Предназначено ли это любовное подтрунивание Виду и Тиффани? Они с Оливером не подтрунивали друг над другом. В обществе Оливер разговаривал с Эрикой ласково, но вежливо, словно она любимая тетушка, а не жена. Возможно, люди считали их брак ужасным.
– Давай долью тебе бокал, – предложила Тиффани Эрике, поднимая бутылку с шампанским.
– О господи, как быстро я его выпила! – Эрика в недоумении посмотрела на свой пустой бокал.
– Пожалуй, надо пойти взглянуть на детей. – Сэм поднял глаза к потолку. – Там подозрительно тихо.
– А-а, расслабься, не волнуйся, им там хорошо с Дакотой, – откликнулся Вид.
– Сэм немного псих, – сказала Клементина.
– Да, а Клементина предпочитает держать детей на свободном выгуле, – подхватил Сэм. – Не обязательно следить за ними в торговом центре, о них позаботятся охранники.
– Сэм, такое было всего один раз, – запротестовала Клементина. – Я на секунду отвернулась от Холли в «Джей-Би хай-фай», – рассказывала она Виду и Тиффани, хотя Эрика не слышала эту историю прежде. – И она убежала на поиски DVD-диска с Барби или что-то в этом роде, потерялась и вышла из магазина. Я очень перепугалась.
– Да, вот почему нельзя терять ребенка из виду, – сказал Сэм.
– Да, Мистер-Который-Никогда-Не-Ошибается. – Клементина закатила глаза.
– Я никогда не допускал подобной оплошности.
– Ничего страшного. Однажды я потерял Дакоту на пляже, – признался Вид.
Эрика переглянулась с Оливером. Эти родители, похоже, пытаются перещеголять друг друга в неумении и безответственности. Когда у Оливера и Эрики родится ребенок, он всегда будет у них на глазах. Всегда. Они будут просчитывать риск каждой ситуации. Они окружат своего ребенка вниманием, которое недополучили от своих родителей. Они все будут делать правильно в тех ситуациях, когда их родители ошибались.
– Я никогда в жизни не испытывала такого страха, как в тот день на пляже, – сказала Тиффани. – Хотела его убить. Думала про себя: если что-то случится с Дакотой, я убью его, по-настоящему убью, никогда его не прощу.
– Но посмотрите, я все еще жив! Мы нашли ее. Все получилось замечательно. Дети иногда теряются. Это часть жизни.
Нет, это не так, подумала Эрика.
– Нет, неправда, – возразила Тиффани, вторя мыслям Эрики. – Этого можно избежать.
– Согласен. – Сэм чокнулся своей пивной бутылкой с бутылкой Тиффани. – Какие у нас беспомощные супруги.
– Ты и я – мы беспомощные, – сообщил Вид Клементине, причем это слово прозвучало в его устах как нечто восхитительное.
– Мы просто спокойные, – ответила Клементина. – Так или иначе, это случилось один раз, и теперь я слежу за детьми, как ястреб.
– А как обстоят дела у вас? – спросил Вид у Эрики и Оливера, видимо заметив, что его соседи не участвуют в разговоре.
– Я слежу за Эрикой, как ястреб, – неожиданно произнес Оливер. – И ни разу ее не терял.
Все рассмеялись, и Оливер просиял. Обычно ему не удавались остроумные реплики. «Не испорть все, любовь моя, – подумала Эрика, увидев, как шевелятся губы Оливера. – Остановись. Не пытайся сказать то же самое по-другому, чтобы опять заставить всех смеяться».
– А как насчет детей, а? – спросил Вид. – Вы планируете иметь детей?
Наступила короткая пауза. Сжатие атмосферы, как будто люди перестали дышать.
– Вид, – начала Тиффани, – нельзя задавать такие вопросы. Это личное.
– Что? Почему нельзя? Что такого личного в детях? – Вид был смущен.
– Мы надеемся иметь детей, – сказал Оливер.
Его лицо поникло, как лопнувший воздушный шарик. Бедный Оливер. Недолго длился его крошечный светский триумф.
– Когда-нибудь, – добавила Эрика.
Казалось, все присутствующие умышленно не смотрят на нее, как это бывает, когда у человека в зубах застряла пища и люди не хотят говорить об этом, поэтому стараются не смотреть. Она поковыряла ногтем в зубах – нет ли кунжутных зерен из крекеров. Ей хотелось, чтобы ее слова прозвучали радостно и оптимистично.
– Когда-нибудь в скором времени, – повторила она.
– Да, но не стоит затягивать, – заметил Вид.
– Вид, я тебя умоляю! – возмутилась Тиффани.
Сверху донесся пронзительный вопль.
Глава 23
– Это Клементина.
Шум дождя был таким сильным, что Эрика с трудом различила голос подруги по телефону.
– Говори громче.
– Извини. Это Клементина. С добрым утром! Как поживаешь?
– Привет! Все нормально.
Эрика зажала телефон между ухом и плечом и продолжала носить вещи из дома в гараж, чтобы положить в машину.
– Не хочешь встретиться после работы? – спросила Клементина. – Сегодня. Или в другой день.
– Я не иду на работу. Взяла отгул. Надо съездить к матери.
Позвонив в офис, она попросила секретаря говорить всем, кто будет о ней спрашивать, что она взяла отгул, поскольку ее мать больна. Что было в формальном смысле верно.
Последовала пауза.
