–Суд чести завершён, – под общее обескураженное молчание объявил Лиссан дрогнувшим голосом. – Победителя прошу передать свою шпа…, своё орудие для проверки чистоты от заговора.
Матаири усмехнулся, и легко передал прут советнику.
– Я явила вам свою волю! – прогрохотало над залом осеннего обряда, и посреди поляны проявилось дерево с фигурой и лицом молодой девушки.
– Мать Природа! – выдохнула сотня голосов, и эльфы как один рухнули на одно колено.
– Встаньте, дети мои! – улыбнулась богиня. – И идите навстречу своей судьбе!
Силуэт дерева медленно растворился. В звенящей, словно струна гитары, тишине властно зазвучал голос, давно мечтавший повелевать.
– Готовтесь к войне, братья и сёстры! Войне на выживание! Через месяц мы выступаем на острова Короны. Советник?
– Да… Вечный, – чуть запнулся Лиссан.
– Оповести командующих, что я жду их в доме Вечного через полчаса.
Резко развернувшись, Матаири зашагал в сторону своего нового дома. Как он и ожидал, никаких возражений и выкриков в спину не последовало.
26 скарнаша.
Гномий топор, Вуридир
Хардон Хмурый шагал по опустевшим коридорам и залам Вуридира с одной мыслью: «Началось, не успел!».
Так и оказалось. Выборная площадь, да и все подходы к ней, были битком забиты народом. А в месте, где обычно на всех сборищах размещались старейшие Мастера, возвышалась трёхметровая статуя Ауле. Ожившая статуя. Гном задумался, припоминая мастера, сваявшего такую детальную скульптуру, но так и не вспомнил. Более того, он даже не смог вспомнить, в какой части города она стояла.
– Новую сделали, что ли, пока я ходил? – пробормотал он себе под нос и присмотрелся внимательнее. – Ну, точная копия главной святыни, вывезенной из Первограда при великом переселении.
Сейчас статуя, вместившая в себе сущность божества Ауле, басовито рокотала короткими, ёмкими фразами призыва. И народ внемлил.
Хардон принялся продираться сквозь плотную толпу, намереваясь переговорить с Каменным, стоящим по правую руку от Ауле. Гномы «шикали» на земляка, однако, узнавая, уплотнялись и пропускали вперёд.
– Дети мои, – гремело под сводами гномьего города, – вы прошли долгий и трудный путь. Вы трудились во славу гор, вы совершенствовали металлы и руны. Вы искали и находили. Ваше упорство достойно легенд. Больше того, ваши враги восхищаются вашим упорством. Да, я не оговорился. Враги!
Ауле взял паузу, обводя собравшихся тяжёлым, подавляющим взглядом. Гномы гудели, но не понять было, ропот это или одобрение.
– Не тешьте себя иллюзией мира! Что люди, что эльфы только и ждут момента, чтобы вонзить нож вам в спину. Не дадим же сделать это! Да, вы проделали долгий путь, но любой путь должен заканчиваться. И я пришёл сказать вам, что ваш путь закончен! Вы хотите домой, на Каргатол?
Вот теперь реакция слушателей была однозначной. Гномы взревели в едином порыве. Ауле довольно щурился, наслаждаясь моментом.
– Вижу, хотите, – произнёс он наконец, когда рёв толпы стал стихать. – Для этого нужно сделать всего один шаг. Шаг навстречу вашим врагам. Нужно дать им бой и победить. Только победа откроет нам врата домой.
На этот раз рёв толпы был не такой громогласный и однозначный.
– Что я слышу? – тут же посуровел Ауле. – Разве не у вас склады забиты лучшим оружием и лучшей бронёй? Разве не вы, мирно торгуя в Уймунских лесах, после торговли вздевали брони и тренировались до седьмого пота? Вы и без моих подсказок чувствовали гниль ваших соседей и готовились к войне. Ваши хирды сомнут соперников и тяжёлой бронированной поступью пройдут по их трупам домой, на Каргатол. Я верю в вас, дети мои. Моя вина, что я оставил вас столь на долго, но поверьте, у меня не было выбора. Будь моя воля…
Хардон, наконец, протолкался сквозь плотные ряды соплеменников и оказался возле Каменного. Личные гвардейцы правителя скрестили секиры, но тут же расступились, узнав пришедшего.
– Нужно поговорить, – тут же заявил Хмурый.
– Сейчас? – не поворачивая головы усмехнулся правитель. Своего военноначальника, продирающегося сквозь толпу, он давно заметил. – Ты же видишь, что творится.
Хардон покосился на бога, вещавшего своим детям с небольшого постамента метрах в десяти справа. Тот разошёлся не на шутку, восхваляя гномов и обещая скорую победу. И останавливаться, судя по всему, не собирался. Соскучился по славе и притоку силы от паствы.
– Как можно быстрее, – поморщился Хардон.
– Ты нашёл то, зачем ходил, или тебя как всегда опередил твой братец?
Хардон вновь поморщился. У него было столько важной информации, что сарказм Каменного казался таким же неуместным, как эльф, окажись он сейчас среди бушующей толпы раззадоренных гномов.
– Я нашёл больше, чем искал.
– Это как-то касается происходящего здесь и сейчас?
Хардон склонил голову в знак почтения. За время скитаний он успел забыть, насколько прозорлив бывает правитель.
