«До марта 1936 года мы совершенно ничего не знали о жизни г-на Зорге в Токио. В марте мы получили от него письмо, датированное 4 февраля 1936 года и адресованное главному редактору д-ру Кирхнеру в Берлин. В этом письме г-н Зорге сообщал, что некоторые люди в германском посольстве в Токио обращали его внимание на тот факт, что у нашей газеты нет своего корреспондента в Японии, и потому он взял на себя смелость спросить, не будем ли мы заинтересованы в том, чтобы время от времени получать от него материалы по вопросам политики, экономики и общих тем, касающихся Японии и Маньчжурии. В случае если нам необходимы личные рекомендации, он перечислил следующих людей, готовых предоставить их нам: посол Дирксен и полковник Отт — военный атташе германского посольства в Токио. К письму была приложена статья.
4 марта г-н Зорге, до сих пор не получивший ответа, отправил нам другую статью с кратким пояснительным письмом к ней. В своем ответе, датированном 4 апреля 1936 года, газета утверждала, что была бы рада, если бы г-н Зорге продолжил работу на нее, но просила высылать как можно больше статей описательного характера о Японии, если это возможно. Никаких других договоренностей больше не было. Время от времени г-н Зорге присылал свои статьи на разные темы, включая и некоторые весьма специфические, что высоко ценилось нашей редакцией. В письме, датированном 7 октября 1936 года, г-н Зорге сообщил, что подпись, которую мы выбрали для его статей — “от нашего корреспондента”, его не устраивает и что он просит нас или отказаться от подписи вообще, или же выбрать какую-то другую, более обычную ссылку. Тогда газета ответила, что согласна была бы считать его своим корреспондентом, но сможет сделать это только в том случае, если будет уверена, что он состоит в Германской ассоциации прессы. Позднее, 4 марта 1937 года, газета узнала от г-на Зорге, что он обратился с просьбой о приеме его в члены Ассоциации прессы, но что это дело долгое и требует времени. Здесь не было никаких трудностей объективного характера, и потому до окончания всех формальностей было бы разумно считать его сотрудником, а не корреспондентом. 28 марта 1937 года г-н Зорге сообщил, что для того чтобы ускорить свое вступление в Ассоциацию прессы, он обратился в германское посольство в Токио с просьбой помочь ему, снабдив некоторыми бумагами (он считался немцем, живущим за пределами Германии), и что посольство любезно обещало ему свою поддержку. Много времени спустя, 14 марта 1940 года, газета узнала, что г-н Зорге принят в Германскую ассоциацию прессы в качестве журналиста.
Что касается каких-либо отношений контрактного характера между газетой и г-ном Зорге, можно сказать, что их не существовало. Более того, газета не запросила ни одной рекомендации из списка, перечисленного г-ном Зорге в феврале 1936 года, будучи уверенной, что г-н Зорге не стал бы перечислять этих людей, не будучи уверенным, что сможет получить их рекомендации. В ходе переписки с ним также выяснилось, что он часто посылает статьи в Германию через посольство. Более важным, однако, было впечатление, полученное и от переписки с г-ном Зорге, и от его журналистских работ, а именно, что он весьма серьезная и вдумчивая личность, одаренная как пониманием тонкостей газетной работы, так и политической проницательностью. Вдобавок из бесед с людьми, вернувшимися из Японии, стало ясно, что Зорге действительно пользуется глубоким уважением в посольстве и считается одним из самых информированных людей в Токио.
Однако никакого соглашения, которое повлекло бы более близкие отношения с г-ном Зорге, не заключалось. В нескольких письмах ему дали понять, что его работы высоко ценятся в редакции. Он не получал какой-либо фиксированной оплаты, а лишь гонорар за каждую статью и телеграмму в отдельности. Телеграфных репортажей после начала войны стало больше. В июне 1941 года мы узнали, что г-н Зорге понес некоторые траты, когда ездил по делам газеты, и потому впоследствии он получал некоторую сумму на расходы, что давало ему возможность передвигаться более свободно в интересах газеты, ожидая окончательного решения вопроса сотрудничества с газетой.
Подводя итоги, можно с уверенностью утверждать, что до самого последнего времени г-н Зорге не являлся сотрудником «Франкфуртер цайтунг» ни в юридическом, ни в официальном смысле. Тесные связи, сложившиеся за прошедшие годы, можно было приписать исключительно качеству его материалов. За все те годы, что прошли с его самых первых писем, газета никогда не наводила справки о нем, но г-н Зорге перечислил все рекомендации лишь в этих своих письмах. Любая устная информация, полученная нами позднее, лишь подтверждала наше впечатление о нем, как о человеке, пользующемся уважением и полным доверием в германском посольстве в Токио.
Все эти данные взяты нами из наших архивов, и они исчерпывающие, поскольку ничего больше в архивах нет»[488].
