– А ты кто такая?
Ответить я не успела, потому, как вошедший вслед за мной Иван Степанович сказал:
– Это ваша спутница, попрошу любить и жаловать.
– О, в нашем цирке появился новый клоун?.. – приподнял брови лысый. – Вернее, клоунесса...
– Еще одно слово и ты вылетишь отсюда без права вернуться... – отчеканил Иван Степанович.
– И на кой ляд нам сдалась баба?.. – проворчал мужчина. – Лучше бы еще одного крепкого парня привели, толку было бы куда больше.
– Вот что, Глеб, я лучше знаю, что делаю, так что в твоих советах я не нуждаюсь... – Иван Степанович оглядел нас. – Вместо того чтоб грубить, лучше бы познакомился с дамой. Елена, это Глеб. Глеб, это Елена. Лена, надеюсь, что общение с этим человеком не доставит тебе неудобств.
– Ну, если вопрос поставлен таким образом, то лично я ничего не имею против общения с девушкой... – ухмыльнулся Глеб. – Особенно близкого, наедине. Так сказать, тет-а-тет.
– Хватит болтовни... – поморщился Иван Степанович. – Все сели и внимательно слушаете меня. Глеб и Елена, для начала должен признаться: – нравится вам это, или нет, но вы двое здесь только потому, что я не могу отправить Кирилла в чужой мир одного и без помощи. В ином случае вы бы тут не оказались.
– Не тупой, уже сообразил, что к чему... – хмыкнул Глеб.
– Каждый из вас... – продолжал Иван Степанович. – Каждый из вас троих согласился отправиться туда, чтоб гм... кое-что исправить в себе, вернее, чтоб вновь стать здоровым, как это в свое время им было послано природой. Современная медицина помочь вам не может, вот потому вы трое и согласились на подобный риск, который очень велик. А раз дела обстоят таким образом, то нравится вам это, или нет, но начинайте общаться между собой, и чтоб впредь промеж вами не было никаких конфликтов, иначе ничем хорошим дело не кончится. Называя вещи своими именами – останетесь там навсегда. Все понятно?
– Чего там не понять... – пробурчал Глеб.
– Вот и хорошо... – кивнул головой Иван Степанович. – О том мире, в который вы собираетесь отправиться, я знаю далеко не так много, как бы мне того хотелось. Расскажу вам все, что мне известно, а остальное зависит только от вас...
Через несколько дней мы все сидели на квадроцикле, который двигался по лесу. Не знаю, сколько времени минуло с того момента, когда мы покинули дом Ивана Степановича – на мой взгляд прошло не менее двух-трех часов. Не знаю насчет остальных, но у меня уже затекли ноги, заболела спина, и ощутимо заныл шрам. Очень хотелось попросить Ивана Степановича остановить квадроцикл, чтоб хоть немного пройтись, но сделать это я не решалась.
Мы все молчали – сегодня нашей троице предстояло отправиться в иной, неведомый нам мир. Конечно, кое-что о нем нам уже было известно, но одно дело – разговоры о том, что где-то существует далекий мир, и совсем иное – в действительности отправится туда. Трудно сказать, о чем сейчас думают мужчины и как они себя чувствуют, но мне было как-то не по себе. Да и вид у нашей троицы был, скажем так, весьма своеобразный, словно мы собрались на ролевое шоу – холщевые штаны, бесформенные рубахи, балахонистые куртки... Глядя на нас, так и хочется сказать – ряженые, хотя это слово тут не очень подходит.
Еще перед моим приездом сюда Иван Степанович велел мне привезти с собой самое простое и грубое полотно – мол, из него надо будет сшить вам одежду. Именно этим – шитьем одежды я и занималась все последние дни, так что у меня особо не было времени отвлекаться на что-то постороннее. Конечно, швея из меня неважная, но, как я поняла, тут и не требовались ровные швы или подгонка по фигуре: хотя бы немного впору – и сгодится. Хорошо хотя бы то, что сапоги у каждого были удобные – каждый привез свою обувь, разношенную по ноге. Еще самые необходимые вещи у каждого из нас были в дорожном мешке, который обычно носят за спиной.
– Так, приехали... – Иван Степанович наконец-то остановил квадроцикл. – Слезайте. Дальше идем пешком.
Что ж, можно и пешком. Сошла на землю, огляделась по сторонам. Да уж, вокруг по-настоящему густой лес, и квадроциклу дальше хода нет. Просто удивительно, как Иван Степанович умудрился так далеко пробраться в чащу.
– Ничего себе глухомань... – присвистнул Глеб, глядя на высокие сосны, чуть поскрипывающие под ветром, и на серо-зеленый ковер мха под ногами. – Прямо девственная природа, не тронутая цивилизацией. Тут заблудиться ничего не стоит!
– Не заблудимся... – Иван Степанович закинул за плечи небольшой рюкзак. – Свои дорожные мешки не оставьте. Я иду первым, а вы за мной – сначала Глеб, затем Кирилл с Еленой.
– А как же ваша техника? Не боитесь ее оставлять?
– Никто сюда не придет – местные жители тут и близко не показываются... – отмахнулся мужчина. – А если даже здесь каким-то чудом окажется посторонний человек, то ничего с машиной не сделает – просто не сможет. Пошли.
