Под телеграммой две резолюции: «II [отдел] Пр[ошу] переговорить. 21/XI Берзин», и «Об этом нам до сих пор ничего не известно. Давыдов».
Арест Кито совпал с японским вторжением в Маньчжурию, коренным образом изменившим ситуацию на Дальнем Востоке. 21 сентября 1931 года Рихард Зорге направил из Шанхая телеграмму: «Японский военный атташе утверждает, что маньчжурская операция начата без согласия японского правительства и ограничивается Маньчжурией. 270 японских офицеров в гражданском посланы в Мукден для назначения гражданской администрации. Японцы рассчитывают, что Америка не будет противодействовать. Думаем, что движение ещё не носит активного антисоветского характера»[235]. Телеграмма была разослана Ворошилову, Гамарнику, Тухачевскому, Егорову и Артузову. Следует отметить, что между арестом Кито и телеграммой со ссылкой на японского военного атташе прошло всего несколько дней. До этого, телеграмм с подобной ссылкой Зорге не отправлял. 23 сентября из Шанхая ушла очередная телеграмма, основанная на информации, полученной из разных источников, в том числе и от военного атташе Японии. Через два дня в Центр была отправлена новая телеграмма Рамзая, основанная на данных, полученных от японского атташе. И так на протяжении четырёх месяцев. Буквально за считанные дни, прошедшие после провала «Джорджа», Зорге «начал работать» с Одзаки Ходзуми (Хоцуми), своим «самым главным соратником», и работать очень плодотворно.
В «Тюремных записках» Зорге писал: «Если бы Кито был членом моей группы, я, наверное, не стремился бы познакомиться с Одзаки. Дело в том, что я хотел иметь только одного способного и знающего сотрудника из японцев и никак не собирался создавать большую группу в пять или шесть человек»[236]. Пока не арестовали Кито Гинити, Зорге не считал нужным привлекать к сотрудничеству ещё одного представителя японской национальности, даже при всей ничтожности результатов работы Кито. Более того, «Джордж» в оргписьмах чаще всего проходил под № 6, такой же номер был присвоен Одзаки Ходзуми, о существовании которого Зорге знал задолго до этого от Смедли и уже был с ним знаком. Были знакомы между собой и Кито с Одзаки. Однако только с отъездом последнего из Китая к сотрудничеству с разведкой был привлечён очередной японец.
Связь Одзаки с военной разведкой совпала с началом оккупации Маньчжурии японцами, которая коренным образом повлияла на расстановку сил в Китае и последующее развитие событий. Возможно, этот фактор явился решающим для Зорге, и Одзаки был бы привлечён к сотрудничеству независимо от провала Кито, так как Центру необходима была информация о планах и намерениях Японии на материке.
Одзаки Ходзуми родился в Токио в 1901 году. Вскоре семья переехала на Тайвань, где отец начал работать журналистом в местной газете города Тайбэя — «Тайван нити-нити». В 1919 г. Одзаки вернулся в Токио и стал учащимся Первой школы высшей ступени «Дайити», в которую принимали наиболее одарённых. Окончил юридический факультет Токийского императорского университета. Уже в университете Одзаки примкнул к левому студенческому движению и стал членом «Синдзинкай» («Общества новых людей»)[237]. Владел немецким, китайским и английским языками.
После окончания университета Одзаки в течение года стажировался там же по специальным дисциплинам. Участвовал в семинаре известного экономиста и марксиста профессора Ёситаро Омори по работе Н.И. Бухарина «Теория исторического материализма (Популярный учебник марксистской социологии)». В то же время Одзаки познакомился с «Капиталом» Маркса и некоторыми ленинскими работами. Одновременно начал изучать Китай, интерес к которому у него возник ещё на Тайване.
В 1926 году Одзаки поступил на работу в газету «Токио Асахи», стал членом журналистской секции токийского отделения профсоюза печатников Канто (под псевдонимом Кэндзи Кусано), входившего в левое профсоюзное объединение «Хёгикай», которое работало под руководством КП Японии.
Перед поездкой в Шанхай, Одзаки перешёл на работу в «Осака Асахи» и переехал в Осака, где с ним связался товарищ по школе «Дайити» — Такэо Фуюно, активист осакского отделения «Хёгикай», который предложил вступить в компартию. Одзаки оказался к этому не готов, а Фуюно был арестован полицией во время массовой облавы на коммунистов и погиб в тюрьме. Этот эпизод из жизни Одзаки свидетельствовал о том, что в компартии Японии о нём знали.
В декабре 1928 года Одзаки уехал спецкором газеты «Осака Асахи» в Шанхай. Знакомство с марксизмом в Японии и соприкосновение с революционным освободительным движением в Китае изменили его мировоззрение, он стал марксистом. Японский исследователь Ватабэ Томия утверждает, что Одзаки все-таки был членом КП Японии[238].
