— Как же вы попали в США, вы приехали нелегально? — спросила она у «Фрица».
— Да, а разве вы что-нибудь имеете против? — ответил «Фриц» и пояснил, что работал в Китае и хочет туда вернуться, заменив просроченный паспорт.
Сотрудница не имела возражений, но «Фрицу» пришлось побывать у нотариуса и принести клятву в том, что он говорит правду. После этого паспорт был получен.
После встречи с «Эвальдом», через которого отправлено сообщение в Центр, «Фриц» отплывает на пароходе из Сан-Франциско до Шанхая — транзитом через Японию. В пути следования на японском пароходе «Тацутамару» Клаузен проявил не только опытность в нелегальной работе, но и деловую, практическую сметку коммерсанта.
О первых знакомствах и связях на пароходе Клаузен рассказал следующее: «Из Сан-Франциско в Токио я ехал вместе с американскими бизнесменами, а также с американскими и английскими полицейскими инспекторами в Шанхае, которые возвращались из отпуска, и одним русским эмигрантом, агентом компании “Форд Мотор К”. Мне очень удобно было выдать себя за коммерсанта. Эти люди играли в покер и, естественно, пригласили и меня. “Если ставки не будут велики, я буду играть”, — ответил я. Таким образом я познакомился с американским торговцем на Филиппинах. Он дал мне свою визитную карточку для поддержания дальнейших связей. Обменялся также карточками с мистером Линг — торговцем винами с Ямайки. Познакомился также с японцем (родившимся на Гавайях) — по имени Исери, ехавшим в Японию».
Знакомство с последним дало практические результаты. По прибытии в Японию Клаузен связался с Исери, и тот помог ему начать дело — торговлю хлопчатобумажными дождевыми плащами.
«Фриц» прибыл в Иокогаму 28 ноября 1935 года.
В течение первых 1,5—2-х месяцев он не приступал к коммерческой деятельности, но предпринял ряд шагов для обеспечения легализации и освоения новой обстановки.
При высадке с парохода в Иокогаме «Фриц» не встретил затруднений со стороны местной администрации. Въездной визы от немцев не требовалось, его спросили лишь, как долго он намерен задержаться в Японии, на что он ответил: «Только две недели».
На следующий день «Фриц» отправился в Токио — сначала для регистрации к немецкому консулу, а затем — в немецкий клуб. Представился председателю клуба и вступил в него.
В дальнейшем «Фриц» вступил и в немецкую фашистскую организацию «Рабочий фронт», включился в жизнь немецкой колонии: посещал все празднества, вечера, проводил время за карточным столом, стараясь «показывать всюду, что он больше всего заинтересован, в своем собственном благополучии, а все остальное ему неинтересно».
На второй день по прибытии в Токио «Фриц» встретил в немецком клубе «Рамзая». Они договорились встретиться вновь на следующий день в баре «Голубая лента». Из бара отправились на квартиру Зорге, где состоялось знакомство Клаузена с «Густавом» и «Гертрудой». Вскоре в ресторане «Флорида» «Рамзай» познакомил «Фрица» с «Жиголо», и Клаузен начал на его квартире свои первые опыты радиосвязи.
Глава 41935–1936 Годы. Токио, Москва
4.1. «Сводка материалов… составлена… по телеграфным донесениям нашего резидента в Токио, источника вам известного, обычно дававшего доброкачественную информацию и неоднократно — подлинный секретный документальный материал»(из докладной записки Начальника Разведупра РККА комкора Урицкого наркому обороны Ворошилову от 20 июля 1936 года)
2 мая 1935 года был подписан Договор о взаимной помощи между Союзом Советских Социалистических Республик и Французской Республикой. Стороны обязались оказывать друг другу немедленную помощь и поддержку в случае неспровоцированной агрессии против СССР или Франции со стороны какой-либо европейской державы.
Спустя две недели — 16 мая — был заключен аналогичный Договор о взаимной помощи между Союзом Советских Социалистических Республик и Республикой Чехословацкой, в котором оговаривалось, «что обязательства взаимной помощи будут действовать между ними лишь поскольку при наличии условий, предусмотренных в настоящем договоре, помощь стороне — жертве нападения будет оказана со стороны Франции».
Договоры не были секретными, а под «каким-либо европейским государством» недвусмысленно подразумевалась Германия. Берлин резко отреагировал на их заключение.
20 августа 1935 г. на проходившем в Москве VII конгрессе Коминтерна принимается резолюция «1. Фашизм и рабочий класс»:
«1. VII конгресс Коммунистического Интернационала констатирует, что следующие основные изменения в мировом положении определяют расстановку классовых сил на международной арене и задачи мирового рабочего движения.
а) Окончательная и бесповоротная победа социализма в Стране Советов, победа всемирного значения, гигантски поднявшая могущество и роль СССР как оплота эксплуатируемых и угнетенных всего мира и воодушевляющая трудящихся на борьбу против капиталистической эксплуатации, буржуазной реакции и фашизма, за мир, за свободу и независимость народов. …
в) Наступление фашизма, приход к власти фашистов Германии, рост угрозы новой мировой империалистической войны и нападения на СССР, посредством которых капиталистический мир ищет выхода из тупика своих противоречий.
