вшей на каменный пол фляги.
– Чего делать-то? – прошептал Макар, неотрывно наблюдая за приближением клубящейся руны.
– Я бы убёг! – признался тролль.
Землянин дёрнулся, но не успел. Кажущаяся медлительной руна вдруг мгновенно приблизилась и, коснувшись, головы, растаяла.
– Ну вот опять! – Макар обречённо присел на лавку. – Хардон, ну ты же многое знаешь! Что происходит?
– Ты Вернувшийся, тебе и разбираться! – Гном подобрал упавшую фляжку, и принялся вновь её наполнять. – И нечего отмахиваться от этого. Даже Вэн-Вэю уже понятно, что ты не просто иномирянин, коих полно на островах Короны, а из другого теста.
– Так, а делать-то что?
– У нас ещё пятнадцать минут отдыха, – Хардон пожал плечами, и развалился на соседней лавке. – Я спать, а ты можешь экспериментировать.
Тролль сел прямо на пол и тоже, казалось, потерял интерес к теме рунистики.
Макар почесал затылок, и решительно обвёл пальцем ту же руну. Вновь бардовое сияние в форме обведённого символа отделилось от камня, но дальше всё пошло иначе. Руна повисела в воздухе секунд пятнадцать, и растаяла.
Землянин повторил попытку. Результат прежний – бардовый символ истаял в воздухе через пятнадцать секунд. Макар хмыкнул и, подумав, провёл пальцем по канавкам следующего узора.
Теперь всё пошло, как в первый раз – руна из бордового облачка, повисев пару секунд, коснулась головы землянина, и истаяла.
– Всё чудесатее и чудесатее, – Макар покосился на гнома, старательно делающего вид, что спит. – А что эти руны означают вообще?
Гном не шелохнулся. Вэн-Вэй подошёл, пошевелил губами, всматриваясь в четыре значка, наконец, ткнул пальцем во второй по счёту.
– Этот точно означает огонь.
– А остальные?
Тролль пожал плечами, и потерял интерес к беседе.
Макар вытащил из мешка найденные в хибарке в горах плашки. Быстро перебрал их, и нашёл ту, на которой изображена руна и рисунок с пламенем. Сравнил с той, что была высечена в камне скамейки. Руны были совсем разные, ни одного общего завитка.
– Чёрт! – землянин озадаченно поскрёб заросший уже приличной щетиной подбородок. – А ну ка…
И провёл пальцем по рисунку на дощечке. Руна заклубилась, и проделала уже знакомый Макару путь от рисунка до его головы. Чего-то подобного он ожидал, а потому выказывать свои эмоции бурными «ахами» и «охами» не стал.
Покосился на гнома. Приоткрытый левый глаз коротышки сразу схлопнулся. Макар усмехнулся, и принялся водить по рунам всех плашек. Первой после огня попалась та, на которой была изображена снежинка. Руна привычно материализовалась воздухе и растаяла, коснувшись головы. Затем настала очередь плашки с изображением капли, зелёного листка, птицы, облака и камня.
Макар интуитивно выбирал те, рисунки которых читались однозначно. Под конец остались деревяшки с чем-то странным. На одной было нарисовано две ступни. Что они могли означать? Шаг? Движение?
С «впитыванием» рунической информации неоднозначной плашки проблем не возникло – всё прошло штатно.
Осталось две. Одна, с какими-то завитушками, могла означать как ветер так и рябь на воде. На последней была просто жёлтая полоса. Что это? Дорога? Луч? Просто обозначение жёлтого цвета?
Разболелась голова, но Макар решил довести начатое дело до конца. Ведь оставались ещё две руны на скамейке, да и значение первой не мешало бы узнать.
– Хардон, нужна помощь!
Никакой реакции.
– Я знаю, что ты не спишь! Скажи мне, что означают эти руны на скамейке?
– Я не хочу иметь дело с незнакомой мне магией! – отрезал гном, не открывая глаз.
– А при чём здесь незнакомая магия? – опешил землянин. – Я же тебя спрашиваю про ваши, гномьи руны, нанесённые на лавку.
– Наши руны понятны, – буркнул гном, и принял всё же сидячее положение, – но то, что ты с ними делаешь, мне не знакомо, а потому не нравится!
– Ну скорее это они со мной что-то делают, а не я с ними, – заспорил Макар, но вспомнив о логике коротышки лишь махнул рукой, – ну скажи, трудно что ли?
– Вторую Вэн-Вэй тебе верно назвал. Это руна огня, а если быть точным, то руна «Омн».
– Почему «Омн»?
– Потому что так она нас слушается, – пояснил Хардон, но видя непонимающее лицо иномирянина, счёл нужным добавить. – Нас так учили.
– Ну ладно, «Омн» и «Омн»…, а остальные?
– Первая, это руна «Зыч». Её ставят перед словом, которое не нужно понимать буквально. Третья – «Сэт», означает сдерживание, ограничение. Ну, и последняя – «Тай», хранение.
– И почему так? Хотя постой, дай сам догадаюсь! – принялся рассуждать Макар. – Огонь, но не буквально… Жар? Допустим. Сдерживаемый жар, ага… это у нас получается тепло. Ну и хранение. Не понял, лавочка хранит тепло?
– Не лавочка хранит тепло, – снисходительно поправил гном, – а тепло в лавочке хранится, то есть навсегда.
– А в целом то всё верно? Почти гений, да? – тролль удивлённо переводил взгляд с человека на гнома и обратно.