– О-о, – произнесла Клементина особым тоном, каким обычно разговаривала о матери Эрики. Она становилась осторожной и деликатной, словно говорила с умирающим. – Мама сказала, что вчера звонила тебе.
– Да, – подтвердила Эрика.
При мысли о том, что Клементина с ее матерью доверительно беседуют о бедной, бедной Эрике, как это бывало, вероятно, с самого детства, она слегка разозлилась.
– Как прошел ужин? – поинтересовалась Эрика.
– Отлично, – ответила Клементина, и это означало, что все совсем не так, поскольку в противном случае она принялась бы восхвалять изумительные ароматы того-то и того-то.
«Тогда не рассказывай об этом, Клементина. Мне нет дела до того, что ваш идеальный брак разваливается и что твоя идеальная жизнь теперь не так уж идеальна. Посмотри, как живут другие.»
– Значит, едешь к матери, – сказала Клементина. – Помочь… гм… с уборкой.
– По мере сил.
Эрика подняла трехлитровый контейнер дезинфицирующего средства и снова опустила на пол. Слишком тяжелый, чтобы носить его, одновременно разговаривая по телефону. Вместо этого она взяла две швабры и вошла в гараж прямо из дома, включив свет. Гараж был безупречно чистым. Как демонстрационный зал для их безукоризненного голубого «стейтсмена».
– Оливер тоже взял отгул?
Клементина знала, что Оливер всегда ездит с ней. Эрика вспомнила, как рассказывала подруге о первом визите Оливера в дом ее матери, как он замечательно все делал, без единой жалобы, и как Клементина выслушала все это, едва не плача. Но почему-то жалостливое выражение на лице подруги разозлило Эрику: она и без этого понимала, как ей повезло с Оливером, и была ему благодарна. Но реакция Клементины заставила ее устыдиться, как будто она этого не заслуживает, а он делает больше того, что можно ожидать от мужа.
– Оливер дома, но он болен. – Открыв багажник машины, Эрика положила туда швабры.
– О-о… Хочешь, чтобы я поехала с тобой? – спросила Клементина. – Я смогла бы. Утром я играю на свадьбе, а потом буду свободна до окончания занятий в школе.
Эрика закрыла глаза. Она различила в голосе Клементины надежду и вместе с тем страх. Вспомнила тот день из детства, когда Клементина узнала, как живет Эрика. Милая маленькая Клементина, с ее фарфоровой кожей, ясными голубыми глазами и чистенькой прекрасной жизнью, вытаращив глаза, стоит на пороге дома Эрики.
– Тебя искусают, – напрямик высказалась Эрика. – Блохи.
Комары с удовольствием набрасывались на нежную кожу Клементины, такую сочную на вид.
– Я намажусь репеллентом! – с энтузиазмом проговорила Клементина.
Казалось, она действительно хочет поехать.
– Нет, – ответила Эрика. – Не надо. Я справлюсь. Спасибо. Тебе нужно готовиться к прослушиванию.
– Да, – согласилась Клементина, издав звук, напоминающий вздох. – Пожалуй, ты права.
– И кто только устраивает свадьбу в среду утром? – спросила Эрика, чтобы сменить тему, поскольку в глубине души не хотела дальнейшего разговора. – Наверное, всем гостям приходится отпрашиваться с работы?
– Это люди, желающие сэкономить, – небрежно произнесла Клементина. – К тому же все происходит на свежем воздухе, и у них нет навеса от дождя. Как бы то ни было, послушай, я не хотела обсуждать это по телефону, но…
Вот оно. Предложение. Это был лишь вопрос времени. Эрика вернулась в дом и уставилась на огромную бутыль с дезинфицирующим средством.
– Знаю, что ты, возможно, не хотела поднимать этот вопрос со дня барбекю, – сказала Клементина. – Прости, что я так долго собиралась с мыслями. – Это прозвучало с неуместной официальностью. – Но я не хочу, чтобы ты думала, это только потому… – Ее голос дрогнул. – И очевидно, мы с Сэмом искренне не считали…
– Клементина, тебе не обязательно…
– Но я хочу это сделать, – перебила Клементина. – То есть отдать свои яйцеклетки. Хочу помочь вам родить ребенка. Я бы с удовольствием помогла. Знаешь, я готова начать обсуждение. – Она смущенно откашлялась, как будто слова «начать обсуждение» были на иностранном языке, который она взялась изучать. – Я настроилась на это.
Эрика ничего не сказала. Ей удалось упереть бутыль в бедро, как упитанного ребенка, и она заковыляла к гаражу.
– Хочу, чтобы ты знала, что мое решение никак не связано со случившимся, – добавила Клементина. – Я в любом случае сказала бы «да».
Эрика с трудом открыла дверь машины и бросила бутыль на сиденье.
– Ох, Клементина, – произнесла она, осознавая неожиданную искренность своего тона, словно до этого говорила неискренне. Ее истинный голос отдавался эхом в гараже. Таким голосом она разговаривала с Оливером ночью, когда они поверяли друг другу самые постыдные тайны своего постыдного детства. – Мы обе знаем, что это ложь.
Глава 24
– Похоже на голос Холли. – Сэм поставил свое пиво. – Я схожу.
– О господи! – вздохнула Тиффани. – Покажу тебе, где они.
– Мамочка! – вопила сверху Холли. – Мамочка, мамочка!
– Похоже, я тоже нужна, – с заметным облегчением произнесла Клементина.