С другой стороны, как совсем недавно говорил его пленитель: «Всё зависит от столь многих мелочей, что просто не может не сработать!». Что-то в этом есть.
– А, вот вы где! – внезапно прервал метания парня знакомый, и такой нужный сейчас голос. – Я уже устал вас искать. Если бы не эльфийский амулет поиска, до сих пор показывающий твоё, Макар, местоположение, никогда бы не нашёл. Вы чего тут уединились?
Как ни старался Макар вывернуть шею, увидеть гостя не удалось, однако сомнений не было – в пещеру вошёл Кар Гроген ан-Атлум, маг и ректор королевской гильдии магов.
– А ты не думал, что для того и уединились, что нам нужно уединение? – не особо церемонясь рыкнул Керк.
– А связан он чего?
– Ты забыл уже, что он учудил с эльфами?
– Так сейчас вроде всё в порядке, взгляд осмысленный, – маг, наконец, вошёл в видимую область. – Макар, ты как?
– Он всё ещё не контролирует себя.
– Нормально, только меня убить хотят, – ляпнул Макар одновременно с пояснениями Керка.
Повисла короткая пауза.
– Зря ты сюда пришёл, маг, – процедил бородач.
Почти сразу оба исчезли из поля зрения, а по телу Макара словно электричество пропустили, топорща волосы дыбом. Парень задёргался, пытаясь извернуться, поглядеть, что происходит, напрочь забыв, что может сделать это в любой момент легко, и не напрягаясь.
И вдруг напряжение спало, а в поле зрения возник Керк.
– Хороший был маг, – как-то вроде даже сожалеючи заявил он и устало улыбнулся. – Нам будет его не хватать.
Макар пару секунд осмысливал информацию. Мозг отказывался верить, что такой могущественный маг мог так легко и быстро проиграть. Ведь он совсем недавно в одиночку сдержал камнепад. С другой стороны, здесь не бездушная природа, здесь целое божество! Парень злым взглядом уставился на Керка.
– Никакое ты не божество! Ты демон! Паразит, жирующий на бедах людей!
– Это ничего не меняет, – усмехнулся бородач, – ты умрёшь так же, как и все твои друзья. Кстати, нужно ещё до гнома прогуляться и…
Копившаяся злоба наконец прорвалась наружу. Макар щёлкнул пальцами, сбрасывая оковы, легко вскочил, крутнул кистью, чувствуя приятную тяжесть посоха, и активировал защиту.
Взгляд Керка за мгновенье сменился с ехидного на растерянный, затем на испуганный. Он что-то рыкнул и стал полупрозрачным. По Макару ударила струя пламени, затем льда. Бахнуло чем-то невидимым, но вполне осязаемым так, что с потолка пещеры посыпалось каменное крошево. Бородач попытался отступить, вытягивая с каких-то потаённых мест рунический меч, но не успел. Макар стремительно сблизился, со всего маху обрушив тяжёлый набалдашник посоха ему на голову. Керк не упал, но явно «поплыл». Отбросив последние сомненья, Макар перевернул посох, и с каким-то даже садистским удовольствием всадил заострённое древко божеству в живот.
Божество упало, и Макара тут же накрыло волной тепла и энергии. Чувствуя, как накатывающая мощь вновь несёт его куда-то за пределы беспамятства, озлился ещё сильнее, отмахнулся от неё, как от назойливой мухи, и кинулся к лежащему поодаль магу. Принялся нащупывать пульс, хотя с первого взгляда было видно, что жизни в этом изломанном, расплывшемся теле уже быть не может.
Рванул на божественные пласты. Сомнений «можно ли?», «сможет ли?», уже не осталось. Нужно! Вот главное слово.
Первый! Макара окутало облако мелких зеркальных кусочков, словно зеркала комнаты смеха одновременно разбились, да так и остались висеть в воздухе. Ближайшие кусочки рванули навстречу, впитываясь в тело и наливая его невероятной силой. Горы свернуть можно! Вот только не нужны горы.
Поняв, что всё на первом пласте направлено только на его усиление, Макар рванул на второй божественный пласт. Потянулся к нитям, но они не отозвались на яростное желание парня излечить друга.
Значит третий! Но и здесь его ждало разочарование. Одни дороги, разбегающиеся в разные стороны: влево, вправо, вверх, вниз. Дороги из города в город, дороги с континента на континент, дороги из мира в мир. Не то!
Четвёртый! Иссушенная красноватая поверхность глинозёма, покрытая сетью трещин. Безжизненный мир. Зачем он богам? Тут же пришло понимание. Трещины зашевелились, и принялись складываться в письмена. Правила, своды, законы. До горизонта. Целая планета пояснений, что допускается в той или иной игре. Игре, где люди лишь пешки! Макар зарычал от злости, к чёрту такие правила!
Пятый пласт!
– Не так быстро! – прямо где-то в голове возник насмешливый голос, а тело сковала немота. – Дальше может пройти только победитель, а ты пока даже не участник. Лишь претендент!
Макар дёрнулся пару раз, но результатов это не принесло.
– Мне нужно, нужно дальше! У меня там друг умирает!
– А, друг…, – насмешка из голоса никуда не пропала. – Тогда понятно, как ты, будучи лишь претендентом, сумел вообще так далеко проникнуть. Планету правил видел?
Макар хотел кивнуть, но не получилось.
– Да, видел.
– Вот и иди, изучай. Свободен.