– Да ладно, пустяки, – засмущался Макар.
– Ну, я вот, к примеру, так разбирать их рунистику не умею.
– Так, засиделись вы, я посмотрю! – помрачнел Хардон. – Руки в ноги и бегом!
Он мгновенно закинул свой мешок за спину, схватил прислонённую к стене секиру и никого не дожидаясь, метнулся из комнаты отдыха.
«Психолога бы тебе», – злясь на какие-то неуместные смены настроения у гнома, Макар принялся спешно спихивать в свой рюкзак разбросанные по полу плашки с рунами.
– Догоняй, – Вэн-Вэй убежал вторым.
Макар, матерясь, кинулся следом. Шагов через десять вспомнил о посохе, небрежно закинутом под лавку. Вернулся. Задержка вышла боком – друзей в поле зрения не было, лишь топот да сопение тролля примерно давало хоть какие-то ориентиры. Припустил на звук что есть силы, однако как ни старался, увидеть спины бегущей парочки не удалось. Землянин постарался надбавить, но сделал только хуже – дыхалка не справлялась.
Да ещё и зеркала, освещающие тоннель начали редеть. В конце концов, пришлось сбавить темп, чтобы не наткнуться на что-нибудь ненароком в темноте.
Апофеозом стала развилка. Туннель раздваивался и уходил в разных направлениях. Топот Вэн-Вэя всё ещё был слышен, и исходил, как показалось Макару, из левого ответвления. Однако стоило пробежать по нему метров пятьдесят, как всякий звук исчез.
Макар недоверчиво остановился, прислушиваясь. Ведь вот только ещё прекрасно было слышно, как топает серокожий гигант, и вдруг тишина. Опрометью бросился обратно. Пулей донёсся до развилки, замер. Есть звук! Но доносится он из правого рукава. Как он мог так ошибиться?
Кинулся в проход. Через пятьдесят метров остановился, прислушался. Слышно топот! Обрадованно побежал дальше.
– Подождите! – заорал что есть силы. Сбил дыхание.
– … ите, ите, ите… – заметалось эхо по тоннелю
Макар замер. Тишина. Обречённо добрёл до одинокого пятачка света от висящего в недосягаемой высоте зеркала и сел, привалившись спиной к стене.
С неимоверной силой накатила волна жалости к себе, одиночества и желания попасть домой. К демонам это загадочный мир с его магией и рунами! Зло отбросил кривой посох. Набалдашник звякнул пару раз о камень, и обиженно смолк.
Этот звук, как ни странно, привёл в чувство. Поднялся, подобрал посох, и двинулся по тоннелю. Куда-то он ведь приведёт! Мысль о том, что можно вернуться и как-то попытаться договориться с не мёртвым машинистам вызывала просто иррациональный ужас.
– Ты чего плетёшься? – вынырнул из темноты Хардон, заставив вздрогнуть от неожиданности. – Долго тебя ждать? Согласился идти с нами, так будь добр, не отставай!
– Я стараюсь.
– Плохо стараешься…, давай за мной.
И вновь изнуряющий бег по тоннелям, залам и переходам.
Когда Макар уже был готов взмолиться об очередном отдыхе, желательно не меньше часа, тоннель расширился, и вывел их на улицу. Самую настоящую, залитую солнечным светом городскую улицу с двух и трёхэтажными домами.
Землянин задрал голову, ожидая увидеть небо, но взгляд уткнулся в пещерный свод, усеянный тысячами зеркал.
– Охренеть!
– Я знал, что тебе понравится, – горделиво подбоченился Хардон.
– В тоннеле было лучше, – не согласился с ним тролль. – Не люблю солнце.
– Каждому своё, – меланхолично заметил Макар, рассматривая архитектуру гномьего города.
– Ёмко сказано, – одобрительно покивал коротышка, – надо запомнить.
И подтолкнул землянина к зданию с шестью толстыми резными колоннами на противоположной стороне улицы:
– Потом налюбуешься, давай туда, там за колоннами вход в наше хранилище.
Каменные двери оказались закрыты. Гном снял с шеи висевший на верёвке фигурный камень, и приложил к неприметной ямке на двери. Внутри здания что-то щёлкнуло, загудело, и дверь поднялась вверх, утонув в стене.
Вдруг сбоку, где-то за теряющимися друг за другом домами подземного города, полыхнуло, и до путников донёсся гул, напомнивший Макару звук из детства. Тогда мимо пролетал рой диких пчёл. Это было красиво и… страшно.
Спустя несколько секунд троицу обдало волной жара, словно они на секунду оказались в песках Западной пустоши.
Землянин дёрнулся.
– Что это?
– Не знаю, – протянул Хардон, подозрительно всматриваясь в перспективу города, – не знаю.
– Похоже на волшбу, – вставил тролль.
– Не знаю, – повторил гном, но кивнул, словно подтверждая слова друга, и попятился к открытому проходу в здание, – и не хочу знать. Давайте за мной!
Зашли в тёмное нутро помещения.
– Ничего не трогать, – предупредил Хардон и, дождавшись от спутников утвердительно кивка, повторил, – вообще ничего! И вперёд меня не лезьте!
Макар уже привык к огромным пространствам, которыми оперировали гномы в своих строениях, потому удивился, увидев совсем крошечный зал. Метров сто квадратных, не больше. На противоположной стене, по центру, ещё одна каменная дверь. Слева и справа от неё узкие окна, больше напоминающие…
– Бойницы? – удивился землянин.