В результате пятилетнего плана военная промышленность СССР революционизирована, и этот процесс еще больше усилился стахановским движением, которое за последнее время сделало заметные успехи»[514].
Капитан Мияке Цюдзи в статье, опубликованной «Асахи» еще в марте 1933 г. писал:
«Так как расстояние между Владивостоком и Токио составляет примерно 1000 км, то советские бомбовозы могут легко перелететь через Японское море, произвести бомбардировку разных пунктов на острове Хонсю и вернуться обратно во Владивосток. Подводные же лодки в случае нужды могут перерезать связь между Японией и континентом и нанести ущерб внешней торговле Японии. Говорят, что с давних пор идеи русских о войне заключаются в том, чтобы одновременно с началом войны крупными воздушными силами произвести бомбардировку важнейших городов и промышленных центров неприятеля и в самом начале лишить этим неприятеля намерений воевать. Если это является фактом, то надо быть готовым к тому, что, если обе страны начнут войну, важнейшие города Японии и Маньчжоу-Го, как Токио, Осака, Нагоя, Фукуока или Синьцзян и Мукден, подвергнуться бомбардировке со стороны воздушных сил.
Затем, если мы подумаем о том, как во время мировой войны германские подводные лодки расстраивали торговлю союзников в Средиземном море и Атлантическом океане и как японский флот почти всеми силами должен был охотиться за одним германским крейсером “Эмден”, то, если советских подводных лодок только несколько штук, мы не можем быть особыми оптимистами в отношении роли этих подводных лодок в случае войны…
С тех пор, как капитан Мияке высказал эти соображения, “угроза со стороны Владивостока” не сходит со страниц японской военной и общей печати. Идея о необходимости ликвидации этой угрозы “внедряется” в широкие круги населения и составляет важный элемент в морально-политической подготовке войны против СССР»[515].
Под впечатлением событий на границах СССР и МНР газета «Дзи-Дзи», «отражавшая взгляды буржуазных кругов», писала в апреле 1936 г.:
«Благодаря первому и второму пятилетним планам советская военная промышленность сделала замечательные успехи. Современная советская армия, конечно, далеко превосходит царскую армию, которая была самой большой в мире. Вдоль советско-маньчжоугоуской границы расположены огромные силы. Москва, очевидно, стремится настолько усилить Дальневосточную армию, чтобы она была достаточно сильна для войны на Дальнем Востоке без подкреплений на Дальнем Востоке, а японская авиация и танковые войска еще меньше поддаются сравнению с соответственными советскими силами…»[516].
«Военщине приходится затрачивать немало усилий — указывают Иоган и Танин, — для преодоления колебаний среди буржуазии, для целеустремленной концентрации всех средств государственной политики на задаче скорейшей подготовки войны против СССР, для объединения под своим руководством общественного мнения Японии. Судя по практическим, осуществляемым Японией темпам перевооружения и реорганизации своей армии, подготовке маньчжурского плацдарма, важнейшим мероприятиям внутренней политики и общей внешнеполитической линии — военщина с этими задачами справляется, хотя, может быть, и не так быстро, как ей этого хотелось бы. …
Не являясь еще безраздельным носителем власти, не осуществив еще полностью своих планов установления военно-фашистской диктатуры, военщина, в особенности после событий 26 февраля, направляет усилия в с е г о государственного аппарата Японии на разрешение задач подготовки войны против СССР и в весьма широких масштабах привлекает крупнейшие группы финансового капитала к осуществлению этих задач. Следовательно, должна существовать причина, позволяющая военщине стать центром, организующим и направляющим новый этап японской агрессии. Причина эта заключается в том, что проблему войны против СССР военщина ставит как предпосылку осуществления всей паназиатской программы японского империализма»[517].
«Японская военщина уже настолько глубоко завлекла свою страну в военную агрессию на материке, что об отступлении или о свертывании агрессии, по ее мнению, сейчас не может быть и речи. “Если бы нынешнее движение за экспансию, — писал весной 1936 г. генерал Тада, командовавший тогда японской оккупационной армией в Северном Китае, — выражающееся в создании Маньчжоу-Го и развитии (!) Северного Китая, провалилось, — мы бы не только отступили с континента, но судьба империи и народа повисла бы в воздухе…”. … Раз для японских генералов невозможно отступление, то невозможно также топтание на месте, приостановка наступления. Следовательно, на материке необходимо наступать: вот вывод, который они делают»[518].
