Оказывается (об этом я узнала с немалым удивлением), Борис уже давненько любил побаловаться наркотиками, хотя, глядя на него, мне бы подобное и в голову не пришло – он выглядел обычным человеком. Ну, наркотики и здоровый организм могут разрушить в два счета, а уж те, у кого с рождения есть проблемы со здоровьем (например, всего одна почка, причем уже с рождения функционирующая не лучшим образом) – эти люди и вовсе должны относиться с великой опаской к подобным препаратам. Все так, но Борис с детства знал, что ему все дозволено, мама все исправит, всегда поможет, и потому позволял себе то, что запрещено, в том числе и наркотики. Несколько раз он попадал в серьезные передряги (имеется в виду его здоровье), но любящая мать каждый раз умудрялась едва ли не вытаскивать сына с того света, вновь и вновь тратя на его выздоровление огромные деньги. Правда, несмотря на лечение, почка работала все хуже, что вполне объяснимо разрушительным действием запрещенных препаратов. Дело кончилось тем, что в один далеко не прекрасный момент Борису и его матери сказали прямо – без пересадки почки ваш сын долго не протянет, и подавляющую роль в этом сыграло увлечение молодого человека наркотиками. Тут даже Борис понял – надо что-то делать, а иначе печальный итог обеспечен. Парень всерьез струхнул, и готов был пойти на все, лишь бы остаться в живых...
... В итоге все получилось так, как им того и хотелось, и молодого человека ожидала свадьба, слияние двух солидных фирм, новые перспективы... Будущее выглядело прекрасным, и, казалось, нет ничего плохого в том, что разок-другой можно позволить себе кое-что из того, что категорически запрещено. Кто ж знал, что некое гм... вещество окажется далеко не лучшего качества, после чего два закадычных друга Бориса отправились на тот свет. Сам он кое-как выкарабкался, но зато у него началось отторжение новой почки... Все, что врачи могли сказать безутешной мамаше – разумеется, можно попытаться сделать новую операцию по пересадке, только вот найти новую почку за такой короткий срок очень сложно, практически невозможно.
Вот тут-то мать Бориса вспомнила про меня, вернее, сообразила, где можно взять еще почку для пересадки – конечно, рискованно, но иного выхода нет, да и сроки подпирают. Для начала требовалось меня отыскать, только вот дозвониться до обладательницы нужной почки нет никакой возможности – телефон молчал, а время, меж тем, неумолимо идет... Делать нечего – пришлось к моим поискам подключать кое-кого из тех, с кем ранее эта дама не желала иметь никакого дела. Проще говоря, за большие деньги был нанят человек, который должен отыскать меня, и незаметно увезти в какое-либо укромное место, где трансплантолог (которому тоже пришлось заплатить немало) вырезал бы мою почку, которую затем поместил бы в специальный контейнер, после чего исполнители сразу же должны были мчаться к нанимательнице. Что касается моего бренного тела, то закопать его в лесочке не составило бы труда...
– А откуда вам об этом стало известно?.. – растерялась я.
– Этот человек мне сам обо всем рассказал... – неприятно усмехнулся Иван Степанович. – Он приехал в твой город, узнал, что твоя мать подала в розыск – мол, дочь пропала, уехала неизвестно куда... Естественно, подобное объяснение его не устроило. Версию, что ты уехала по святым местам, этот человек решил проверить позже, но для начала требовалось выяснить, куда именно ты ранее отлучалась из города, и в результате каким-то образом узнал, что ты приезжала ко мне.
– И что было дальше?
– Он заявился сюда в мое отсутствие – в тот день я ненадолго отъехал по делам, а когда вернулся, то увидел, что мою жену привязали скотчем к креслу, и некий наглый хлыщ обещает изрезать ей лицо ножом, если я не скажу, где ты находишься. Второй, с испитым лицом, стоял рядом... То, что я испытал в тот момент, словами не описать! Они посмели угрожать не только мне, но и моей жене! Только за одно это их убить мало!.. – в голосе Ивана Степановича прозвучало нечто такое, отчего у меня едва не перехватило горло. – Как видно они сочли меня шарлатаном, с которым можно не считаться. Если б только эта парочка знала, что их может ожидать за подобное, то предпочли бы покопаться в куче радиоактивных отходов – в этом случае у них все же был шанс остаться в живых...
– И как вы поступили?
– Лишил их способности двигаться, освободил свою жену – она, бедняжка, так перепугалась!.. Я такие вещи не прощаю, и прощать не намерен. Успокоил жену, потом подчинил эту парочку своей воле, посадил их на квадроцикл и отвез... Ну, вы поняли куда. Затем отвел к пещере и оставил их там. Уйти оттуда эти двое не могли, они даже пошевелиться были не в состоянии, и об их дальнейшей судьбе вы, думаю, догадались.
Да что там непонятного! Теперь, хотя бы, выяснилось, чей череп мы видели у кустов вереска...
– Вы что, считаете, что я поступил излишне жестоко?.. – поинтересовался Иван Степанович.
– С этим вопросом вы обращаетесь несколько не по адресу... – Глеб и бровью не повел. – Я вообще придерживаюсь принципа: Богу-богово, кесарю-кесарево, а ушлепку – ушлепково. От слова шлепнуть. Почему я так считаю? Дело в том, что если человек дурак – то это надолго, а если сволочь – то это навсегда.
