— Я доверяю, — пробормотал Кокос.
— Разве молчание признак доверия? Три месяца не платить за учебу…
Некоторое время он стоял перед директором сгорбившись, словно на него навалилась страшная тяжесть. Потом он вздохнул, поднес руку к воротнику и медленно стал расстегивать рубашку.
На груди, под рубашкой, алел галстук. Директор даже привстал от неожиданности и навалился животом на стол, стараясь лучше разглядеть, что за алый лоскут был под рубахой у Кокоса.
— Что это? Что?!
— Такие платки носят маленькие коммунисты в Союзе.
— Как попала к тебе эта… эта… тряпка?
Кокос оглянулся на дверь, словно там притаились ребята, которые могли видеть его и слышать, что он рассказывает директору.
— Санчо привез такую из Москвы. Он сказал, что все, кто ненавидит президента, должны дать клятву… и надеть красный галстук.
— Так! — сказал директор и опустился в кресло. — Так! И кто же дал клятву?
Кокос поежился. Ему показалось, что за ним стоит Санчо и спрашивает: «Эй, Кокос! Неужели ты предашь своих товарищей?» Мальчик опустил голову.
— Ты поступил правильно, мой друг! — сказал сеньор директор. — Потом ты напишешь их имена на бумажке. Печатными буквами. И мы спрячем эту бумажку в стол. На всякий случай… Санчо ненавидит президента за то, что сеньор президент приказал убрать его деда — опасного бродягу Хуан-Мария. В Санчо течет кровь этого Хуан-Мария.
Директор похлопал мальчика по плечу:
— Иди, мой друг, иди и продолжай верно служить сеньору президенту. Может быть, тебя наградят медалью.
— Как большого? — вырвалось у Кокоса.
— У патриотов нет возраста. Иди! Будь спокоен, буря не коснется тебя. Но возможно, для конспирации — ты меня понимаешь, — теперь директор говорил таинственным шепотом, — тебе тоже достанется. Но уповай на бога и на меня. Иди!
Кокос поплелся к двери. Медленно открыл ее, заглянул в коридор и выскользнул в щелку, как ящерица.
Санчо сидел за столом и делал уроки. Он был обложен книгами и тетрадками. Вид у него был невеселый: кому это весело делать уроки! Над столом висела фотография Риты. Время от времени Санчо отрывал голову от тетрадки и встречался взглядом со своей далекой подругой.
И перед глазами Санчо возникал заснеженный город, верные друзья, собака Дега, обгоревший пропеллер самолета, потерпевшего аварию. И ему казалось, что он идет по белым улицам рядом с Ритой и она спрашивает:
«Как дела, Санчо?»
«Хорошо, Рита. У нас в колледже теперь есть пионерский отряд. И я командир отряда. Четверо моих друзей носят на груди такой же алый галстук, какой повязали мне ребята».
«Это здорово, Санчо, — говорит Рита, — я так и знала, что ты всегда будешь носить пионерский галстук и будешь верен клятве».
«Мы с ребятами скоро построим змея. А то они сомневаются, что я летал на змее, как птица».
«Я знаю, ты построишь и полетишь. И они поверят тебе».
Рита как бы пропала, и Санчо увидел себя летящим на воздушном змее. Он забыл о задаче, об упражнении по родному языку…
В это время кто-то с улицы бросил в окно камешек. Санчо очнулся, оторвался от своих мыслей и подошел к окну.
Он увидел Боливара. Юноша с вьющимися волосами стоял на тротуаре и подавал ему знаки.
Санчо выбежал на улицу.
— Здравствуй, Санчо!
— Салют, Боливар.
— Какие новости?
— Четверо ребят вступили в пионеры. И носят на груди красный галстук. И у нас теперь отряд. Меня выбрали командиром.
— Это здорово, парень! Поздравляю тебя! Что же будет делать твой отряд?
— Бороться с Лысым генералом, — сказал Санчо.
Боливар широко улыбнулся. Но потом его лицо стало серьезным.
— Бороться… — сказал он. — Бороться — трудное дело. И опасное. Ты слышал об Острове смерти, куда Лысый генерал бросает всех, кто борется?
— Я знаю… И мои ребята тоже знают… Но мы все равно решили…
Боливар молча смотрел на Санчо, словно прикидывал, какое дело можно доверить Санчо и его друзьям.
— Есть у меня одна работа…
— Работа?! — удивился Санчо. При чем здесь работа, если они хотят бороться?
— Опасная работа, — как бы отвечая мыслям мальчика, сказал Боливар.
— Что надо делать?
Боливар обнял Санчо и отвел в тень.
— Ты знаешь, где находится бар «Глория»?
— Знаю, — ответил Санчо. — Очень хорошо знаю.
— Так вот, приходи туда завтра после уроков. Идет?
— Идет! — ответил Санчо. — И ты дашь нам боевое задание?
— Дам! Салют!
— Смерть Лысому генералу! — ответил Санчо и поднял над плечом сжатый кулак.
В назначенный день Санчо пришел в бар «Глория». Он заходил в этот бар в те времена, когда был жив дедушка. Здесь, в прохладном, полутемном подвальчике, Хуан-Мария любил петь свои песни. А люди любили его слушать.
