Чтобы обнаружить труп утонувшего, поиски ведутся с зажженной свечой на борту лодки. Ее пламя становится неподвижным на том месте, где лежит труп. Краюха хлеба, содержащая ртуть, действует тем же образом. Некоторые верования утверждают, что утопленник поднимается на поверхность на девятый или седьмой день. И наконец, нужно согласиться с тем необъяснимым фактом, что утопленник действительно плавает лицом вниз, а утопленница – на спине.
Понятно, что смерть от утопления играет важную роль в суевериях моряков. Но, как покажет следующая глава, профессионалы на многих путях жизни одержимы собственными формами патологических страхов – с их особыми версиями магических способов – для преодоления таких ужасов.
Глава 5 Морские приметы и предзнаменования
Тяжелая ржавчина суеверия поразила людей тех профессий, где вовлеченные в труд люди зависят в большой степени от сил, стоящих вне их контроля. И они обращаются к магии, приносящей удачу, чтобы получить некоторые гарантии своего будущего благополучия. Из всех профессионалов, которые наиболее глубоко зависят от случая, наверное, никто не вовлечен в такой обширный список суеверий, как моряки. Конечно, люди всегда рассматривали море с благоговейным страхом, наделяя его многими сверхъестественными свойствами. И в эпоху парусов это благоговение было оправдано: жизнь моряков действительно зависела от ветров и штормов и сомнительной прочности деревянных судов.
Море казалось местом страха, смерти и безумия, пропастью, скрывающей Сатану, демонов и чудовищ. Оно было должно исчезнуть в день возрождения мира. В Откровении св. Иоанна Богослова сказано: «И увидел я новое небо и новую землю; ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет (XXI, I)». В старину море считалось наипервейшей опасностью. Поэтому в литературе судьба человека часто сравнивается с терпящим бедствие кораблем.
Обращаясь к Богородице, Эташ Дешан просит защиты от невзгод, обрушившихся на его ветхий и хрупкий корабль жизни (Баллада CXXXIV). Ронсар в «Гимне смерти» также сравнивает жизнь с морем невзгод. Дю Белле называет счастливцем того, кто умер, не успев родиться, так как на его голову не обрушится буря, которой мы все подвержены («Жалоба отчаявшегося»). Д\'Обинье жалуется на свою долю, на шквал ветра и огрызающиеся волны, на бурю, козни врагов и заговоры («Гекатомба Дианы»).
В XVIII веке Ж. Ж. Руссо напишет: «Затерянный среди безбрежного моря несчастий, я не могу забыть детали моего первого кораблекрушения» («Исповедь», V).
К такому же сравнению прибегает Верлен, говоря об усталости от жизни и страхе смерти, о затерянном в волнах бриге и терпящей страшное кораблекрушение душе: «Устал я жить, и смерть меня страшит. / Как челн забытый, зыблемый приливом и отливом, / моя душа скользит по воле бурных волн» («Тоска». Перевод Ф. Сологуба, 1923 г.).
Так, до победы современной техники коллективное сознание воспринимало море как место бедствия. Оно связывалось с ночью, смертью, пропастью. Таков фон тысячелетнего ужаса перед «Океаном ночи». «Где моряки, погибшие во мраке ночи?» – пишет В. Гюго в 1836 г. Семнадцатью годами позже в годовом отчете Английского флота будут приведены такие цифры – 832 погибших судна за 1853 год.
Человеческая цивилизация, в основном сухопутная, страшилась вероломства воды, тем более такого огромного скопления воды, каким является море. В середине XVIII в. один доминиканский монах отправился из Граса в Рим морским путем. Он сел на корабль в Ницце, но уже вблизи Монако море разбушевалось, и он вынужден был сойти на берег. Добравшись до Рима и умудренный этим опытом, он записал в своем дневнике следующую сентенцию: «Как бы близко ни был берег, смерть в море еще ближе» [15] .
Календарные морские приметы
Моряки боятся неудачи в пути, если они встречают некоторых людей перед погрузкой на судно, включая (в европейских странах) адвокатов, портных, швей и особенно священников. Каждого с прищуренными или косыми глазами тоже боятся (из-за веры в дурной глаз). Плавание не начиналось по британским традициям 2 февраля или в первый понедельник апреля, который, по легенде, приходится на день рождения Каина; а также 31 декабря, потому что в этот день повесился Иуда, да и вообще в любую пятницу. Лорд Байрон предположительно пренебрег этим суеверием, отправившись в Грецию в пятницу, и умер в той стране. Моряки по-прежнему не подчиняются судовладельцам, которые пытаются дискредитировать это табу. Вы можете заложить киль корабля в пятницу, дать судну имя в пятницу или пустить его в плавание в пятницу. Но ваш корабль никогда не достигнет порта и никто о нем больше не услышит [16] .
Неудача последует, если моряк ступит на борт (или сойдет с корабля) левой ногой и если за кораблем наблюдают, даже с хорошими пожеланиями, пока он не скроется из виду. Во многих местах друзья и родственники бросают старые ботинки вслед кораблю, когда он ставит паруса, чтобы гарантировать удачу в плавании (по той же причине старые ботинки бросаются вслед молодоженам).