– Рад, что вы меня понимаете. Кстати, Кирилл, пару раз звонил твой отец. Ну, я ему ничего сказать не мог, а вот он попросил меня передать тебе кое-что, если увидимся.
– И о чем речь?
– О твоей бывшей жене...
– Меня это не интересует!
– Зря. Тебе не помешает знать, что ее больше нет. Когда нее выпустили из клиники, она вновь вернулась к твоему дому – надеялась, что ты ее простишь. Откуда-то узнала, что ты уехал на лечение и ждала того счастливого момента, когда ты вернешься, и заключишь в объятия – ничего иного она не ожидала. Правда, от дома ее отгоняли, люди шарахались, так что дама обитала на противоположной стороне улицы. Естественно, пила, причем безбожно. И так произошло, что один из твоих соседей сломал ногу, и из больницы к дому его привезли в кресле-каталке. Твоя бывшая супруга отчего-то решила, что это ты вернулся, и кинулась к дому, не оглядываясь по сторонам, выскочила на дорогу, а там было интенсивное движение. Ее сбила машина, и при падении она ударилась виском о бордюр. Смерть была мгновенной...
– Понял... – после паузы отозвался Кирилл, и в его голосе слышалось облегчение.
– А что же с невестой Бориса?.. – поинтересовалась я, пытаясь перевести разговор на иное.
– Абсолютно ничего... – пожал плечами Иван Степанович. – Любовь, как таковая, в той паре отсутствовала в принципе – просто родители молодых людей договорились о слиянии двух компаний в общее семейное дело, а чувства к этому имеют достаточно условное отношение. Как говорится – бизнес прежде всего. Кстати, забери назад свое кольцо – оно помогло мне кое-что прояснить в том семействе, а заодно и дать толчок к иному развитию событий. Оказывается, девушка давно симпатизировала некому молодому человеку, но ее отец был категорически против их отношений. Теперь же, когда выяснилось, что жених не только тяжело болен, но еще и неравнодушен к наркотикам... Нет, уж лучше отказаться от такого брака, несмотря на то, что придется пересмотреть кое-какие планы по развитию бизнеса. Причина проста: дочка у него одна, так что ее будущим рисковать не стоит. К тому же не все упирается в деньги, а из этого брака, судя по всему, ничего путного не получится.
– Это кольцо мне не нужно... – не хотелось даже брать в руки этот футляр.
– Тогда в церковь его отнеси... – посоветовал Иван Степанович. – Ему там самое место, пусть пойдет на благое дело, тем более что носить это кольцо ты не собираешься. И вот что я еще хочу сказать: Лена, знаю, тебе хочется увидеть мать, или хотя бы поговорить с ней, но пока что делать этого не стоит. Да, она беспокоится, тревожится, не зная, где ты сейчас и что с тобой, и ее можно понять, однако тут все не так просто. Дело в том, что Борис еще жив, хотя и находится в тяжелом состоянии. Чего уж там скрывать – жить ему осталось немного, пару недель, не больше, и это в лучшем случае. Называя вещи своими именами – он обречен.
– А его мамаша...
– Я посмотрел ее будущее. Скорей всего, после смерти сына ей уже станет все безразлично, начнет ездить по монастырям, отмаливать грехи, которых у нее превеликое множество. Пока же эта женщина предпринимает все возможное и невозможное, чтоб спасти сына, и готова идти даже на самые крайние меры, а потому в данный момент очень опасна. Сразу говорю: нужную почку она не найдет, и потому я далеко не уверен, что она еще кого-то не пошлет на твои поиски, потому как те двое, которых она уже отправила за тобой, куда-то бесследно исчезли. Так что уезжай, минуя свой город, и пока что не давай о себе знать. Просто не стоит даже теоретически подвергать опасности твою маму.
– Это я могу устроить... – пообещал Глеб. – И Лену, и Кирилла я возьму с собой в Санкт-Петербург. У меня там дело неотложное, и в одиночку, боюсь, не справлюсь.
– Сам виноват... – покосился на него Иван Степанович. – Накосячил, вот и исправляй.
– Исправлю!..
... Санкт-Петербург, Черная речка, девятиэтажный дом, Глеб, с большим букетом роз... Поднявшись на третий этаж, Глеб вздохнул, обернувшись к нам:
– Ребята, вы мне обещали...
– Не волнуйся, когда тебя начнут бить этим колючим веником, который ты держишь в руках... – начал Кирилл.
– Типун тебе на язык!.. – оборвал его Глеб. – Как видно, поддержки от вас не дождешься!
– Смелость города берет... – хмыкнул Кирилл.
– Ты не тяни понапрасну время, не поможет... – посоветовала я. – Вот дверь, вот звонок... Чего стоим, кого ждем?
– Да ну вас... – Глеб нажал на кнопку звонка. – А еще друзьями себя называют...
Дверь распахнулась, и я увидела симпатичную молодую женщину, которая, увидев Глеба, растерянно произнесла:
– Ты?
– Люба, я... – начал, было, Глеб, но женщина попыталась закрыть дверь, однако это у нее не получилось, потому как Глеб поставил ногу за порог.