем более что персонал здешнего комплекса ей не подчинялся напрямую, а прибывшие с ней сюда преданные костоломы могут и не справиться с пресечением неуместных разговоров. Как говорится, чужой роток не заткнёт и молоток.
Кстати, последнюю поговорку академик Серов тоже приписывал Пришельцу, и, вспомнив об этом, Аскеза перешла на тон, полный язвительной жёлчи:
– Ты всегда ляпаешь что-нибудь невпопад. Даже свои поговорки, прибаутки. А вот по требованию и в тему сказать можешь? Например: как хочется тебя застрелить, но пистолета с собой нет.
– Легко, – тут же нашёлся Светозаров. – «Глаза бы съели, да руки коротки!» А можно и так: «На чужой каравай – рот не разевай!» Или можно ещё проще: «Тётенька, дайте мне спокойно пообедать! Пожалуйста…»
Вставая, визитёрша презрительно фыркнула:
– Обедай на здоровье! Но сегодня вечером ты получаешь выходной по сдаче генетического материала…
– Я буду жаловаться! – притворно возмутился заключённый, зная прекрасно, что через двое-трое суток его и так лишат единственного удовольствия, и почему-то почувствовав в себе страшное желание продолжать развлечения. – В этом плане я здоров и жажду послужить ещё на благо своего народа! Ничто и никто меня в этом благородном порыве не остановит! Долой душителей сексуальной свободы!
Аскеза замерла на месте, выпучив глаза на такие заявления:
– Да ты совсем с ума съехал?! Старый кобелина! Хоть бы девочек пожалел!..
Хотелось опять подначить старую любовницу: «Так приходи вместо них!», но вслух этого не сказал. Лишь апеллировал:
– Почему меня, человека старого и почти при смерти, никто не жалеет?.. Прошу записать в протокол моё искреннее пожелание продолжить все без исключения назначенные мне «лечебные процедуры»!
Последние слова он выкрикнул в сторону ближайшей камеры, после чего с поспешностью, но всё-таки стараясь не ронять своё достоинство, набросился на остывающий обед. Со стороны уходящей Мураши ещё слышались какие-то возмущённые ворчания, но к ним он уже не прислушивался. Пока прибыл разносчик за пустой посудой, успел доесть всё, а последний каштан и жевать не стал, оставив его во рту и постепенно растворяя слюной.
Впереди предстояло три часа личного времени, которые хотелось провести с толком, впитывая информацию с экрана и пытаясь на этот раз рассмотреть её с точки зрения возможной, специально сфабрикованной лжи. Ведь если правильно настроиться на восприятие, некоторые несуразицы, несогласовки и просчёты опытный человек в любом случае заметит.
Он только коснулся терминала, как вернулась мадам Мураши:
– Из-за твоего наглого поведения забыла о второстепенном вопросе. – Уселась на прежнее место уже за вторым столом, и опять напротив узника, и добавила в голос металла: – В связи с показаниями сданного тобой агента королевства Гровуран и работой наших аналитиков стало понятно, что в столице вживаются ещё несколько резидентов…
– Здорово! Надеюсь, вы их всех накрыли? А то мне эти гровуранцы кардинально не нравятся. Уж на что ваш департамент ненавижу, но по сравнению с теми выродками вы словно ягнята рядом с волками смотритесь.
– Да-а? Тогда почему ты остальных шпионов не сдал?
– Ты о чём?
– Или ты заодно с врагом? – Аскеза стала с явной угрозой сжимать кулаки, показывая, что намерена пустить их в ход. – Отвечай, скотина!
– Стоп, стоп! С чего это ты взяла, что я перестал быть патриотом?
– Да потому что ты чужак, пришелец! И тебе глубоко плевать на нашу родину! Поэтому быстро выкладывай адреса остальных шпионов!
Здесь главное было не переиграть. Показать в правильных дозах и страх, и сомнения, и нежелание поддаваться на крик, и о мужской гордости не забыть.
– Не надо пугать, тут меня и не так пугали… Твоих кулаков тем более не боюсь! А по поводу шпионов… То да, есть у меня подозрение ещё на одну тётку. Причём именно подозрения, подчёркиваю, а не уверенность, как в первом случае. Поэтому дам адрес лишь с одним условием.
– Каким? – тут же последовал вопрос.
– Ты мне дашь слово, что вначале вы всё тщательно проверите, установите очень осторожную слежку и арестуете человека, лишь имея на руках чёткие доказательства его вины.
– Обещаю! Тем более что мы сами заинтересованы в выявлении связей и знакомств подозреваемой.
– Хорошо, тогда записывай на ладошке адрес…
И вскоре уже узник остался сам в своём просматриваемом со всех сторон узилище. А точнее – наедине с последними всемирными новостями.
Глава 13. Суета сует
С прибытием такой внушительной группы учёных из мира Грёз, а главное, с узконаправленной специализацией да с сонмом удивительно точно откалиброванных устройств исследования и в самом деле пошли с утроенной скоростью. Потому что обозначенные ауры двух Торговцев оказались практически идентичны ауре графини. А значит, эксперименты шли тремя независимыми друг от друга потоками. Разве что на каждом этапе были сверка результатов и корректировка дальнейших шагов для каждой группы. Таким образом, всего за двое суток были получены невероятные результаты, подтверждающие открытие двуализации. Причём открытие так и назвали единогласно именем магической сущности. Кратко звучало так «Двуал Эля». Ну а полное название везде и постоянно повторяла лишь старшая сестра Эрлиона: