26 сентября поверенный в делах Германии В. Типпельскирх явился от имени Риббентропа к Молотову, чтобы сделать два важных сообщения. «Типпельскирх зачитал эти сообщения и русский текст вручил тов. Молотову»[259].
В первом сообщении речь шла о том, что переговоры между Германией и Италией, с одной стороны, и Японией — с другой «вероятно, в ближайшие дни приведут к подписанию военного союза между этими тремя державами»:
«2) Этот союз, соответственно с причиной своего происхождения, направлен исключительно против демократических поджигателей войны. Хотя это в договоре, согласно обычаю, не будет прямо сказано, однако это вытекает с полной ясностью из его формулировки…
4) Между договаривающимися державами с самого начала переговоров существовало полное единомыслие в том, что их союз никоим образом не затронет отношений, которые каждая из них имеет с Советским Союзом. Для того, чтобы на этот счет и вовсе устранить всякие сомнения, в договор включена особая статья, говорящая о том, что политический статус, существующий между каждой из трех договаривающихся держав и Советским Союзом, этим договором не затрагивается. …».
Во втором сообщении говорилось, что Риббентроп «намеревается в ближайшее время обратиться с личным письмом к господину И. В. Сталину», чтобы ответить в духе германо-советской дружбы на врученный 21 сентября Шуленбургу меморандум Молотова.
«Тов. Молотов выразил благодарность за сообщение о военном союзе между Италией, Германией и Японией до заключения его. Тов. Молотов заметил, что этот вопрос, конечно, интересует Советское правительство, ибо это касается нашего соседа — Японии.
Далее тов. Молотов выразил пожелание ознакомиться с текстом самого договора и дополнительными секретными статьями его, если таковые имеются. Тов. Молотов при этом заметил, что если бы Советское правительство заключило подобный договор, то оно показало бы его Германии. Тов. Молотов заявил, что он так понимает статью 4 договора, и поэтому ему кажется естественным обратиться с такой просьбой с надеждой, что она будет уважена».
Ст. VI Договора о ненападении между Германией и Советским Союзом была сформулирована следующим образом: «Ни одна из Договаривающихся Сторон не будет участвовать в какой-нибудь группировке держав, которая прямо или косвенно направлена против другой стороны»[260].
«Типпельскирх заявил, что он не имеет текста договора и что он немедленно сообщит в Берлин просьбу тов. Молотова.
Тов. Молотов добавил, что так как этот договор имеет для Советского Союза большое значение, то желательно предварительно ознакомиться с текстом договора, так как при этом возможно еще внести свои поправки…»
Несвоевременное информирование советской стороны было вызвано скорее не злым умыслом Риббентропа, а бесконечными проволочками в Токио, ставившими под сомнение успех переговоров[261].
27 сентября 1940 г. в Берлине между Японией, Германией и Италией состоялось подписание Тройственного пакта, состоявшего из шести статей:
«Статья 1. Япония признает и уважает руководящее положение Германии и Италии в установлении нового порядка в Европе.
Статья 2. Германия и Италия признают и уважают руководящее положение Японии в установлении нового порядка в великой Восточной Азии.
Статья 3. Германия, Италия и Япония соглашаются осуществлять взаимное сотрудничество, основывающееся на указанном курсе; если одна из договаривающихся сторон подвергнется нападению со стороны какой-либо державы, которая в настоящее время не участвует в европейской войне и в японо-китайском конфликте, то три страны обязуются оказывать взаимную помощь всеми имеющимися в их распоряжении политическими, экономическими и военными средствами.
Статья 4. В целях осуществления настоящего пакта безотлагательно создается смешанная комиссия, назначаемая правительством Японии, правительством Германии и правительством Италии.
Статья 5. Япония, Германия и Италия подтверждают, что указанные выше статьи никаким образом не затрагивают политического статуса, существующего в настоящее время между каждым из трех участников пакта и Советским Союзом.
Статья 6. Настоящий пакт вступает в силу с момента его подписания. Срок действия пакта — десять лет со дня вступления в силу. В любой момент в течение этого периода по требованию одной из держав, заключивших пакт, договаривающиеся стороны обсудят вопрос пересмотра настоящего договора»[262].
При подготовке текста этого документа Берлин проявлял заинтересованность в том, чтобы в то время Пакт не мог рассматриваться как направленный против СССР.
В «Тюремных записках» Зорге писал: «Непосредственно перед началом войны Германия стремилась заключить союз с Японией, направленный главным образом против Великобритании. В 1940 г. Германия успешно сумела убедить Японию в необходимости подписания договора, направленного против Великобритании и США»[263].
«По мнению Осимы, кабинет Коноэ был уже в то время уверен в том, что создания “сферы Великой Восточной Азии” можно будет достичь только путем военного продвижения на юг. Единственный вопрос, который стоит на повестке дня, заключается в том, “когда начнутся события”»[264].