«За последнее время фраза “разрешение тихоокеанской проблемы”, — писал генерал-лейтенант Тада в своей книге «Задачи государственной обороны Японии», — очень часто встречается как в речах дипломатов, так и на столбцах газет всего мира. В чем же сущность этой распространенной фразы? В этом отношении наше толкование этой фразы несколько расширяет рамки прочих толкований, ибо мы считаем, что разрешение тихоокеанской проблемы есть, прежде всего, разрешение вопросов, связанных с континентом Восточной Азии, и в особенности с Сибирью; таким образом, мы полагаем, что центр тяжести этой проблемы лежит не в морях, входящих в тихоокеанский бассейн, а в Азиатском материке, примыкающем к этому бассейну.
Обоснование этой точки зрения общеизвестное: нельзя вести успешную войну на Тихом океане, не обеспечив себя на случай блокады необходимыми видами сырья (уголь, железо, нефть, цветные металлы, продовольствие), которые можно получить только в Маньчжурии и на Советском Дальнем Востоке, и не прикрыв своего тыла путем “превращения Японского моря в Японское озеро”, как выражаются японские журналисты, т. е. путем захвата советского побережья Тихого океана»[519].
«По мнению японской военщины, победа над Советским Союзом является предпосылкой не только успешности будущей войны против США, но и предпосылкой удержания Японией даже тех позиций, которые уже завоеваны ею в Китае. “Война с CCCР, — пишет полковник Окобэ неизбежна, ибо политическая линия СССР совпадает с политической линией Коминтерна. Большевизация Китая и укрепление советских областей в Китае поощряется Советским Союзом”. Между тем удержать свои позиции в Китае является для японского империализма предпосылкой успешности этой борьбы за господство во всем Тихоокеанском бассейне, ибо “как для войны против СССР, так и для войны против США Японии придется пользоваться частью или даже большей частью Китая”. … Несомненно, что удержание за собой и дальнейшее расширение возможностей грабежа колониальных рынков — в первую очередь Китая — является лейтмотивом японской агрессии против СССР. Советский Союз нужно отбросить от тихоокеанских берегов и от границ Китая и Монголии — только в том случае Япония, по мнению военно-фашистских кругов, сможет быть уверена в осуществлении своих “паназиатских” планов.
…
Прежде всего, указывается на то, что без нанесения решительного поражения Красной Армии и Япония не сможет удержать Маньчжурию, ибо Маньчжурия с трех сторон окружена советским влиянием и это-де стимулирует антияпонские настроения в самой Маньчжурии и создает постоянную внешнюю угрозу ее границам.
Опасность, однако, по мнению японских империалистов, грозит не только Маньчжурии, но и коммуникациям между Маньчжурией и Японией и даже самой Японии. Здесь имеются в виду морская база СССР во Владивостоке и приморские аэродромы»[520].
«Из всей совокупности аргументов в пользу войны с СССР делается вывод, что чем скорее Япония сначалом войны прервет дальнейшее экономическое развитие СССР, тем ле гче будет победить. Каждый просроченный год делает Советский Союз сильнее и, следовательно, затрудняет и, в конце концов, сделает совершенно невозможным осуществление японских планов.
Что касается соотношения сил с Советским Союзом, то слабость Японии должна быть, по мнению японских агрессивных кругов, восполнена поддержкой со стороны мощных союзников. В качестве таковых японская пресса все чаще указывает на Англию и Германию. При этом особое значение придается необходимости сближения с Англией, несмотря на все те глубокие разногласия, которые разделяют английский и японский капитал в борьбе за колониальные рынки и в борьбе за морские торговые пути.
… расстановка международных сил на случай японо-советской войны мыслится японской военщиной следующим образом: Германия (и возможно Польша-Финляндия) — ближайший союзник; Англия — пребывает в дружественном к Японии нейтралитете; США — сохраняет строгий нейтралитет. Все усилия японской воинствующей дипломатии в сущности и направлены сейчас к тому, чтобы обеспечить в ближайшее время подобную группировку держав. Однако “трагедия” японской внешней политики заключается именно в том, что каждый шаг японской агрессии на материке, а тем более агрессия в южном направлении (от которой… японский империализм отнюдь не желает и не может отказаться!) непосредственно ударяют по интересам Англии и США уже сейчас, что действует охлаждающе даже на наиболее реакционные и японофильские круги этих держав. … Разумеется, правильные соображения, высказываемые отдельными представителями держав, еще не предрешают позиций этих держав. Однако логика событий на Дальнем Востоке… должна подсказать всем державам, заинтересованным хотя бы в “status quo” на Тихом океане, что поощрением японской агрессии в “северном направлении”, т. е. против СССР, они, в конечном счете, наносят непоправимый ущерб своим собственным интересам»[521].
«На основе произведенного нами выше анализа мы видим, — отмечают авторы монографии «Когда Япония будет воевать», — что в случае “большой войны” японские правящие круги неизбежно столкнутся с рядом коренных слабостей японского народного хозяйства, которые не удалось устранить в предвоенный период, несмотря на весь размах мобилизационного ра