[33].
В своих показаниях, принятых Токийским трибуналом в качестве документа обвинения, генерал-лейтенант Мияке Мацухара (с 1928 г. по 1932 г. в чине подполковника занимал должность начальника штаба Квантунской армии) заявил, что «план операций, который был должен привести к оккупации Маньчжурии, являлся одной из важнейших составных частей общего плана операций японских войск против СССР, имевшегося в японском генштабе. Впервые о существовании плана нападения на СССР я узнал, прибыв в июле 1928 г. на должность начальника штаба Квантунской армии»[34].
25 декабря 1926 г. умер император Японии Иосихито, на престол вступил молодой император Хирохито. На смену эре Тайсё пришла новая эра — Сёва.
Усилившие свое влияние в политике японского государства военные круги добились в апреле 1927 г. формирования кабинета министров, который возглавил генерал Танака Гиити[35], совмещая премьерство с должностями министра иностранных дел и министра по делам колоний. В 1887–1902 гг. Танака проходил стажировку в Новочеркасском полку на должностях командира роты и батальона, в ходе которой решал поставленные перед ним разведывательные задачи — изучение русской армии, её вооружения, морального духа солдат и офицеров. За это время он приобрёл блестящее знание русского языка, что впоследствии, в совокупности с другими качествами, предопределило его назначение начальником русской секции Генерального штаба японских сухопутных сил. Эта должность предполагала постоянные контакты с русскими военными агентами. В течение 1903 г. и с 1906 г. до начала Первой мировой войны Гиити Танака поддерживал тесную связь, выходившую за рамки официальных отношений, с военным агентом России полковником В. К. Самойловым[36], который в 1906 г. направил в Главное управление Генерального штаба рапорт с ходатайством о награждении Танаки орденом св. Станислава II степени со звездой (ранее он был награждён орденом св. Анны II степени). В представлении отмечалось, что Танака длительное время предоставлял сведения, не подлежавшие оглашению, в том числе о работе японских военных комиссий, тексты лекций о войне для японских офицеров и т. д.
Новый посланник в Токио Ю. П. Бахметьев поддержал представление В. К. Самойлова, считая, что поощрение позволит расширить перечень информации, получаемой от Танаки, который при этом не был русским агентом. Никто и представить не мог, что японский офицер, предоставлявший услуги русской военной разведке, всего через 12 лет станет премьер-министром Японии и получит прозвище «японского Бисмарка».
В период пребывания его у власти в Японии прошли первые в истории парламентские выборы на основе всеобщего (для мужчин) избирательного права (1928 г.). Вместе с тем проводились массовые аресты коммунистов и «сочувствующих», были распущены профсоюзные и другие общественные организации левого толка. Внешняя политика кабинета Танаки характеризовалась усилением японского вмешательства во внутренние дела Китая: в течение 1927–1928 годов он трижды направлял туда войска.
С 27 июня по 7 июля 1927 года в Токио проходила так называемая «Восточная конференция», в работе которой принимали участие руководители военного министерства, Квантунской армии, Генерального штаба и японские дипломаты, аккредитованные в Китае. По её итогам была принята «Программа политики в отношении Китая». Японские авторы пятитомной «Истории войны на Тихом океане» вынуждены признать: «Даже в опубликованных решениях, принятых на конференции, говорилось, что Монголия и особенно Маньчжурия “являются не только предметом особой заботы нашей страны (то есть Японии). Более того, японская империя, являясь их соседом, считает себя ответственной за сохранение мира в этих районах, обеспечение развития их экономики и превращение этих районов в территории, где бы могли мирно жить и местное население, и иностранцы. В случае возникновения угрозы распространения беспорядков на Маньчжурию и Монголию, в результате чего будет нарушено спокойствие, а нашей позиции и нашим интересам в этих районах будет нанесён ущерб, империя должна быть готова не упустить благоприятной возможности и принять необходимые меры с целью предотвратить угрозу, от кого бы она ни исходила, и сохранить тем самым эти районы для процветания местного населения и иностранцев”»[37].
В Маньчжурию входили провинции Фынтянь, Гирин, Хэйлунцзян. Под Монголией понимались районы китайской Внутренней Монголии и территория Монгольской Народной Республики — Внешняя Монголия.
Маньчжурия привлекала к себе внимание не только своей обширностью и незначительной плотностью населения, но и тем, что она была важным рынком сбыта и источником минерального сырья и сельскохозяйственных продуктов для Японии. Основные иностранные капиталовложения в Маньчжурии принадлежали Японии. Для использования богатств Маньчжурии была создана Южно-Маньчжурская железнодорожная компания, которая эксплуатировала южное направление КВЖД — Южно-Маньчжурскую железную дорогу, отошедшую к Японии после войны 1904–1905 гг. В судоходные, горнорудные, лесные, сельскохозяйственные и животноводческие предприятия было инвестировано 40 млн иен.
