– Поняла... – кивнула я. – Ложись спать, и если я что подозрительное замечу, то не сомневайтесь, разбужу.
Кирилл прилег и почти сразу уснул, а я сидела и смотрела на небольшой костер, не забывая подкладывать в него ветки. Тишина, полное безветрие, лишь то и дело доносятся разные звуки, к которым я хотя и не привыкла, но уже стала считать чем-то вполне естественным. Дело в том, что когда в ночном лесу, с наступлением темноты стихает ветер, то до тебя доносится каждый голос зверя или птицы, слышен шорох от движения любого живого существа. Заскрипевшее дерево, пролетевшая птица, плеснувшая вода, пробежавшая мышь, потрескивание сухого валежника под чьими-то ногами – все это далеко разносится в темноте. Лично мне, как городскому жителю, слышать все эти звуки, поскрипывания и шорохи несколько жутковато, но успокаивает ощущение того, что я не одна, и рядом есть мужчины, на которых всегда можно положиться. Вот и сейчас ночное небо затянуто облаками, издали то и дело доносится чей-то вой, а у меня на душе нет тревоги, сами собой закрываются глаза, только вот я на дежурстве, и спать нельзя ни в коем случае...
Я смотрела на огонь, и вдруг мне показалось, будто я ощущаю на себе чей-то взгляд. Не скажу, злой был этот взгляд, или просто любопытный, но чувство, что рядом кто-то есть, было вполне реальным, словно кто-то находится неподалеку и смотрит на нас. Сразу же вспомнилось, что о чем-то похожем говорил Кирилл, и я огляделась по сторонам. Кажется, вокруг никого нет, но что можно рассмотреть в темноте? Впрочем, чувство, будто на тебя кто-то глядит со стороны – оно почти сразу же исчезло, но и сон у меня пропал, как будто его и не было. Как это понимать? Уверена, что никаких звуков, похожих на шаги, я не слышала. Неужели мне показалось? Нет, ощущение чужого взгляда было вполне реальным. Может, разбудить мужчин? Пожалуй, не стоит, мало ли что мне могло привидеться ночной порой. Решила так: если я вновь почувствую, будто рядом кто-то появился, вот тогда поневоле придется будить моих спутников, а пока что мне следует поддерживать огонь – все же какая ни есть, а защита от зверья, да и кое от кого тоже. Впрочем, о последнем лучше не думать, а то еще в голову полезет разная чушь...
До рассвета больше ничего не случилось, да и ощущение чужого присутствия больше не повторялось. Когда утром я разбудила мужчин, то, помимо всего прочего, рассказала и о своих ночных ощущениях. Ну, что тут скажешь? Когда двоим кажется одно и то же, то к подобному все же стоит относиться со всей серьезностью. Надеюсь, ничего страшного нет, но на всякий случай все оставшиеся у нас серебряные монеты разложили на три кучки – ранее Глеб все имеющееся у него серебро уже успел, так сказать, пустить в дело, отгоняя от нас нежеланных гостей. Конечно, сейчас серебряных монет у нас осталось куда меньше, чем было еще совсем недавно, но, главное, они есть, и это придает чувство уверенности. А еще мы очень рассчитываем на то, что нам не придется вновь применять серебро для своей защиты – хватит с нас неприятных встреч, не хотелось бы вновь столкнуться с чем-то подобным.
С утра на небе были тучи, пусть и не грозовые, но достаточно темные, и к тому же немного похолодало. Впрочем, для ходьбы по лесу это даже неплохо. Правда, какое-то время мы опасались, что пойдет дождь, но постепенно тучи стали светлеть, так что дождя можно не опасаться. Это радует, потому что идти по лесу в дождь довольно-таки некомфортно.
До полудня все было спокойно, а затем стало понятно, что Глеб недоволен. Он ничего нам не говорил, но по его нахмуренному лицу было понятно – что-то идет не так. Поглядывая на Глеба, Кирилл помалкивал, а вот я не выдержала.
– Глеб, мне кажется, ты чем-то расстроен, верно?
– Можно сказать и так... – недовольно отозвался тот. – Не могу отделаться от впечатления, что мы сбились с маршрута.
– С чего ты это взял?
– Помните, что нам говорили эльфы (чтоб их!)? Мы должны идти по лесу, а мне кажется, что мы будто спускаемся к болоту. Слышите?
– Что?
– Кажется, лягушки голос подают. Как это не удивительно, но здешние лягушки с нашими земными квакают почти одинаково. Да и под ногами у нас захлюпало.
– А ведь и верно! Надо же, а я раньше на это внимания не обращала...
– И я только сейчас ощутил, что повеяло запахом болота... – добавил Кирилл. – А до этого словно нос был заложен...
В этот момент неподалеку кто-то громко ухнул, а затем послышался плеск воды. Похоже, что впереди, и верно, находится какая-то водная преграда.
– Поворачиваем назад... – решил Глеб. – Отойдем отсюда, и там постараемся сориентироваться.
– Возвращаться – плохая примета... – постарался пошутить Кирилл. – Только вот это место мне совсем не нравится, так что будем считать возвращение благом.
– Да уж, забрели... – неохотно отозвался Глеб.
Делать нечего, пошли назад. Неизвестно почему, но мне отчего-то не по себе, навалилась усталость, каждый шаг стал даваться с трудом, дорожный мешок показался тяжелым до невозможности, хотелось лечь и поспать. Может, я и ошибаюсь, но я почему-то уверена, что мужчины чувствуют себя ничуть не лучше.
