После окончания института я решила не возвращаться домой, осталась в столице, устроившись на работу в банк. Зарплата там была не сказать, что уж очень большая, но на съемное жилье мне хватало, да и на все остальное тоже, тем более что я привыкла жить достаточно скромно.
Прошел год, и вдруг мне поступило неожиданное предложение – перейти на работу в довольно-таки солидную компанию, причем с таким окладом, о котором я ранее и мечтать не могла. Правда, при этом мне поставили одно условие – пройти серьезное медицинское обследование, потому как работодатели заранее желают знать о состоянии здоровья своего будущего сотрудника. Ну, в подобном требовании нет ничего странного, да и мне самой не помешает лишний раз удостовериться в своем хорошем самочувствии.
Еще через две недели я сидела в кабинете хозяйки компании. Грузноватая женщина средних лет с невыразительным лицом благожелательно смотрела на меня, хотя ее глаза оставались холодными.
– Право же, Елена Александровна, я рада, что вы будете работать у нас... – чуть хрипловатым голосом произнесла женщина. – Ваша квалификация меня вполне устраивает, как, впрочем, и отзывы с места вашей прежней работы. Коллектив у нас хороший, и, надеюсь, проблем у вас не будет, а вы меня не разочаруете. Молодежь в устоявшемся коллективе – это всегда замечательно.
Надо же... – подумалось мне. – Надо же, какая располагающая к себе женщина! А мне говорили о ней, как о бессердечном человеке, который ради достижения своей цели может перешагнуть через кого угодно, да и людей она, дескать, ни во что не ставит.
– Спасибо... – начала, было, я, но тут распахнулась дверь кабинета, и мужской голос произнес.
– Мама, я к тебе... Извини, не подумал, что ты занята.
– Но я же просила тебя не приходить... – однако в голосе женщины я не услышала недовольства – скорее, так родители мягко упрекают непослушного ребенка. – Но уж раз ты тут... Познакомься, это наш новый сотрудник Елена Александровна. Леночка, в свою очередь хочу представить вам моего сына Бориса.
– Очень приятно познакомиться... – белозубо улыбнулся молодой человек, который, кажется, был немногим старше меня. Да, при взгляде на него сразу становится понятно, что они родственники – внешне мать и сын очень похожи. Сын владелицы компании, может, и совсем не красавец, ростом будет даже чуть пониже меня, полноват, но в его облике есть что-то детски-беззащитное, что невольно привлекает к себе внимание и вызывает неподдельную симпатию.
– Мне тоже... – кивнула я головой.
На этом наше общение закончилось, а уже через пару дней я в коридоре столкнулась с Борисом, и отчего-то я была уверена, что этот человек поджидал именно меня.
– Рад встрече... – заговорил он.
– Взаимно... – и я уже хотела, было, идти дальше, но Борис меня остановил.
– Можно, я подожду вас после работы?
– Не стоит – все рабочие моменты я стараюсь решать в служебное время.
– Леночка, вы не поняли... – обезоруживающе улыбнулся Борис. – Я знаю место, где готовят потрясающие роллы, и приглашаю вас...
– Спасибо, но я не большой любитель подобной еды.
– А как насчет пиццерии?
– От пиццы поправляются... – я покачала головой. – Так что это не для меня.
– А если...
– Борис... – перебила я молодого человека. У меня и в мыслях не было переходить определенную грань в отношении к сыну хозяйки нашей компании, тем более что я уже знала о том, насколько ревностно она следит за его жизнью. – Борис, я работаю здесь всего пару дней, и мне с самого начала ясно дали понять, что руководство крайне неодобрительно смотрит на служебные романы внутри коллектива. Вы – сын владелицы этой компании, я – наемный работник, так что...
– Ерунда!.. – отмахнулся Борис. – Нет ничего плохого в том, что я приглашаю понравившуюся мне девушку встретиться после работы.
– Я так не считаю, а потому прошу меня понять и извинить.
Надо сказать, что в компании Галины Альбертовны (так звали мать Бориса) была установлена весьма жесткая дисциплина, о чем меня предупредили еще при зачислении в штат. Да и сослуживцы предпочитали общаться между собой только по рабочим вопросам, не затрагивая личные темы, а уж внеслужебные вопросы о личности самой Галины Альбертовны и разговоры о ее семье – они вообще были под негласным запретом. Конечно, кое-что все же доносилось до моих ушей, и услышанное заставляло строго придерживаться определенных рамок. Как я поняла, Галину Альбертовну всерьез побаивались, и больше всего опасались попасть в немилость у начальства – впрочем, мне еще при приеме на работу дали понять, что, дескать, случались уже прецеденты, причем с очень неприятными последствиями для провинившихся...
Однако Бориса не смутил мой холодный отказ, и он не оставлял попытки пригласить меня на свидание. Более того: через какое-то время мне на работу стали едва ли не ежедневно доставлять букеты цветов, и было известно, от кого. Имея представление о крутом нраве матери Бориса, с высокой степенью вероятности следовало ожидать, что мне сразу же покажут на дверь. К тому времени я уже знала, что у нашей грозной начальницы Борис был единственным сыном, которого, по слухам, она безумно любила и всячески опекала, но Галина Альбертовна по отношению ко мне оставалась все такой же милой и приветливой. Более того: грозная начальница снисходительно отнеслась к известию о том, что я в первую неделю работы просмотрела небольшую ошибку в документах. Все это вызывало немалое удивление моих коллег по работе, которые, похоже, никак не могли взять в толк, отчего столь суровая руководительница относится ко мне настолько благожелательно.