Северо-восточные провинции Китая и Монголия, вдаваясь клином в территорию Советского Союза, обеспечивали выгодное стратегическое положение по отношению к районам Забайкалья, Приамурья и Приморья. Одновременно Маньчжурия и Внутренняя Монголия могли стать удобным плацдармом для дальнейшей экспансии в Китае.
После «маньчжурского инцидента» (сентябрь 1931 г.) заместитель министра иностранных дел Японии по политическим вопросам Мори Каку, организатор Восточной конференции, заявил: «“Думаю, что теперь можно рассказать и о решениях конференции”. Из его слов явствовало, что Япония, стремившаяся не допустить, чтобы Китай стал “красным”, намеревалась в соответствии с решениями конференции “отторгнуть от Китая Маньчжурию и Монголию и превратить их в сферу своего влияния. Суверенитет этих районов переходил в руки Японии. Она же брала на себя задачу поддержания общественного спокойствия. Но так как прямо заявить об этом было неудобно, всё это было преподнесено общественному мнению в облатке Восточной конференции”. На отторгнутой от Китая территории предполагалось создать марионеточные государства. Какие бы силы ни мешали осуществлению японских планов, говорил Мори Каку, на них должна “обрушиться вся государственная мощь”». «Эта конференция делала маньчжурский инцидент неизбежным», — указывается в японской «Официальной истории войны в Великой Восточной Азии»[38].
Считается, что 25 июля того же года Танака изложил принятую «Программу политики в отношении Китая» в своём докладе тэнно — «небесному хозяину». Этот документ, в последующем получивший название «меморандум Танаки»[39], при всей его прагматичности и конкретности, во многом носил идеологический характер.
В «меморандуме» излагался план покорения Маньчжурии и Монголии и управления ими. В первую очередь это был целый комплекс мер (всего 14 позиций) по закреплению и расширению экономического присутствия Японии в регионе. Предусматривалось также выделение из «секретных фондов» военного министерства одного миллиона иен для отправки во Внешнюю и Внутреннюю Монголию 400 отставных военных, которые, «…одетые, как китайские граждане, или выступающие в роли учителей, должны смешаться с населением, завоевать доверие монгольских князей». Число проживавших в Маньчжурии корейцев предполагалось довести до двух с половиной миллионов, чтобы в случае необходимости их можно было «подстрекнуть к военным действиям». В Северной Маньчжурии планировалось строительство железных дорог на случай военной мобилизации и военных перевозок. При этом факт признания Японией суверенитета Китая над Маньчжурией и Монголией рассматривался в документе как «крайне печальное обстоятельство».
В «меморандуме» были впервые сформулированы стратегические задачи, стоявшие перед страной, и обозначены основные её противники. В разделе «Позитивная политика в Маньчжурии и Монголии» отмечалось: «В интересах самозащиты и ради защиты других Япония не сможет устранить затруднения в Восточной Азии, если не будет проводить политику ‘‘крови и железа”. Но, проводя эту политику, мы окажемся лицом к лицу с Америкой, которая натравливает нас на Китай, осуществляя политику борьбы с ядом при помощи яда. Если мы в будущем захотим захватить в свои руки контроль над Китаем, мы должны будем сокрушить Соединённые Штаты, то есть поступить с ними так, как мы поступили в Русско-японской войне».
В «меморандуме» предусматривалось создание азиатской континентальной империи и обеспечение её мирового господства. «Если мы сумеем завоевать Китай, все остальные малоазиатские страны, Индия, а также страны Южных морей, будут нас бояться и капитулируют перед нами. Мир поймёт, что Восточная Азия наша, и не осмелится оспаривать наши права. Таков план, завещанный нам императором Мэйдзи, и успех его имеет важное значение для существования нашей Японской империи».
Этапы агрессии Японии после захвата контроля над Маньчжурией и Монголией выглядели следующим образом: «Для того чтобы завоевать подлинные права в Маньчжурии и Монголии, мы должны использовать этот район как базу для проникновения в Китай под предлогом развития нашей торговли. Будучи же вооружены обеспеченными правами, мы захватим в свои руки ресурсы всей страны. Овладев всеми ресурсами Китая, мы перейдём к завоеванию Индии, стран Южных морей, а затем к завоеванию Малой Азии, Центральной Азии и, наконец, Европы. Захват контроля над Маньчжурией и Монголией явится лишь первым шагом, если нация Ямато желает играть ведущую роль на Азиатском континенте».
В «меморандуме» указывалось, что экспансию следует проводить под предлогом угрозы со стороны «красной» России, которая «готовится к продвижению на юг». Война с Советским Союзом в этом документе представлялась неизбе