Источник Инвест убежден, что, если Красная Армия остановит немцев перед Москвой, в этом случае японцы не выступят».
Зорге связывает нападение Японии на Советский Союз с поражением от немцев, последнее же, по его мнению, приведет к ослаблению группировки Красной Армии на Дальнем Востоке. Связь, отнюдь, не однозначная.
30 июля Министерство иностранных дел Японии направило своему послу в Вашингтоне телеграмму с оценкой позиции Японии «к настоящему моменту»: «… Ясно, что русско-германская война дала нам возможность разрешить Северный вопрос. И, действительно, мы продолжаем нашу подготовку для того, чтобы использовать эту возможность.
Однако мы должны не только проводить нашу подготовку, но мы должны хорошо использовать наши шансы. Это легко понять, если иметь в виду реальную ситуацию, перед которой стоит наша империя. Если русско-германская война будет протекать слишком быстро, наша империя неизбежно не будет иметь времени, чтобы предпринять эффективные и согласованные действия.
Я знаю, что немцы несколько не удовлетворены нашими переговорами с США. Но мы хотели бы любой ценой предотвратить вступление США в войну и хотели бы разрешить китайский вопрос. Мы и работали в этих направлениях. Пусть кто угодно оспаривает тот факт, что в результате мы оказали неизгладимое впечатление на США, показав им всю глубину решимости японской империи и удержали их от того, чтобы ввязаться в конфликт с Германией. Само собой понятно, что мы начали эти разговоры в такое время, которое казалось благоприятным для нас, при наличии предположения, что между Японией и Германией существует полное доверие. Кстати, разве Германия не начала войну против Советского Союза в момент, когда ей это было выгодно с военной точки зрения, хотя в то время нам было это менее всего желательно? Теперь нам предстоит разрешить не только китайский инцидент, но и встретиться с новыми вызовами на Севере, точно также как и на Юге, а это нам совсем не выгодно. …»[684].
Понятно, что подобный текст никак не прояснял позицию японского правительства.
1 августа Ойген Отт доложил в Берлин: «Начальник департамента Ямамото, исполняющий обязанности вице-министра, обрисовал мне во время нашей беседы обстановку следующим образом: в связи с опубликованием соглашения, касающегося Индокитая, которое было заключено между японским и французским правительством, английское правительство выразило протест против переданной ему мотивировки, что якобы Великобритания угрожает безопасности Индокитая и заявило, что дальнейшее продвижение Японии на Тихом океане в юго-западном направлении может привезти к серьезным последствиям.
Правительство Соединенных Штатов Америки сделало подобное же заявление.
На мое замечание, что оба правительства, очевидно, ограничатся лишь протестом и предостережением, Ямамото не возразил. Он настойчиво подчеркнул, что Япония с приобретением новых позиций стала сильно беспокоить англосаксонские страны. Она значительно усилила свой нажим в пользу стран оси. Под этим углом зрения надо рассматривать мобилизацию, которая проводится с намерением уничтожить русские вооруженные силы на Дальнем Востоке. Советское правительство официально умалчивает об этом, однако, по достоверным сведениям, следит за мобилизацией с возрастающей тревогой и едва ли решится продолжать переправлять свои войска на Запад.
Когда я в связи с имеющимися слухами, которые также Сиратори считает серьезными /как он мне сказал, когда я вновь посетил его на днях в его загородном доме/, постарался узнать, хочет ли Япония в своем активном продвижении руководствоваться теми требованиями, которые она предъявит Советскому Союзу, — вице-министр иностранных дел охарактеризовал мне этот путь, учитывая наличие пакта о нейтралитете, как лучший метод для того, чтобы найти оправдательный предлог для самообороны в случае возникновения русско-японских военных действий.
Он считает лично, что требования должны быть такими жесткими, чтобы советское правительство не смогло бы принять их, при этом он имел ввиду территориальные уступки.
В ответ на мое замечание, что Советское правительство постарается, вероятно, путем затягивания переговоров и своим содействием во все увеличивающимся нажиме англосаксов задержать вступление Японии в войну до начала зимы и, таким образом, возможно, вообще, сможет воспрепятствовать ее вступлению, Ямамото уверил меня, что он лично стоит за скорейшее вступление Японии в войну»[685].
Если Отт намеревался запутать рейхсминистра Риббентропа, своей цели он достиг.
К началу августа 5-й (русской) секцией 2-го (разведывательного) отдела генштаба армии был подготовлен и представлен руководству документ под названием «Оценка нынешней обстановки в Советском Союзе». Хотя составители документа продолжали верить в конечную победу Германии, они не могли не считаться с действительностью. В главном выводе доклада указывалось: «Даже если Красная Армия в этом году оставит Москву, она не капитулирует. Намерение Германии быстро завершить решающее сражение не осуществится. Дальнейшее развитие войны не будет выгодным для германской стороны»[686]. Высказывалось также предположение о вероятности затяжной войны.