Капля камень точит, и через какое-то время я все же согласилась на свидание с Борисом, а дальше все как-то стало развиваться само собой. Кавалер вел себя так, словно он был благородным рыцарем из дамских романов, то бишь олицетворял собой воплощенные такт, воспитанность и благородство. Вдобавок он оказался прекрасным собеседником, к своим двадцати пяти годам уже объездил полмира, был хорошо образован, с прекрасными манерами, и в такого человека было просто невозможно не влюбиться. Иногда мне даже казалось, что Борис чем-то даже напоминает Семена, когда тот только начинал ухаживать за мной – у них даже слова и выражения были похожи... В общем, за пару-тройку месяцев лед у меня в душе растаял, а уж когда Борис признался мне в любви и предложил руку и сердце, то я просто растерялась.
– Но ты же меня совсем мало знаешь!.. – все, что я могла ответить на его слова. – Мы познакомились всего несколько месяцев назад!
– Этого вполне достаточно!.. – горячо убеждал меня молодой человек. – Хоть верь, хоть нет, но я влюбился в тебя с первого взгляда!
– Но твоя мама...
– Мама будет рада! Ты ей очень понравилась, что для нее, вообще-то, нехарактерно – она человек закрытый. И вообще: для нее главное, чтоб я был счастлив! Чтоб ты знала: у мамы, кроме меня, никого нет – родители умерли, братьев и сестер не имеется, мой отец скончался от инфаркта...
– И все же... – я даже оторопела от подобного напора.
– Я сегодня поговорю с мамой, и не сомневайся – она будет согласна!
А вот я-то как раз в подобном была совсем не уверена – все же между нами слишком большая разница: очень богатый человек, который в будущем встанет во главе серьезной компании – и простая служащая из офиса его матери! Любовь с первого взгляда... Уж очень все это невероятно, просто душещипательный женский роман для романтических натур! Я к подобным мечтательно-сентиментальным натурам не отношусь, и мне всегда казалось, что подобные истории остаются на страницах выдуманных книг (из той серии, когда брутальный босс-миллиардер влюбляется бедную, но честную уборщицу), а в жизни подобное вряд ли случается.
Бориса можно было бы понять, если б у меня была модельная внешность или я была бы очередной «мисс чего-то там» – ведь именно такими красотками частенько увлекаются молодые люди из числа тех, кого называют «золотой молодежью». Что же кается меня... Я обычная симпатичная девушка, в институте всегда привлекала внимание молодых людей, многие называют меня хорошенькой, но не более того! У меня нет ни влиятельных родственников, ни значительной суммы на счетах, и на наследство от неизвестного мне родственника-миллионера тоже рассчитывать не стоит. Все больше и больше склонюсь к мнению, что если б я, и верно, не нравилась Борису, то проявлять такую настойчивость в своих ухаживаниях он бы не стал, тем более что его отношение ко мне следует назвать тактичным и деликатным, никаких интимных поползновений. Похоже, мне стоит отбросить прочь все сомнения. Кажется, все складывается замечательно, но какой-то червячок в глубине души все же не дает мне покоя.
Ясно одно: если Борис, и верно, поговорит с матерью и скажет ей, что решил жениться на мне, то, скорей всего, завтрашний день станет последним днем моей работы в компании, принадлежащей Галине Альбертовне. Похоже, что мне пора обновлять свое резюме и заняться поисками новой работы.
На следующий день Галина Альбертовна приехала на работу только во второй половине дня, и первым делом позвала меня к себе в кабинет. Судя по виду женщины, она провела бессонную ночь.
– Думаю, тебе стоит знать... – заговорила она, как только я пришла к ней. – Борис в больнице.
– Что случилось?.. – ахнула я.
– Ничего нового... – губы у женщины задрожали. – У него отказывают почки, вернее, почка...
– Как?!
– А вот так... Это давняя проблема. Он не хотел, чтоб ты знала. Три раза в неделю, по утрам, Борис посещает больницу, где ему проводят гемодиализ. Процедура занимает пять часов, но в последнее время процедур увеличилось...
– Я могу его увидеть?
– Ты действительно этого хочешь?
– Да!
– Тогда поехали...
По дороге в больницу Галина Альбертовна рассказала мне о том, что проблемы с почками у Бориса начались несколько лет назад, и постепенно все становится только хуже. Врачи не дают хороших прогнозов, и все, что остается делать матери – молиться и надеяться на лучшее. Ну, а мне сейчас стало понятно, отчего Борис отказывался от долгих пеших прогулок, и предпочитал посидеть в каком-нибудь кафе и в парке. Ясно и то, отчего он иногда выглядел слабым, несколько раз не приходил на свидания, да и частенько казался усталым, бледным и измотанным. На мои осторожные вопросы он только отшучивался – мол, мать заездила с работой, она ведь не только вас гоняет, но и меня!.. Шутки шутками, но, как оказалось, причина совсем иной, куда более печальной.