Г. О. Томпсон»[665].
С трудом верится, что Томпсон не сообщил о полученной информации в соответствующие инстанции. Однако это письменное свидетельство дает основание считать, что Ньюмен и Томпсон были не единственными контактами, к которым Вукелич обращался с целью передать информацию о планах Японии. Среди таких контактов мог быть и британский военный атташе в Токио генерал-майор Фрэнсис Пиготт.
Для действия в южной части Индокитая 5 июля была сформирована 25-я армия, основу которой составили гвардейская дивизия и 21-я отдельная смешанная бригада. Для подготовки к выступлению требовалось 20 дней[666].
«НАЧАЛЬНИКУ РАЗВЕДУПРАВЛЕНИЯ
ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ
ТОКИО. 3 июля 1941 г.
По радио.
…
Германский военный атташе сказал мне, что японский Генштаб наполнен деятельностью с учетом наступления немцев на большого противника и неизбежностью поражения Красной Армии.
Он думает, что Япония вступит в войну не позднее как через 5 недель. Наступление японцев начнется на Владивосток, Хабаровск и Сахалин с высадкой десанта со стороны Сахалина на Советском побережье Приморья. Общее настроение народа против действий Германии и присоединения Японии.
Ваша дипломатическая деятельность должна быть значительно сильнее, чем это делается другой стороной.
Источник Инвест думает, что Япония вступит в войну через 6 недель. Он также сообщил, что японское правительство решило остаться верным пакту трех держав, но будет и придерживаться пакта о нейтралитете с СССР.
Решено послать три дивизии в Сайгон Индо-Китай. Даже Мацуока голосовал за это, который перед этим был за ориентацию на СССР.
Источники Итери и Ирако сказали, что слышали в отношении укрепления Восточной границы некоторым количеством войск из Сев. Китая а также усиления войск на Хоккайдо.
Возвращенная в Киото дивизия будет направлена на север.
РАМЗАЙ.
Расш. Малинников 3.7.41 19.30
Перевел полковник Рогов.
Адресату.
Дронову.
В реестр.
[РЕЗОЛЮЦИЯ НУ]: НО4
1) Подчеркнутое на стр. 1–2 послать выпиской членам Гос. К. Об. И НГШ.
2) Потребуйте от Рамзая сообщений о японских военных перебросках против СССР из Китая и самой Японии.
3) Доложите, сколько времени он не давал ответа на наше требование о левом фланге и саму его телеграмму.
8. VII.41
Г.».
«Инвест» — Одзаки, «Итери» — Мияги, «Ирако» — новый псевдоним «Мики» — Косиро Ёсинобу.
Указанный в телеграмме срок в шесть недель, через которые Япония, по мнению «Инвеста», намеревалась вступить в войну, соответствовал принятому графику: от издания директивы о мобилизация — 5 июля — до начала военных действий — 29 августа.
В своей шифртелеграмме Зорге не удержался от рекомендаций относительно деятельности советской дипломатии.
4 июля Отт донес «Весьма срочно» в министерство иностранных дел Германии:
«Т Е Л Е Г Р А М М А
Токио, 4 июля 1941 г. 10 ч. 30 м.
Принята 5 июля 1941 г. 0, 55 м.
№ 1350 от 4.7.
Весьма срочно.
Военный атташе сообщает свои впечатления, которые он вынес из беседы с японским генеральным штабом, японская армия усердно готовится, все более скрывая это:
1. К занятию Сайгона в недалеком будущем. Занятие Сайгона должно явиться предпосылкой для возможного дальнейшего наступления на юг, но для этого еще нет надежных точек опоры.
2. К неожиданному, но не опрометчивому открытию военных действий против России, первая цель которых — захват областей на побережье. Поэтому генерал Ямасита вначале для того, чтобы передать свой опыт, также остался в Квантунской армии»[667].
Замечательная формулировка «неожиданное, но не опрометчивое открытие военных действий против России».
Сопоставление телеграмм Зорге и Отта говорит о том, что донесение «Рамзая» — «Инсона» было значительно содержательнее. Более того, германскому послу говорили то, что он желал услышать.
На фоне победоносного шествия вермахта по советской земле Германия вдруг упорно добивается безотлагательного вступления Японии в войну. 9 июля 1941 г. Франц Гальдер записал в своем дневнике: «18-й день войны… 4-й обер-квартирмейстер [бывший военный атташе в Японии генерал Мацке] доложил о военно-политических моментах. Намерения Японии до сих пор еще не ясны. До сих пор внимание Японии направлялось нами на Сингапур, теперь мы направляем его против России. Результаты, впрочем, могут сказаться лишь по истечении известного времени»[668].
10 июля Риббентроп телеграфировал Отту:
«4. Я прошу при возможности поблагодарить японского министра иностранных дел за пересылку нам телеграфного отчета японского посла в Москве. Было бы хорошо, если бы и впредь мы могли постоянно получать таким путем известия из России.