…
д … В этой обстановке господствующая буржуазия все больше ищет спасения в фашизме, в установлении открытой, террористической диктатуры наиболее реакционных, наиболее шовинистических и наиболее империалистических элементов финансового капитала, в целях осуществления исключительных грабительских мер против трудящихся, подготовки хищнической, империалистической войны, нападения на СССР, порабощения и раздела Китая и на основе всего этого — предотвращения революции. …
2. Наиболее реакционная разновидность фашизма — это фашизм германского типа, нагло именующий себя национал-социализмом, но абсолютно ничего общего не имеющий ни с социализмом, ни с защитой действительных национальных интересов германского народа, а выполняющий лишь роль прислужника крупной буржуазии и являющийся не только буржуазным национализмом, но и звериным шовинизмом…»[443].
В августе 1935-го журнал «Цайтшрифт фюр геополитик» опубликовал пространную статью Рихарда Зорге «Японские вооруженные силы»[444]. Статья была отправлена в Берлин еще до отъезда Зорге в Москву и свидетельствовала о глубоком понимании автором процессов, происходивших в вооруженных силах Японии. Во многом она оказалась провидческой: то, о чем писал Зорге, начало сбываться буквально спустя полгода.
«Япония находится сейчас в одной из самых тяжелых стадий своей современной истории, — отмечал Зорге. — Бедственное положение сельского хозяйства начинает становиться серьезной опасностью для силы и сплоченности японского народа. Оживленная промышленная и экспортная конъюнктура демонстрирует опасные противоречия. Государственные финансы, захваченные водоворотом постоянно увеличивающихся военных расходов, стоят на пороге кризиса…
В этом столь тяжелом положении Япония практически не имеет политического руководства. Ее правительства уже в течение нескольких лет представляют собой смесь военных, бюрократических, крупнохозяйственных и партийных влияний, они лишены внутренней силы и решимости. Коррупция и внутренняя борьба группировок привели некогда сильные партии к полной политической деградации, большая часть населения их презирает. Государственная бюрократия, с каждым днем играющая всю большую роль в руководстве страны, колеблется между политическими партиями и военной прослойкой и не располагает многообещающей сменой. Молодые организации с фашистской или национал-социалистической окраской еще безнадежно разобщены — по крайне мере, на сегодняшний день. А их религиозное всепочитание императора как вознесенного над всеми и вся вождя нации усложняет выдвижение крупных вождей из народа, которые могли бы основательно и надолго решить практические проблемы сегодняшней Японии. Кроме того, эти организации растрачивают свою энергию на романтическое средневековое заговорщичество…».
Отдельный раздел статьи Зорге посвятил роли японских вооруженных сил во внутренней политике. «Японские вооруженные силы, — пишет Зорге, — включают в себя сухопутные войска и флот действительной службы; косвенно сюда же следует отнести миллионы резервистов, которые подлежат организационному контролю и политическому руководству со стороны вооруженных сил. В массе своей они рекрутируются из крестьян, почти на 99 процентов это выходцы из бедных семей. Незначительный процент составляют представители средних слоев населения и служащие. Да и сам офицерский корпус принадлежит в основном к социальной среде, материальное положение которой не блестящее. … Неприхотливость в жизни, непоколебимая верность, безграничная готовность к самопожертвованию в борьбе — все эти элементы феодального прошлого воспринимаются в Японии серьезней, буквальней, чем в большинстве стран сегодняшнего мира. Лишь в наше время, в соответствии с поздним пробуждением страны, к этому добавилась пламенная любовь к отечеству. Однако угроза со стороны других стран всем успехам, достигнутым Японией за ее короткую современную историю, внутрихозяйственные трудности и соответствующая этому тяга к экспансии способствовали громадному росту и внутреннем усилению этого молодого национализма.
Ко всем достижениям новой Японии всегда была причастная в качестве ведущей силы армия. В политическом отношении в мирные времена вооруженные силы Японии всегда стояли в резерве, — правда, в полной боевой готовности. Это состояние вызвано сложным двойственным положением японских вооруженных сил в политической жизни. С одной стороны, император Мэйдзи, ставший сегодня высочайшим авторитетом, строжайше запретил солдатам и матросам любую политическую деятельность… С другой стороны, однако, руководство вооруженных сил пользуется именно в парламенте и правительстве таким привилегированным положением, что это не может не влечь за собой неизбежно политических последствий. Например, министры сухопутных сил и военно-морских сил пользуются широкой независимостью от правительства и совершенно независимы от парламентских партий. Это особое положение позволяло вооруженным силам в критические моменты покидать резервные позиции и либо вынуждать принять одно решение, либо препятствовать другому, либо свергать то или иное правительство…