– Хорошо. Но речь Ауле нам всё равно придётся дослушать. Затем нужно ему представить тебя и ознакомиться с его гениальным планом по разгрому людей и эльфов.
Хмурый покосился на правителя. Показалось, или опять в словах Каменного послышался сарказм. Хорошо, если так, но тут нельзя ошибиться. Слушать Ауле, как и терять драгоценное время, не хотелось, но правитель озвучил своё решение. Придётся ждать.
Хардон уселся в кресло по правую руку от правителя и погрузился в тяжкие раздумья. В отличие от бога, у него никаких гениальных планов не было. Так, наброски, сдобренные людским богом. Только как это всё преподнести Каменному? Чью сторону он примет?
Через полчаса Ауле наконец-то выдохся и сошёл с постамента. Подошёл, уставился на Хардона.
– Это генерал Хардон Хмурый, – представил своего военноначальника Каменный, – именно он поведёт наши войска в атаку.
Ауле долго смотрел на гнома.
– Мне он не нравится, – выдал он, наконец. – На его ауре следы людей и эльфов.
– Он выполнял моё задание, которое напрямую было связано с контактами с людьми и эльфами, – вступился за подчинённого Каменный.
– Всё равно. Войска в бой должен вести не генерал, а Каменный. Пусть сражается как все.
Гномы, подчиняясь, склонили головы.
– Я приду через час в тронный зал для оглашения плана атаки, – бог покосился на бушевавшую до сих пор толпу. – Нет, через два часа. Прогуляюсь средь детей своих.
Не дожидаясь реакции, Ауле шагнул в толпу и, окружённый гномами, двинулся по улице, продолжая восхвалять боевые качества горных жителей.
Через пару минут площадь опустела. Кто-то двинулся вслед за богом, кто-то отправился домой готовиться к войне.
– Видишь, Каменный никому сразу стал не нужен, – наигранно вздохнул правитель.
– Как и генерал, – кивнул Хардон, – теперь поговорим?
– Пойдём в тронный зал, по пути всё расскажешь. А то сидим здесь одни как…
Каменный не нашёл с чем сравнить их одиночное нахождение на площади и лишь махнул рукой.
Тронный зал лежал в стороне от маршрута, выбранного Ауле, потому улицы оказались практически пустынны. Дошли быстро, но Хардон всё же вкратце сумел пересказать свои приключения.
У тронного зала Каменный распустил гвардейцев, поэтому внутри они оказались лишь вдвоём. И только тогда правитель позволил себе задать нужный вопрос.
– И что ты думаешь по этому поводу? Веришь людскому богу?
– Его история выглядела достаточно стройно.
– И всё же это его история.
– Бесспорно, – кивнул Хардон, – к ней нужно относиться с изрядной долей недоверия. Лучше бы, конечно, вообще её проигнорировать, но…
Хардон задумчиво помолчал.
– Но? – Каменный дошёл, наконец, через весь зал до своего трона и, кряхтя, уселся.
– Но проблема в том, что Ауле вообще ничего не рассказал. «Вперёд, в атаку!» - это не объяснение причин, следствий и последствий.
– Он бог, – пожал плечами правитель, – он никому ничего не должен объяснять.
– А хотелось бы понять, ради чего, по его мнению, должна идти эта война? Мы уже больше трёхсот лет живём со всеми в мире. Относительном, хрупком, но мире. Я не вижу причин начинать войну.
– Возвращение в Каргатол, – напомнил Каменный.
– А, – махнул рукой Хмурый, – то же мне причина. Кто его помнит, этот Каргатол? Так ли он был красив? Чем этот мир плох? Лично меня устраивает!
– В тебе просто говорит обида за то, что Ауле, по сути, снял тебя с поста главнокомандующего.
– Я же говорю, что не хочу воевать! – начал закипать Хардон, но увидев в глазах правителя весёлые искорки, успокоился. – Сам что думаешь делать?
Каменный молчал долго. Рубить с плеча необдуманными решениями он не привык. Хардон, устав сидеть, принялся мерять шагами тронный зал. Рассматривал развешенное на стенах оружие, вспоминал чьё он было, кто ковал, кто наносил руны.
«Вот бы сюда меч Макара, испорченный сектантской руной, вот бы народ повеселился», – мелькнувшая мысль подняла настроение, поэтому в правителю он вернулся опровергая своё прозвище – с улыбкой во всё лицо.
– Что так развеселило моего генерала? – поинтересовался Каменный, прерывая размышления.
Хардон вкратце рассказал о мече и его происхождении.
– Странная история, – не поддержал Хмурого правитель, – и руна странная. Знаешь, при определённых условиях этот меч может стать весьма сокрушительным. Ничего смешного не вижу.
– Эти условия должны быть уж очень специфичны. Я бы сказал, что шанс их образования стремится к нулю. А рассмешил меня, собственно, не сам меч, а пафос, с которым нам это всё преподносилось сектантами.
– Ну ладно, посмеялся и хватит. Давай к делу. Сколько у нас времени?
– Людской бог просил привести войско не позднее тридцатого наррока, но и не раньше двадцать пятого.
– То есть у нас примерно месяц, – задумчиво протянул Каменный.
– По факту меньше. Туда же ещё добраться нужно.
– Да уж. Ещё неизвестно, что за план у Ауле.
– Ну, тут уж тебе руны в руки, раз он меня исключил из звена командования. Убеждай, что тянуть особо нельзя. Не мне тебя учить.