Обобщая, я хотел бы сказать:
Теперь, как и прежде, я питаю полное доверие к японской политике и к японскому министру иностранных дел, прежде всего, уже потому, что сегодняшнее правительство действовало бы безответственно по отношению к будущности его нации, если бы оно не использовало бы эту единственную возможность, чтобы разрешить как русский вопрос, так и обеспечить раз и навсегда свое распространение на юг и урегулирование китайского вопроса.
Так как Россия, как сообщает японский посол из Москвы, действительно стоит перед катастрофой, что, впрочем, совпадает и с нашими наблюдениями, насколько мы это смогли сделать при современной военной обстановке, то невозможно, чтобы Япония, как только она будет готова в военном отношении, в худшем случае не решила бы вопроса о Владивостоке и о сибирском пространстве.
Само собой разумеется, что мы заинтересованы в том, чтобы Япония на юге обеспечила себе дальнейшие позиции в Индокитае и так далее, как вообще мы в принципе приветствовали бы любое экспансионистское мероприятие Японии.
В остальном я прошу Вас всеми имеющимися в Вашем распоряжении средствами и впредь действовать в духе моего послания на имя Мацуока для быстрейшего вступления Японии в войну против России, так как чем раньше произойдет это вступление, тем это будет лучше. Разумеется, и на дальнейшее остается целью, чтобы Япония и мы до наступления зимы протянули друг другу руки на транссибирской дороге.
С крушением России позиция государств Пакта трех в мире будет столь гигантской, что вопрос крушения Англии, или абсолютное уничтожение английский островов, станет вопросом только времени.
Против овладения остальными позициями Британской империи, важными для государств Пакта трех, будет выступать одна Америка, полностью изолированная от остального мира»[669].
В тот же день — 10 июля — Зорге сообщил в Москву о полученной Оттом из Берлина телеграмме, снабдив ее комментариями, и не только:
«НАЧАЛЬНИКУ РАЗВЕДУПРАВЛЕНИЯ
ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ
ТОКИО. 10 июля 1941 г.
По радио
Германский посол Отт получил приказ от Риббентропа толкать Японию в войну, как можно скорей. Отт очень удивлен такой спешкой Риббентропа, который должен знать, что Япония еще не готова и что это была бы только видимость войны, если она начнется теперь.
Ист. Инвест сказал, что около дивизии уже направлено для действий на юге.
37 транспортных пароходов с войсками находятся в пути, в направлении Формозы.
Имеются слухи, что 19-я дивизия находится в пути на север.
Я послал человека специально разузнать в Киото.
№ 164 ИНСОН.
Расш. Долгих 12.7 20.45
Перевел Рогов.
Адресату. Сталину. Молотову. Маленкову. Вышинскому.
Дронову. Сталину. Ворошилову. Берия. Жукову.
В реестр.
[РЕЗОЛЮЦИЯ ЗНУ]: “НО-4
Членам ГКО,
тов. Вышинскому,
Нач Г Штаба.
АП [Панфилов] 13/VII”.
НО-3
В сводку
13.7 И [Ильичев]».
10 июля Зорге отправил еще одну очень важную телеграмму о принятых решениях на императорском совещании 2 июля:
«НАЧАЛЬНИКУ РАЗВЕДУПРАВЛЕНИЯ
ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ
ТОКИО. 10 июля 1941 года.
По радио
Источник Инвест сказал, что на совещании у императора решено не изменять плана действий против Сайгона (Индокитай), но одновременно решено и подготавливаться к действиям против СССР на случай поражения Красной Армии (здесь и далее выделено мной. — М.А.). Германский посол Отт сказал то же самое, что Япония начнет воевать, если немцы достигнут Свердловска.
Германский военный атташе телеграфировал в Берлин, что он убежден в том, что Япония вступит в войну, но не ранее конца июля или начала августа и она вступит в войну сразу же, как только закончит подготовку.
Мацуока в разговоре с Отт сказал, что японский народ будет ощущать авиационные налеты на жизненные центры Японии.
На это Отт ответил, что это невозможно потому, что СССР имеет только 1.500 первоклассных самолетов на Дальнем Востоке, что только 300 тяжелых бомбардировщиков будут в состоянии прилететь в Японию и вернуться обратно. Что имеется только два типа самолетов, которые смогут выполнять такие задачи — это ТБ-7 и тип ДБ-3, которых еще нет совсем на Дальнем Востоке. Вот этими разговорами Отт старался влиять на Мацуока за вступление в войну.
Германский военный атташе уверен, что конец советского режима наступит вместе с оккупацией Ленинграда, Москвы и Харькова, в противном случае немцы начнут крупные воздушные операции вдоль жел. дор. линий из Москвы через Сибирь.
Японские власти начали преследование лиц, не одобряющих германо-советскую войну и, наоборот, держатся в стороне от народа, который с энтузиазмом за вступление в войну на стороне Германии.
Три влиятельных… (искажено), которые выражали желание воевать против СССР, были арестованы.
Чтобы избежать влияний на решения правительства, генерал Ямасита получил приказ остаться в Маньчжоу-Го.