Санчо сбежал по трем каменным ступенькам вниз и сразу почувствовал облегчение после уличного зноя. За прилавком стоял полный бармен с густыми усами. На нем был белый фартук — безукоризненно чистый. И от этой белизны тоже веяло прохладой. Бармен стоял за прилавком, а за его спиной громоздились полки с разноцветными бутылками. Они были похожи на орган, который вот-вот заиграет и заполнит бар веселыми звуками. Санчо узнал бармена.
В баре было полутемно. Войдя с яркого солнца, Санчо некоторое время привыкал к тусклому освещению. И вдруг он увидел отца. Отец сидел за крайним столиком, но ничего не пил и не ел. Перед ним стояла чашечка кофе, а в руках отец держал газету.
Санчо подошел к отцу. Тот не услышал его шагов.
— Па! — Санчо положил руку на его плечо.
— Санчо? — Отец отложил газету и встал. — Санчо, что ты делаешь в баре? Тебе джин или виски с содовой? — с усмешкой предложил он сыну.
— Разве ты здесь пьешь виски или джин?
Отец промолчал, внимательно разглядывая сына.
— В этом баре пел дедушка, — неожиданно вспомнил Па.
— Я знаю, — отозвался Санчо, — он брал меня с собой. Он пел песни, а погиб как солдат. Я иногда подыгрывал ему…
С этими словами Санчо подошел к небольшой эстраде и взял со стула гитару. Он медленно перебрал струны и запел песню дедушки. И Па, забыв, что песня эта запрещена, стал ему подпевать. Так они пели вдвоем. И люди притихли, перестали шуршать газетами и тоже слушали.
В маленьком баре ожила старая песня. Песня погибшего борца, их товарища, их верного трубадура Хуан-Мария Родригеса. И все, кто был в баре, сперва слушали, а потом стали тихо подпевать, словно каждый хотел добавить частицу своего сердца песне, зовущей в бой.
Никто не заметил, как в «Глории» появился Боливар. Увидев Санчо, он не подошел к мальчику, а стоял в стороне и наблюдал за ним. Только когда песня кончилась и в баре стало тихо, он поманил Санчо пальцем.
— Мне пора, Па, — сказал Санчо.
— Иди, — отозвался отец. — До вечера.
— До вечера, — отозвался мальчик и помахал Па рукой.
— Кто этот человек? — спросил Боливар у Санчо, когда они очутились на улице.
— Это мой отец.
— Твой отец? Он часто бывает здесь. Приходит сюда, словно кого-то ждет.
— Он не может найти работу. Его выгнал сеньор Крэдо. Все двери для отца закрыты.
— Железная рука? — насторожился Боливар. — Это опасный враг. У него не только рука из железа, но и сердце.
— Разве Крэдо и есть Железная рука? — спросил Санчо.
— Он убил твоего деда Хуан-Мария, — был ответ.
Кровь горячей волной ударила мальчику в лицо.
— Что мы должны делать? — Санчо словно ожидал приказа немедленно уничтожить Железную руку.
— Надо расклеить и разбросать по городу листовки с призывом объединяться для борьбы.
— Сделаем!
— Не спеши. Это дело серьезное и опасное.
— Мы не боимся опасности!
— Ты уверен в своих друзьях? — спросил Боливар, внимательно глядя в глаза мальчику.
— Как в себе! — твердо сказал Санчо.
— Надо действовать очень осторожно. Если вас схватят, будет плохо.
— Мы не боимся…
— Будь осторожен. Нам нужны помощники, которые действуют, а не сидят в застенке. Ясно?
Боливар протянул Санчо небольшой сверток. Мальчик подхватил его и побежал домой. А Боливар стоял у входа в бар «Глория», смотрел вслед и махал рукой.
Санчо и его отряд шли по городу и расклеивали листовки — выполняли поручение Боливара.
Они приклеивали маленькие, тревожные листки на стены домов и на окна автобусов, чтобы пассажиры могли читать их в пути.
Они приклеивали листки к богатым автомобилям, чтобы их хозяева знали: народ готовится к бою.
Афишная тумба пестрела портретами диктатора. Одна листовка была наклеена прямо на лицо Лысому генералу.
По улице не спеша прошел толстый монах, одетый во все черное. Ребята переглянулись, усмехнулись. И вот уже на спине почетного прелата, как заплата, белел листок.
Вскоре вся улица белела маленькими опасными листками.
Люди собирались вокруг каждого листка и читали. Некоторые из них старались отодрать листок. Но он был прочно приклеен. Не поддавался.
Появились полицейские. Они начали разгонять тех, кто читал листовки, и уничтожать неподдающиеся бумажки.
Санчо приклеивал листовку к фонарному столбу, когда рядом с ним выросла внушительная фигура полицейского.
— Что ты делаешь? — крикнул блюститель порядка.
— Читаю, сеньор! — простодушно ответил Санчо. — А разве нельзя?
— Пошел прочь! — скомандовал полицейский и стал ногтями соскребать листовку.
Вдруг с крыши дома, как белая стая, слетело множество маленьких белых листков.
Это ловкий Андерс придумал такое. Листки кружились над улицей, и люди ловили их, как птиц.
Завыла сирена. Появились полицейские машины. Остановилось движение. Но уже большинство листовок было в карманах у людей.
А Санчо и его друзья нырнули в переулок и скрылись.
Они появились в старом городе, где вместо домов стояли лачуги, где на свалке поднимались горы лома и рухляди, где от дома к дому были натянуты веревки, и на них, как флаги расцвечивания на корабле, пестрело стиранное белье.