Моряки неохотно уплывают на корабле, когда ему изменили название. Они боятся кораблей, чьи названия кончаются на «я», – поверье, которое получило хождение после того, как «Лузитания» затонула в 1915 году. Конечно, названия всегда имеют магическое значение. Вера в магию имени играла большую роль в ритуале названия, и это возвращает нас к древним временам, когда боги морей умилостивлялись перед спуском судна на воду. Традиционная бутылка шампанского разбивалась о нос – это отголосок старого ритуала, когда богам предлагали выпивку, обычно вино или масло, как это делали древние греки, но иногда и кровь, сопровождаемая человеческим жертвоприношением. И прежде чем шампанское стало популярным, в церемониях крещения обычно использовалось красное вино.
Уже в море моряки остаются начеку для любого знамения из большого списка, в основном плохого. Они боятся новой луны на четверг или полной луны на воскресенье. Альбатрос, кружащийся вокруг судна в море, предсказывает плохую погоду или какую-то опасность впереди, хотя в некоторых традициях он считается добрым знаком. В любом случае фатально опасно убивать альбатроса (примером этого может быть поэма С. Кольриджа «Древний моряк») или чаек, буревестников и вообще любых птиц, которые следуют за кораблями в море. Считается, что такие птицы являются душами утонувших моряков и что им нельзя вредить. Другие птицы, ржанки или кроншнепы, которые издают жалобные крики, зовутся «семь свистунов», и их присутствие вблизи корабля предвещает болезни. Акулы, настойчиво преследующие судно, предвещают смерть на борту (они предположительно ожидают, когда тело покойника будет брошено в глубины). Крысы, как известно каждому, покидают судно, которое должно затонуть, даже когда оно выглядит вполне безопасным, а иногда и перед тем, как оно поднимет паруса. К большому невезению, если флаг корабля порвется, если кто-то чихнет на левом борту или если швабра и ведро будут утеряны.
Возможно, худшим знамением является встреча с одним из кораблей-фантомов, например с «Летучим голландцем» или французским кораблем «Ла Белле Розалия». Такие корабли появляются в опасных ситуациях: во время шторма и сильного тумана, – и тогда моряки должны забыть о любой надежде на спасение.
Тысячи табу, как и знамений, преследуют моряков, оказавшихся в море. Священники и женщины на борту корабля – к беде. Черных предметов по возможности избегают; булавки и зонты – к неудаче. Среди животных зайцы, свиньи, собаки и лошади – к невезению (на американских кораблях – коты).
В связи с нежелательностью присутствия животных на корабле, Кристина Хоул рассказала историю о судне, которое шло в 1959 г. из Антарктики в Норвегию и везла живого альбатроса для германского зоопарка. Вскоре птица умерла; и корабль попал в шторм, с двигателем начались проблемы, и затем возникла целая куча других неприятностей, продолжавшихся до тех пор, пока команда не сошла на берег, не желая больше продолжать плавание. В конечном счете судно встало в Ливерпуле, двигатели вообще отказали, и капитану оставалось винить во всем злосчастного издохшего альбатроса.
Также в 1959 г., после того как лайнер «Куин Элизабет» столкнулся с серией задержек, инцидентов и штормов во время одного перехода, команда решила, что виной всему канарейка капитана, и члены экипажа отказались идти в обратное плавание с этой птицей на борту.
Симпатичная долгоногая птица кроншнеп семейства бекасовых, живущая в прибрежных скалах, также провинилась перед моряками. Моряки называют кроншнепов «семь свистунов» (согласно древнему поверью, свист вызывает ветер на море). Повсеместно распространена примета, что если кроншнепы летают и кричат – значит приближается шторм. Крик кроншнепа – самый ненавистный звук для моряков, переплывающих пролив Ла-Манш. Сэр Чарльз Игглсден в книге «Those Superstitions» приводит выдержку из письма одного рыбака, написанного много лет тому назад: «Я понял, что нам придется несладко, когда над нами замаячили семь свистунов и стали кричать ив-ив. Мы даже хотели повернуть назад. Ночью был ветер и дождь, а под утро судно перевернулось, и семь наших товарищей утонули. Я всегда ненавидел этих птиц».
Однако, по всеобщему мнению, наихудшей компанией на борту корабля является труп. Вот почему человек, который погибает в море, обычно находит вечный покой в глубинах моря. Если труп нужно перевезти, его помещают так, чтобы он лежал поперек, а не параллельно линии нос – корма; и он должен быть взят с корабля первым, еще до того, как на берег сойдет кто-то из живых.
Многие моряки не произносят некоторых слов, пока находятся в море; при необходимости они используют замены. Табуированию подлежат названия животных: зайцев и свиней, также слова «утонуть», «священник», «церковь», «часовня», «нож», «соль» и по необъяснимой причине (у англичан) слово «яйца».
Кстати сказать, церковь отплачивает морякам той же монетой. «В руководстве английского духовника 1344 года читаем: „Духовник, если тебе придется исповедовать моряка, непременно расспрашивай его досконально. Ты должен знать, что одного пера будет недостаточно, чтобы описать все грехи, в которых погрязли эти люди. Их лукавство столь велико, что трудно найти название их грехам… На суше они не только убивают духовных и светских лиц, но и в море они предаются грабежам и пиратству, лишая имущества людей, особенно купцов… К тому же они развратны и блудливы, потому что всюду, где они бывают, они либо завязывают знакомства с непотребными женщинами, либо устраивают дебоши со шлюхами, считая это обычным делом“.