Трудно сказать, сколько времени мы так брели, но потом Глеб остановился и произнес фразу, которую ни в коем случае не стоит изрекать в присутствии чувствительных дам – для них это слишком шокирующее.
– Лена, извини... – через секунду произнес он. – Кажется, нервы подводят.
– Можно несколько подробнее пояснить, что именно тебя подвигло на столь образно-художественное выражение чувств?.. – хмыкнул Кирилл.
– Не знаю, как это могло получиться, но если я прав в своих предположениях, то мы идем не назад, а движемся вдоль края болота... – теперь в голосе Глеба звучала настоящая злость. – Такое впечатление, что мы немного отходим, а потом снова возвращаемся назад. Хотя может оказаться, что это не болото, а огромная лужа, которая тянется на несколько километров. В толк взять не могу, как мы здесь оказались! У меня никогда не было проблем с ориентированием, а тут такое!.. Словно кто-то ведет нас к болоту! Просто голова кругом идет!
– Не только у тебя... – вздохнул Кирилл. – Может, нам пора взять в руки серебро?
– Пожалуй, нам надо было сделать это с утра... – неохотно согласился Глеб. – Может и сюда бы не забрели...
Похоже, Глеб был прав, потому как после того, как мы зажали монеты в ладонях, стало чуть полегче. Тут без лишних слов понятно: надо побыстрей уйти отсюда, но серебро в любом случае из рук выпускать не стоит – похоже, и в этом лесу что-то не ладно...
Мы прошли совсем немного, когда неподалеку что-то промелькнуло – похоже, пробежал какой-то зверь. Лес здесь, у болота, не очень густой, зато кустарника хватает. Можно было бы не обращать внимания на очередного зверя (мало ли здешней живности мы уже видели!), но почти сразу он показался из куста, и Кирилл только что не присвистнул от удивления:
– Надо же!
Впрочем, я была готова сказать то же самое, и мое изумление можно понять – перед нами стояла самая настоящая свинья! Невысокая, довольно худая, грязно-серый цвет шкуры, пятачок на морде... Я в детстве как-то месяц провела в деревне, у знакомых мамы, да и позже туда несколько раз ездила на пару недель. Так вот, в немалом хозяйстве маминых знакомых, помимо прочей животины, имелась свинья с поросятами (с которыми мне очень нравилось возиться), так что я на тамошних хрюшек насмотрелась предостаточно, и перепутать их ни с кем иным не могла. Хотя, если всмотреться, то эта хавронья, которую сейчас мы видим, кое в чем отличается от своих земных сородичей – небольшие рожки около торчащих ушей, рот, полный острых зубов, довольно длинный лысый хвост, только не крючком, а прямой...
– Да уж, почти земной свин, только с рожками... – почесал Глеб в затылке. – Вот так встреча!
– Это свинья, или, говорила одна мамина знакомая, хавронья, причем домашняя... – поправила я. – В этом можете поверить мне на слово.
– Да мне без разницы, какого пола это создание... – буркнул Глеб. – Ловить я ее не собираюсь, да и нам сейчас не до того, чтоб устраивать привал с шашлыком.
– Непонятно, что она здесь делает?.. – сказал Кирилл.
– Ну, летом свинья в лесу всегда найдет, чем прокормиться... – отозвался Глеб. – Если она, конечно, раньше кому-то на зуб не попадется. Хотя по ее виду можно предположить, что вряд ли она ходит сытой – одна кожа да кости.
– Говорю же – она домашняя, не дикая! Может, неподалеку проживает некто из тех оригиналов, что предпочитает одиночество, и свинья просто сбежала из его дома?.. – предположила я. – Больше ей взяться неоткуда. Или же где-то рядом находится маленькая деревушка в несколько домов.
– А я говорю, что следов людей поблизости не видел... – отозвался Глеб. – Хотя может быть и такое, что некто, живущий в этих местах, просто не хочет идти в ту сторону, откуда мы пришли.
Мы отправились дальше, а свинья побежала рядом с нами, на небольшом отдалении. Впрочем, бежала она как-то странно, даже не бежала, а семенила, понемногу приближаясь к нам, и чем дольше я на нее смотрела, тем больше она мне не нравилась. Даже не знаю, как это объяснить, но что-то в ней было неприятное, неправильное. Да и не могут так свиньи ходить – в этом уж поверьте мне на слово.
Впрочем, это чувствовала не я одна, Глеб и Кирилл тоже то и дело поглядывали на эту невесть почему приставшую к нам животину, и даже покрикивали, пытаясь отогнать, но свинья и не думала убегать. Более того – она трусила на расстоянии пяти-шести шагов от нас, причем смотрела не вперед и не себе под ноги, а в нашу сторону – можно сказать, глаз с нас не сводит. Казалось бы – что такого?, только вот чем дольше свинья на нас смотрит, тем больше у меня (да и уверена, что и у моих спутников) становится тягостней на душе.
Первым не выдержал Кирилл. Подняв с земли камень, он бросил ее в свинью:
– Пошла вон! Уходи отсюда!
Хотя расстояние между нами и свиньей было совсем небольшим, но, тем не менее, Кирилл в нее не попал – хавронья как-то уж очень ловко уклонилась в сторону. Возможно, это странно, но у меня невесть отчего возникли ассоциации с той собакой, которую мы встретили в соседнем лесу несколько дней назад, и которая умело уклонялась от серебряных монет, которые бросал в нее Г