Работа с 209-м «шла нормально до конца 1940 года». 7 декабря 1940 года шанхайский резидент сообщил со слов № 209: «25 ноября в паспортном отделе арестован писарь-китаец, который занимался подделкой паспортных марок. После ареста из другого отдела исчез бой, который подозревался в связи с японцами». Результатом этой истории стало распоряжение, запрещавшее использовать китайцев в отделе шифра и корреспонденции. На место 210-го, опять-таки со слов 209-го, был назначен подданный той страны, а 210-й был переведен в паспортный отдел вместо попавшегося китайца. Перед 209-м и 210-м была поставлена задача завербовать кого-нибудь, имевшего доступ к материалам, но это было чрезвычайно трудно сделать, так как китайцы были устранены, а вербовать подданных страны консульства 209-й не брался. Не помогли и угрозы».
Кое-что полезное 210-й давал и на новом месте работы, кое-что поступало от 209-го по коммерческому департаменту. Но поступление особо ценных материалов прекратилось.
В конце 1941 года, в связи с началом войны, генконсульство было закрыто.
Работа с № 209, по утверждению «Абрама», была полностью изолирована от остальной сети. Именно поэтому, опять-таки по утверждению резидента, № 209 не был задет его провалом. Так ли это? Источник был действительно ценный, однако, учитывая отношение «Абрама» к требованиям конспирации, невозможно себе представить, что связь с ним не была «засвечена» с первых встреч. После чего № 209 был перевербован, став агентом-двойником.
Кроме № 209, «Градов» и «Самет» завербовали и передали нелегальной резидентуре пять иностранцев: троих бельгийцев и двух англичан. Одного из бельгийцев предполагалось использовать как хозяина конспиративной квартиры, остальные четверо дали согласие на использование их почтовых ящиков для получения писем от агентов.
В состав шанхайской нелегальной резидентуры, помимо «Абрама», входили: «Элли» (Рене Марсо), «Чарли»[275] (Шнейдер), «Беннет» («паспортник») и «Генри» («техник по конвертам, фотограф»). «Элли» и «Чарли» — радисты.
С сентября 1933 года «Абрам» поднимал вопрос о создании в Шанхае «паспортной точки» — мастерской по изготовлению паспортов на основе паспортов иностранных граждан, которые сдавали их на оформление виз в советское генконсульство в Китае. «Паспортник» «Беннет» прибыл в Шанхай 10 февраля 1935 года и в связи с арестом «Абрама» ни одного паспорта изготовить не успел.
«Генри» прибыл в Шанхай в январе 1935-го с заданием наладить морскую линию связи между Китаем и Японией с расчетом ее функционирования в случае войны. В июле 1934 года Центр сообщил: «На военное время для нас чрезвычайно важно иметь дублирующую линию связи для перевозки почты между островами и Вами. Эту линию мыслится организовать через матросов курсирующих пароходов, для чего мы предполагаем перебросить к Вам опытного в этом деле работника из Америки, который занимался этим около четырех лет. Данные о нем: старый моряк, матрос императорского флота (немец), принимал участие в восстании моряков 1918 года, член партии, работал в коммерческом флоте, имеет большой опыт в обращении с нашей почтой, знает фото».
Однако оказалось, что выполнить такое задание в Шанхае невозможно. Большие американские, канадские, немецкие и другие пароходы, направлявшиеся в Японию из Америки или Европы, в Шанхай заходили всего на один-два дня. За такой короткий срок установить контакт с моряками, надлежащим образом изучить их и завербовать было невозможно, нелегальную почту можно было передавать только с безусловно надежными, проверенными, тщательно отобранными людьми. Вербовать таких людей надо было не в Шанхае, а на месте отправления пароходов, где набирались команды и где эти люди проживали.
Было решено, что «Генри» будет держать связь с завербованными на местах американскими моряками (если таковые появятся), когда те будут заходить в Шанхай. Кроме того, он должен был выяснить возможность организации линии морской связи на пароходах, курсировавших между Шанхаем и Японией. Здесь команды состояли, в основном, из китайцев и японцев, и Генри не мог иметь с ними прямого контакта, не зная языков, значит, надо было иметь китайского помощника, что весьма осложняло дело.
«Абрам» писал в Центр: «Кроме этой работы (по организации морской связи. — М.А.), Генри у нас будет заниматься фотоделом. Она у нас благодаря 209-му, а также ввиду большого количества китайского материала настолько разрослась, что требует специального человека».
К 1 мая 1935-го «Абрам» пришел к тому, что было до него: к резидентуре, в которую входило 64 человека (и «восемь человек находилось в разработке»). Одну из ведущих ролей в резидентуре по-прежнему играли китайские агенты-групповоды № 101, 108, 501 и «Учитель» (бывший № 112, «Хан»), привлеченные к сотрудничеству во времена «Рамзая».
Одновременно на первые роли при «Абраме» выдвинулся № 103 — Лу (Лю) Хайфан, с которым не удалось расстаться и который стал помощником резидента. «Абрам» был один в Шанхае и не мог без него обойтись. На 103-го замыкался целый ряд агентов, завербованных им самим, в том числе такие ценные источники, как № 204 и 207.