На почве интереса к марксизму и симпатий к освободительному движению в Китае Одзаки сблизился в Шанхае с молодыми японскими специалистами по Китаю, обучавшимися в Академии по изучению Восточной Азии («Тоа добун сёин»), японском учебно-исследовательском учреждении, созданном в 1901 г. с целью подготовки японских кадров для колонизации Китая. Вначале он вёл у них семинар по бухаринской работе «Теория исторического материализма», но постепенно стал их неформальным лидером. Из студентов Академии его единомышленниками стали Цутому Наканиси и Сигэру Мидзуно[239].
Участники семинара свели Одзаки с активистами КПК, в частности, с Ван Сюэвэнем и Янь Люсинем, закончившими императорский университет в Киото. Ван Сюэвэнь был известен тем, что перевёл на китайский «Капитал» Маркса. В Шанхае он отвечал за работу с японскими резидентами. Особенно сблизился Одзаки с Янь Люсинем, который был родом с Тайваня, где закончил школу, и хорошо говорил по-японски. В конце 1930 г. Ван Сюэвэнь и Янь Люсинь основали в Шанхае антиимпериалистическую «Японо-китайскую лигу борьбы». Одзаки поддерживал связь с Янем до января 1932 г., когда последнего перевели на партийную работу в другое место, где его вскоре арестовали, отправили на Тайвань, и он умер в тюрьме.
Еще одним каналом связи с китайскими коммунистами стал для Одзаки журнал «Chinese Workers Correspondece» («C.W.C.»), который Одзаки считал пропагандистским органом КПК. Учитель китайского языка, нанятый Одзаки, оказался сотрудником этого журнала. Через некоторое время он предложил Одзаки обмениваться информацией, в которой оба были заинтересованы. Когда Одзаки согласился, этот человек ввёл его в организацию, которую назвал группой политических советников КПК в Шанхае. На допросах Одзаки подчеркивал, что не знал, кто были эти люди и как назывался партийный орган, который они представляли. Одзаки давал свои оценки событиям или фактам, интересовавшим китайскую сторону, а взамен получал информацию о различных милитаристских группировках, крестьянском движении, о положении в КПК и т. п.
В Шанхае Одзаки часто посещал книжный магазин «Цайтгайст», который финансировался ИККИ и торговал «левой» литературой, в том числе коминтерновской, на английском, немецком и французском языках. Директором магазина с 1930 по 1933 (1935?) г. была немка Ирене Вайтмайер, студентка Коммунистического университета трудящихся Востока (1927–1928); сотрудница аппарата ИККИ (1928–1929); экономист НИИ монополии внешней торговли НКВТ СССР (1929–1930). По данным Коминтерна, в 1936–1937 гг. Вайтмайер являлась сотрудницей Разведывательного управления РККА.
Одзаки считал, что она была связана с МОПРом (Международной организацией помощи борцам революции — благотворительной организацией, созданной по решению Коминтерна в качестве коммунистического аналога Красному Кресту). Скорее всего, этот магазин являлся коминтерновской явкой[240].
Вайтмайер в 1930 г. свела Одзаки с Агнес Смедли. Между Одзаки и Смедли завязались не просто деловые и дружеские, но и глубокие человеческие отношения. Одзаки перевёл на японский язык роман Агнес Смедли «Дочь Земли», причём на титульном листе японского издания стоял литературный псевдоним Одзаки — Сирикава Дзиро. Эта книга вышла в токийском издательстве «Каидзо Са» в 1934 г.
Аяко Исигаки, близкая подруга Смедли после её возвращения в США, оставила следующее свидетельство: в феврале 1947 г. она узнала о казни Одзаки в Японии и сообщила об этом Смедли. По её словам, эта новость явилась для Смедли сильнейшим ударом. Она призналась подруге, что Одзаки являлся для нее фактически мужем[241].
Книги Одзаки Ходзуми регулярно появлялись на прилавках книжных магазинов. Только в 1931 г. в токийском издательстве «Интернациональная пролетарская библиотека» вышли две его книги, посвящённых Китаю. В одной из них автор выступал под псевдонимом Сирикава Дзиро, в другой — под именем У Цзоси (китайский иероглиф «У Цзоси» соответствует японскому «Одзаки»)[242]. С 1927 по 1941 г. он опубликовал 5 книг, посвящённых Китаю, а также большое количество газетных и журнальных статей.
Как следует из материалов допросов, Одзаки не собирался заниматься разведывательной деятельностью и считал, что лишь стечение обстоятельств привело его на это поприще. «Дружеские контакты со Смедли и другими товарищами в Шанхае привели меня в разведку, у меня никогда не было желания заниматься этим профессионально», — говорил Одзаки. Он добавлял, что к сотрудничеству с разведкой его подтолкнуло также «полное бессилие японской компартии в этот период». Факт своего сотрудничества с советской военной разведкой Одзаки объяснял тем, что, по его мнению, «Коминтерн, советская компартия и советское государство представляют собой неразрывное целое»[243]. Одзаки пришёл в шанхайскую резидентуру, продолжая поддерживать тесные контакты с представителями КПК.