«4 августа 1941 года, 44-й день войны, — записывает в своем военном дневнике Франц Гальдер. — 4-й обер-квартирмейстер сообщает: … 1. (Японский военный атташе) Банзай сообщил, что командование армии и правительство (Японии) якобы приняли решение, несмотря на имеющиеся трудности, выступить против России. Он полагает, что Япония вступит в войну в сентябре. … Владивосток, по-видимому, удастся захватить к ноябрю. В течение всего этого времени японские войска будут удерживать захваченные территории в Китае. Захват Сингапура будет подготовлен операциями в Индокитае. Однако пока эта операция будет отложена. …»[687]. Примечательно в записях Гальдера вводное слово «якобы»: немцы уже усомнились в обещаниях японцев.
6 августа 1941 г. на очередном заседании координационного комитета новый министр иностранных дел Тоёда доложил о посещении его германским послом Оттом:
«Тоёда…Сегодня, 6 августа, в 9 часов меня посетил посол Германии Отт, который сказал следующее:
Отт. Мне стало известно, что вы говорили с советским послом. О чем был разговор?
Тоёда. Мы говорили о сотрудничестве в вопросах, касающихся наших концессий на северном Сахалине, чтобы мы могли без помех осуществлять там нашу деятельность…
Отт. Какова будет позиция Японии, если Соединенные Штаты будут направлять оружие Советскому Союзу через Владивосток?
Тоёда. Мы будем вынуждены рассмотреть эту проблему.
Отт. Что вы собираетесь делать с Соединенными Штатами?
Тоёда. Соединенные Штаты возбуждены. Прежде всего, мы попытаемся успокоить их.
Отт. Я слышал, что Япония ведет переговоры о передаче ей районов к востоку от озера Байкал. Что вы можете сказать?
Тоёда. Это неправда»[688].
20 июля Тоёда сообщил Отту, что смена кабинета не повлияет на решения, принятые на совещании в присутствии императора 2 июля 1941 г.
«НАЧАЛЬНИКУ РАЗВЕДУПРАВЛЕНИЯ
ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ
ТОКИО. 7 августа 1941 года.
По радио-телеграфу
Германский посол Отт послал телеграмму Риббентропу в отношении нового кабинета Коноэ, указывая, что кабинет, безусловно, базируется на Германию. Новым было то, что Мацуока был прогерманец. Отт высказал, что основная политика не изменилась, но темп вступления в войну очень медленный.
Одновременно Отт выразил полную уверенность, что новый кабинет за вступление в войну. Так или иначе, для Отт теперь имеется значительно больше трудностей в связи с тем, что новый кабинет значительно равнодушней в отношении Германии, чем прежний кабинет с Мацуока.
ИНСОН».
«[РЕЗОЛЮЦИЯ И.О.НУ]: Инф. АП [ПАНФИЛОВ]
[Резолюция]: НО 3 и 1. К учету. Ознакомить инф. отдел. Инсон может и должен давать больше и чаще материала, чем он дает сейчас и более конкретно. 10.8. И
Использовано для спецсообщения. Подпись. 11.8.41».
20 июля Япония предъявила правительству Виши и властям Индокитая ультиматум, который содержал требование предоставить ей право держать войска в южной части французской колонии и передать в ее распоряжение военно-морские и военно-воздушные базы в Сайгоне и Камране. 23 июля между Японией и Францией было заключено соглашение об использовании японскими войсками военных баз в Южном Индокитае.
24 июля японские вооруженные силы вторглись в Южный Индокитай. Стремясь найти путь к компромиссу с Японией, Рузвельт в тот же день в беседе с Номура сделал предложение о «нейтрализации» Индокитая при непременном условии вывода оттуда японских вооруженных сил. Однако это предложение было отвергнуто.
25 июля президент Рузвельт издал директиву о секвестре всех японских активов в США и введении полного торгового эмбарго. Подобное эмбарго наложила и Великобритания, объявив о расторжении японо-английского торгового договора 1911 г., японо-индийского договора 1934 г. и японо-бирманского 1937 г. Таким образом, Японская империя оказалась в ситуации полной экономической блокады. Со своей стороны японское правительство сделало то же с активами этих стран.
1 августа 1941 г. вступил в силу американский запрет на вывоз в Японию важных стратегических материалов. Были также приняты меры военного характера: филиппинская армия перешла в подчинение американского командования, а в Китай направилась группа американских военных советников.
Рузвельт понимал, что эмбарго является для империи таким же стимулятором агрессии, как и слабость жертвы. Выступая по радио, Рузвельт заявил: «США рационализируют потребление бензина в стране и в то же время снабжают горючим явного агрессора. Если бы мы прекратили поставки нефти, японцы двинулись бы на Голландскую Ост-Индию уже год назад, и мы бы имели войну»