№ 207 (Чэнь Шухань, Chen Shao-han) — полковник штаба 3-го корпуса (или армии).
№ 204, Лю Суйюань, был выходцем из китайской средней буржуазии. Он сравнительно недавно вернулся в Китай из Германии, где получил высшее образование. На него дали «наводку» «Учитель» и его жена, связанные с резидентурой со времен Рихарда Зорге. № 204 заинтересовал «Абрама» по двум причинам. Во-первых, он никогда не состоял членом коммунистической партии или иной подобной организации. Во-вторых, можно было предположить, что это человек с оперативными возможностями. К моменту вербовки № 204 служил в Министерстве внутренних дел в Нанкине. Это учреждение почему-то «Абрама» «мало интересовало, но можно было рассчитывать, что 204-й со временем сможет перейти на другую, в агентурном отношении более интересную работу». Вербовка была проведена помощником резидента — № 103, которого жена «Учителя» представила как своего друга. № 103 было запрещено в какой бы то ни было форме намекать на связь с советской разведкой. Он должен был выступить представителем некоей революционной организации и выяснить, готов ли 204-й участвовать в борьбе против гоминьдановского режима. После успешного исхода этой встречи «Абрам» решил лично встретиться с № 204, с которым мог объясниться по-немецки. И уже после двухчасовой беседы «Абрам» решил сказать, что является представителем советской разведки. «Я начал объяснять, что для любого подлинного революционера работа на советскую разведку почетна и является выражением большого доверия. Но 204-й прервал меня, сказав, что он все это хорошо понимает и согласен работать… Ясно было, что связь с 204-м надо будет в дальнейшем укрепить материальной заинтересованностью».
Свои впечатления о встрече с № 204 «Абрам» излагал в письме Центру в июне 1934 года: «Типичный интеллигент. Держится революционных взглядов, но индивидуалист. Парень образованный, хорошо разбирается в политических и экономических явлениях. Может быть полезен как политинформатор, но для организационно-вербовочной работы мало пригоден. К сожалению, его работа в Министерстве внутренних дел не дает возможности добывать информационные материалы. Вся его информация идет от группы его нанкинских знакомых».
«Первое время его материалы не представляли большой ценности, так как его служебная должность не открывала больших агентурных возможностей… Мы нажимали на 204-го, чтобы он переменил работу».
В конце 1934 года № 204 был переведен в Ставку Чан Кайши в Ханькоу и назначен главным секретарем начальника политического департамента Ставки. «Перспективы работы 204 стали многообещающими, и ему теперь было установлено определенное месячное жалованье».
Судя по всему, работой № 204 «Абрам» был недоволен. 19 апреля он написал письмо на немецком языке, адресованное Лю Суйюаню, в котором указал последнему, что, помимо военных проблем, он должен уделять особое внимание китайской политике, касавшейся центра, Сычуани, Синьцзяна и политике Англии и Японии и представить доклад по перечисленным проблемам. Письмо «Абрама» № 103 передал своему брату, Лу Дубу (Loh Dou Boo), который должен был доставить письмо в Ханькоу Лю Суйюаню.
Окончательной ясности в том, что касается дальнейшего развития событий, нет. В ходе расследования провала, происшедшего в мае 1935 г., высказывались различные версии, которые в конечном итоге сводились к предательству № 103, ставшему давать показания сразу после ареста. Подобное объяснение представляется слишком поверхностным и упрощенным, попыткой снять вину с «Абрама».
Зато не вызывающим сомнения остается тот факт, что китайская полиция и полиция международного сеттльмента Шанхая действовали согласованно, а такое взаимодействие наладить в течение нескольких дней и даже недель невозможно. Это многоходовая операция. Брат № 103, Лу Дубу, был арестован, и при обыске у него было обнаружено письмо на немецком языке. Лю Суйюань, в виду того, что в условленный день — 27 апреля — встреча со связником не состоялась, дал в Шанхай телеграмму связнику резидентуры «Нанкинской девице» (Хуан Вэйцзо [Вэйю]), члену компартии Китая, дочери «крупного чиновника из Нанкина». В своей телеграмме № 204, запрашивал, послан ли к нему человек. Хуан Вэйю, получив телеграмму, сообщила о ней № 103 и «Абраму».
Существует еще одна версия событий: № 204 якобы должен был явиться на встречу с Лу Дубу в гостиницу. Как было условлено, 204-й туда позвонил, и какой-то неустановленный субъект принялся усиленно приглашать его незамедлительно прийти. При этом отзыва на пароль он не произнес, и № 204 понял, что в гостинице засада.
«Абрам» и № 103, «которые почувствовали что-то неладное, сейчас же предложили Хуан Вэйцзо на аэроплане вылететь в Ханькоу и секретно предложить Лю Суйюаню немедленно покинуть службу, выдав ему для побега 250 долларов. Это было 29/IV».