Хождение по дремучему лесу – это еще то удовольствие, особенно если учесть, что за твое плечо крепко держится незрячий человек. Надо сказать, что уже второй день Кирилл ходит, держась одной рукой на мое плечо, а второй опираясь на палку – все верно, именно так и передвигаются слепые. Все бы ничего, только вот Кирилл, кажется, был женоненавистником – такое впечатление, что первое время он словно перебарывал себя, не желая даже дотрагиваться до меня – его аж передергивало от этих прикосновений. Да и ко мне этот человек относился, словно к чему-то крайне неприятному, что вынужден терпеть помимо своей воли. Можно подумать, мне его общество доставляло хоть какое-то удовольствие! Да уж, попутчик... Сейчас на глазах Кирилла была темная повязка, что немного если не уменьшало, то смягчало уродство его лица.
За все время этот человек не сказал мне и трех десятков слов, всячески избегая общения. Думаю, что немалую часть в столь отчужденном отношении ко мне сыграла его внешность – никому не хочется выглядеть уродом в чужих глазах, особенно если эти глаза – женские. Не знаю, какую трагедию пережил этот человек, но жуткие шрамы виднелись даже на его руках... Интересно, сколько ему лет? Почему-то мне кажется, что Кирилл вряд ли старше Глеба.
Что же касается Глеба, то этот человек относился к числу тех, кто полностью уверен в своих силах и знает себе цену. Он даже за мной попытался ухаживать, и не потому, что я ему понравилась, а скорей по привычке – как видно, считал себя достаточно неотразимым, чтоб не оставлять без внимания хоть одну женщину моложе шестидесяти лет. Впрочем, получив от меня отпор, Глеб не расстроился – мол, переживу, тем более что баб на свете много, а я такой один... Боюсь, с этим человеком будет непросто. С Кириллом, впрочем, тоже.
– Далеко идти до места?.. – поинтересовалась я у Ивана Степановича.
– Как получится...
Тем не менее, путь занял немало времени. По лесу идти вообще непросто, и вдвойне сложно слепому человеку передвигаться по неровной местности. Кирилл шел осторожно, вполне обосновано опасаясь споткнуться и упасть. Судя по его одышке и тому, как неуверенно он ступал, можно предположить, что довольно долгое время Кирилл предпочитал вести сидячий образ жизни. Да и меня сейчас не назвать самым быстрым человеком на свете, так что уже через четверть часа нам пришлось останавливаться на отдых под недовольное ворчание Глеба.
До небольшой скальной гряды мы добрались ближе к вечеру. Похожие скалы ранее уже однажды встретились нам на пути, но тогда Иван Степанович прошел мимо, а сейчас, вытерев пот со лба, произнес:
– Все, пришли, располагайтесь на отдых. Я сейчас вернусь.
– И куда вы идете?.. – спросила я.
– Место перехода в пещере, надо посмотреть, что там и как. А вы подождите меня здесь.
Дважды повторять не пришлось, и мы втроем уселись на ствол большой сосны, лежащий на земле. Какое-то время мы молчали, затем Глеб произнес с легкой насмешкой в голосе:
– Что, страшно? Поджилки трясутся?
– По-моему, нам всем не по себе... – вздохнула я. – Это ж не в городской парк отправиться.
– Вы двое держитесь возле меня – не пропадете... – снисходительно произнес Глеб. – Я парень тертый, прошел огонь, воду и медные трубы. Справлюсь и там.
– Надеюсь, так и будет...
– В этом не сомневайтесь... – в голосе Глеба была такая уверенность, что на какое-то время мне даже стало легче.
– Мне бы твой оптимизм... – негромко произнес Кирилл.
– Просто надо верить, что все будет именно так, как ты хочешь.
Вскоре вернулся Иван Степанович. На наш немой вопрос он только пожал плечами.
– Посмотрел, все ли там в порядке. Давайте пока что перекусим, а заодно и костер разложим. Времени у нас еще полно.
Позже, глядя на желтые язычки костра, Иван Степанович произнес:
– Повторяю вам еще раз: переход в чужой мир возможен лишь один раз в месяц, ночью, во время полнолуния. То же самое относится к возвращению назад – уйти оттуда можно только в полнолуние. Если учесть, что наши сутки равны тамошним, и да и календарь в точности повторяет земной... В общем, если не успеете вернуться в условленный день, то ждать следующей возможности уйти оттуда вам придется почти месяц. Надеюсь, что вы хорошо запомнили даты полнолуния на этот год.
– А то, как же, вызубрили, аж от зубов отскакивает... – хохотнул Глеб. – Разбуди ночью – ответим в точности, не собьемся. Надеюсь, мы не станем затягивать с возвращением, сделаем все, чтоб вернуться поскорей.
– Ну, в вашем случае заранее нельзя быть хоть в чем-то уверенным наверняка. С тем растением, которое вам может помочь, тоже все непросто, ну да я вам объяснил все, что знаю о том мире. Надеюсь, вы ничего не забыли.
– Еще Достоевский говорил: «Вывозила же прежде кривая, вывезет и теперь»... – Глеб не терял оптимизма.
Надо же... – подумалось мне. Надо же, а глядя на этого самоуверенного человека, и не подумаешь, что он знаток русской классики.
– Когда вернетесь, ждите меня здесь... – продолжал Иван Степанович. – Каждый месяц, сразу же после полнолуния, я буду приходить сюда – заберу вас.