Просьба Зорге, адресованная к главному редактору, снять с его статей подпись «от нашего корреспондента» (что не соответствовало действительному положению вещей), являлась элементом шантажа, желанием подтолкнуть руководство газеты к включению его в штат «Франкфуртер цайтунг». Этого не произошло, невзирая на предпринимаемые «Рамзаем» усилия.
Нельзя сказать, что элементы описательного характера отсутствовали в материалах Зорге, «но они никогда не приобретали определяюще-жанрового значения, оставаясь связующими кирпичиками в чисто логических системах доказательств»[489]. Умел или не умел Зорге давать «наглядные описания», сказать трудно. «Многие говорят, что устные рассказы этого очень общительного человека бывали темпераментны, захватывающи и пластичны. Этими же качествами отличался в общении с друзьями и знакомыми Одзаки Ходзуми, но о нем известно наверняка, что репортер из него не получился. Один высокопоставленный сотрудник газеты “Асахи” тех лет, когда Одзаки был принят туда в отдел городских новостей, вспоминал впоследствии, что у будущего автора выдающихся книг по экономическим, политическим и социальным проблемам Китая репортерские данные так и не проявились: “как его чутье к газетной новости, так его стиль были совершенно безнадежными”, а то, что он писал — “однообразно посредственным”. Журналистский талант Одзаки был признан лишь после того, как его перевели в отдел аналитических статей»[490].
В 1939 году в Токио была прислана в качестве специального корреспондента «Франкфуртер цайтунг» работавшая до этого в Китае д-р Лили Абегг, убежденная нацистка, что усложнило задачу Зорге по получению аккредитации корреспондента этой газеты.
Оценивая статьи Зорге, следует иметь в виду, что они подвергались более или менее интенсивной правке и печатались с сокращениями и редакционными изменениями в духе требований Министерства народного просвещения и пропаганды. Этот факт подтвердил бывший сотрудник редакции «Франкфуртер цайтунг» д-р Пауль Зете: «Действительно, все статьи каждого автора, разумеется, проверялись по таким аспектам, которые могли послужить поводом для вмешательства министерства или партии. Даже в условиях этого режима редакция всегда претендовала, в определенных рамках, на некоторую свободу, в противном случае существование «Франкфуртер цайтунг» потеряло бы всякий смысл… В отношении Зорге мы чувствовали себя обязанными пойти на риск и сохранить меру деловитости и беспристрастности, присущую публикациям… Статьи Зорге я редактировал сам, за исключением тех периодов, когда выезжал из Франкфурта… Не думаю, чтобы Зорге получал от нас высокие гонорары, поскольку сотрудничал с нами лишь по совместительству. Пожалуй, Зорге работал на нас не из материальных соображений. Я склонен думать, что он, вo-первых, искал возможность высказать мысли, которые обычно был вынужден держать при себе, а во-вторых, хотел иметь дополнительные полномочия в процессе сбора информации… Зорге я ценил как человека с большим запасом знаний, ценил деловитость, объективность и точность стиля его работы. За эти качества он снискал себе признание многих других специалистов, не имевших к газете отношения»[491].
«В силу придававшегося газете международного значения производной от этого статуса была определенная ненормативность, известная нейтральность языка международных материалов “Франкфуртер цайтунг”, и, может, это она привела и ввела на страницы этого печатного органа Рихарда Зорге с его спокойной манерой разработки самых вопиющих тем»[492].
Из работ, относившихся к токийскому периоду деятельности Зорге выявлено, 163 статьи из «Франкфуртер цайтунг», в том числе 7 статей были опубликованы в 1936 г., 25 — в 1937 г., 32 — в 1938 г., 6 — в 1939 г., 44 — в 1940 г. и 49 — в 1941 г.[493].
Не став штатным сотрудником, Зорге все же добился того, что воспринимался не только окружавшими его людьми, но и в официальных инстанциях (в МИДе, Главном управлении имперской безопасности и т. д.) как «представитель газеты “Франкфуртер цайтунг”». Иначе и не могло быть — ссылки в статьях Зорге — «от нашего корреспондента» — присутствуют в большинстве его статей.
Помимо публикаций во «Франкфуртер цайтунг» было обнаружено 16 статей, принадлежавших перу Зорге, в «Дойче гетрайде-цайтунг», 11 — в «Цайтшрифт фюр геополитик» и 8 экономических обзоров — в «Дойчер фольксвирт», а также по одной статье в журналах «Ди вермахт» и «Цайтшрифт фюр политик»[494].
Из найденных рукописей статей Зорге для журналов «Цайтшрифт фюр геополитик» и «Дойчер фольксвирт», а также из справок, полученных от бывших ответственных редакторов газет и журналов, следует, что его статьи почти не подвергались редакционной обработке. Так, бывший главный редактор «Цайтшрифт фюр геополитик» Курт Фовинкель писал: «Время от времени Зорге присылал рукописи профессору Хаусхоферу в Мюнхен; оттуда я затем раз в месяц получал все материалы для очередного номера… Хаусхофер никогда не правил рукописи, я изредка лишь слегка подправлял стиль»