Не успел Макар возмутиться, как оказался на испещрённой руническими письменами планете.
– Ну уж нет, – зарычал парень и вновь рванул на пятый пласт.
Тело тут же пронзила дикая боль, и длилась она, как показалось Макару, целую вечность. Когда боль отступила, и вернулась способность воспринимать окружающий мир, Макар вновь обнаружил себя на планете правил. А в голове, отголосками боли пульсировала чужая мысль: «В доступе отказано».
Глава 25
ЭПИЛОГ
30 наррока
Острова Короны. Претендент
– И как прикажешь тебя теперь называть? – устало поинтересовался советник. – Бог?
Макар повернулся к собеседнику. Хотел выдать возмущённую тираду, но закрыл рот, и вернулся к созерцанию мемориальной плиты. Не располагало кладбище к резким отповедям. Вновь нашёл глазами Кука, ан-Атлума, и даже малознакомых ему Гору, оказавшемся по паспорту Гориным Степаном Степановичем, и орнитолога Дмитриева.
Тела последних он лично принёс с перевала. Жест доброй воли, так сказать. Ему это на самом деле практически ничего и не стоило. Час реального времени и щепотка потраченной энергии. Так что все, погибшие в этой войне обрели покой здесь, под этой мемориальной плитой. Так у людей в этом мире принято: никто не хоронит целые тела, лишь крохотную урну с прахом. Процесс погребения усопших в землю практиковали лишь эльфы, но то и понятно – они бессмертные. Говорят, там до сих пор не более двухсот могил.
Ну теперь, естественно прибавится. Длинноухие снизошли до просьбы забрать погибших с поля брани. Советник позволил. Они хотели услышать мнение Макара, но тот отсутствовал. Ничего, зато он поприсутствует на планируемой завтра церемонии прощания с вечностью, как у них называли похороны. Как раз успеет забрать прекрасно сохранившиеся в снегах перевала длинноухие тела.
Нужно, нужно зарабатывать не только авторитет с помощью силы, но и уважение за поступки. Эти потраченные крохи энергии потом вернутся сторицей. А иначе никак! Иначе через пятьсот лет он обессилит, и соперники, вновь вернувшиеся в этот мир, его просто разорвут. Причём вместе с самим миром.
Людям, в смысле Землянам, он уже показал свои возможности и добрые намерения. Эльфы уже видели силу, а завтра увидят доброту и заботу об их народе. И гномов найдется, чем удивить. Макар аж улыбнулся, представляя себе скорую встречу с Хардоном Хмурым.
Дойдя до конца списка погибших, запомнив их всех поимённо, Макар вновь повернулся к советнику, и развёл руками:
– Когда-то же нужно начинать? Почему бы не сейчас?
05 ярвеня
Гномий топор. Линейные горы. Вуридир
– Вызывал, Каменный? – Хардон пружинисто прошёл до середины залы, церемониально поклонился.
– Привет, Хмурый, – правитель гномов кивком головы указал почётному караулу, что они свободны. Дождался, когда они покинут помещение и лишь затем кивнул. – Вызывал. Есть для тебя хорошая новость, а то ты всё по гарнизонам да заставам шастаешь, в кабинете и не застать.
– Война показала, что наша к ней готовность в плачевном состоянии, – оставшись наедине, Хардон заметно расслабился. Сразу стало видно, как он устал. – Сказать откровенно, так если бы не авантюра людского божества, мы бы первыми вылетели с игровой доски этого мира.
– Так уж и первыми, – возмутился по привычке Каменный, но дальше развивать свою мысль не стал. Он был на поле боя, и всё прекрасно видел сам. Слышать объективную оценку было неприятно, но от этого она не становилась менее объективной.
Помолчали.
– Чего вызывал-то? – напомнил о себе Хардон. – А то нужно ещё ревизию у разведчиков провести. Седьмица прошла, а они твердят, что никто чужой по нашей территории не шастает. Сдаётся мне, что они там зирку не ловят.
– Да пусть себе, – махнул рукой Каменный, – мы меняем стратегию!
– Кто это «мы»? – опешил гном.
– Я и ты, – хитро улыбнулся правитель.
– И на что мы её меняем? – осторожно, словно ожидая подвоха, поинтересовался Хардон.
– На мирную и открытую.
– С чего бы? – закашлялся от неожиданности Хмурый.
– Например с того, что ты стал намного добрее, – улыбка Каменного всё больше наливалась ехидной смешинкой.
– Я? – Хардон окончательно потерял нить разговора. – Нет, не стал.
– Стал, стал, – беззаботно махнул рукой Каменный, и, видя, что друг совсем уже выпучил глаза, готовясь разразится гневной тирадой, перестал валять дурака. – Выходи!
Из-за ближайшей колонны шагнула высокая сероватая фигура.
– Не может быть! – Хардон ещё сильнее выпучил глаза, и сделал шаг назад. – Не может… Это невозможно!
Фигура вышла в свет.
– Я тоже рад тебя видеть, Хмурый.
Отбросив последние сомнения, гном кинулся к серокожему гиганту, и обнял его. Постоял так с минуту, отстранился, смахнув слезу, сделал шаг назад. Посмотрел на улыбающегося правителя.
– И всё же это невозможно.
– Конечно невозможно! – из-за трона Каменного вышла ещё одна фигура. – Но есть нюанс. Невозможно для гнома. А для бога так в самый раз.