30 сентября Гальдер, начальник Генерального штаба сухопутных войск записал: «Фюрер направил Сталину извещение о заключении пакта с Японией за 24 часа до его подписания. (Имеется в виду телеграмма Риббентропа временному поверенному в делах Германии в СССР от 26.9.1940. —М.А.). Теперь отправлено новое письмо Сталину с целью заинтересовать его в английском наследстве и добиться его поддержки против Англии. Если это удастся, то полагаю, что можно будет начать решительные действия против Англии»[265].
8 октября 1940 г. Зорге, более информированный в этом вопросе, чем Гальдер, сообщал: «Военный атташе Германии Мацке и посол Отт заявили, что пакт 3-х государств направлен исключительно против Америки. Оба, однако, согласны с тем, что позднее этот пакт при новых политических обстоятельствах может быть направлен и против СССР, если Сов[етский] Союз стал бы проводить политику, “нежелательную с точки зрения Германии”. Такое изменение направления пакта, которое не являлось вовсе мотивом для его заключения, может произойти позднее в порядке признания того, что пакт не соответствует требованиям дня».
8 октября «Рамзай» отправил еще две радиограммы: «Отт и Стам [Штамер] считают, что удастся втянуть СССР в русло нового пакта и добиться безопасности границ Японии с СССР, чтобы развязать ее руки на юге против Англии и Америки.
По мнению Стама, СССР заинтересован в господстве на с-з Китая, а японцы готовы в случае отказа СССР от помощи ЧКШ (Чан Кайши. — М.А.), развязать СССР руки на с-з Китая. Стам считает вероятным для СССР направление на Персидский или Дарданельский заливы».
Мемо от Рамзая № 87 от 8.10.40:
«Сообщает, что никаких комиссий в связи с пактом не организовано. ОТТ считает, что Германия не заинтересована в организации комиссии, но японцы будут просить у ОТТ дать некоторые привилегии в вопросах техпомощи в важных военных отраслях промышленности в связи с пактом.
Верно: К.Сонин[266]».
15 октября Гальдер отмечает в дневнике: «Прочее [сообщение Этцдорфа[267].]: … 3) о Японии (желательно заключение пакта о ненападении [с Россией]; перспективы неплохие, русские, возможно, воздержатся от заключения пакта до выяснения результатов Тройственного пакта)»[268].
К тому времени решение о нападении на Советский Союз не было окончательным. У Гитлера было даже намерение вовлечь в пакт трех держав Советский Союз.
16 октября правительство США приняло решение о выдаче лицензий на экспорт железного и стального лома только в Западное полушарие и Великобританию. По японской военной экономике был нанесен очередной существенный удар: вслед за топливом для самолетов ее лишали важнейшего сырья, из которого делалась вся военная техника[269].
Ссылаясь на то, что в течение долгого времени она была основным покупателем американского железного лома, Япония назвала это «недружественным актом». Когда японский посол обратился с этим заявлением в госдепартамент, Хэлл заметил, что «впервые страна, занятая захватом и агрессией против другой страны, обращается к третьей, миролюбиво настроенной стране, и серьезно упрекает ее в недружественном отношении за то, что последняя отказывается снабжать военными материалами, помогающими стране-агрессору осуществлять свою политику вторжения»[270].
Параллельно с увеличением давления со стороны Вашингтона, руководимый Черчиллем Лондон начал отходить от практики умиротворения. 18 октября 1940 г. Великобритания вновь открыла Бирманскую дорогу, по которой шла военная помощь к Чан Кайши[271].
Вскоре после заключения Тройственного пакта Министерство иностранных дел Японии разработало предложения об условиях заключения соглашения с СССР. Предлагалось подписать пакт, аналогичный советско-германскому, а урегулирование спорных вопросов провести после его заключения. Восьмой пункт предложений японского МИДа гласил: «Впоследствии в подходящий период мирным путем включить в сферу влияния Японии (в результате покупки или обмена территориями) Северный Сахалин и Приморье». В случае отказа советского правительства принять эти предложения, Япония собиралась добиться демилитаризации этих территорий. Побуждая СССР пересмотреть свою позицию в отношении Японо-китайской войны, Япония планировала вовлечь его в сговор о разделе сфер влияния в Китае. В программе японского МИДа было записано: «СССР признает традиционные интересы Японии во Внутренней Монголии и в трех провинциях Северного Китая. Япония признает традиционные интересы Советского Союза во Внешней Монголии и Синьцзяне. СССР согласится с продвижением Японии в направлении Французского Индокитая и Голландской Индии. Япония согласится с будущим продвижением Советского Союза в направлении Афганистана, Персии (впоследствии сюда включается и Индия)»