Проглатывая очередной комок серой каши, я почувствовала на себе чей-то взгляд – оказывается, на меня с интересом поглядывал моложавый мужчина, сидящий за отдельным столом. Судя по хорошей одежде и доброму десятку колец с камнями, красовавшимися на его пальцах, мужчина явно не бедствовал. Вместе с тем я отчего-то была уверена, что к здешней элите он не относится – в этом человеке было нечто, очень напоминающее наглость тех, кто сумел вырваться наверх из нищеты. Подобное скрыть сложно, для этого человеку надо немало поработать над собой, а заниматься таким делом станет далеко не каждый – хлопотно и долго. Похоже, что этот человек только что закончил свою трапезу (об этом говорили пустые тарелки и кувшин с вином на его столе) и сейчас оглядывал зал, не зная, чем занять вечер. Отчего-то его взгляд зацепился за меня, и теперь он смотрел на нас троих, словно прикидывая, стоит ли уделять время такому никчемному существу, как я. Мне его взгляд был крайне неприятен, так что я поторопилась запихнуть в себя остатки каши, чтоб побыстрей закончить с ужином и уйти отсюда.
– Кирилл, ты почему не ешь?.. – поинтересовалась я, глядя на почти нетронутую тарелку. – Понимаю, что невкусно, но есть все одно надо.
– Не хочется... – отозвался тот. – Что-то устал я сегодня...
– Тогда идите и отдохните... – отозвался Глеб, которой тоже заметил взгляды мужчины, устремленные на меня. – Я вас провожу.
– Конечно.
Однако стоило нам покинуть обеденный зал, как нас догнал слуга.
– Эй, постойте!
– Что надо?.. – только что не огрызнулась я.
– Да там один господин хочет с тобой, красавица, поговорить. Так что пошли...
– Передай господину, что я прошу прощения, но подойти к нему не могу – мой жених себя плохо чувствует.
– Я-то передам, только к отказам не каждый привык... – развел руками слуга. – Не злите его...
– Ты его знаешь?.. – поинтересовался Глеб. – Я видел, как он на невесту моего брата поглядывал, и это мне не понравилось.
– Да этот господин у нас уже дважды останавливался... – подосадовал слуга. Кажется, он не относился к числу почитателей нагловатого мужчины. – И каждый раз дело плохо заканчивалось – если ему что не по вкусу, то скандалить начинает, а то еще что похуже устроит. Не живется ему спокойно, так что этого гостя лучше лишний раз не злить.
– Понятно... – кивнул головой Глеб и повернулся к нам. – Вы идите, а я тут разрулю.
Глеб долго не возвращался, и постепенно я стала беспокоиться. Почему он так задерживается? Надеюсь, у него все хорошо, просто разговор с незнакомцем несколько затянулся, хотя не понимаю, о чем можно говорить так долго.
Кирилл, хотя и лежал с закрытыми глазами, тоже не спал. Ясно, что и ему не дает покоя ответ на вопрос, почему Глеб не торопиться идти к нам. Надеюсь, там все обойдется без проблем...
– Не спишь?.. – вдруг спросил меня Кирилл.
– Нет. Глеб все еще не вернулся, и я тревожусь. А ты почему бодрствуешь?
– Да так, мысли всякие в голове бродят, иногда накатывает настолько сильно, что хоть вой... – тут Кирилл замолк. Кажется, он уже жалел, что у него вырвались эти слова. Понимаю его: иногда самой становится по-настоящему тошно, но от таких дум надо избавляться, а иначе выбраться из депрессии будет очень сложно. В нашем положении страдания и горькие воспоминания – это недопустимая роскошь.
– Такое всем в голову приходит... – вздохнула я. – Мне тоже иногда хочется в слезы удариться, только это вряд ли поможет вернуть почку, которой я лишилась по собственной глупости. Сейчас у нас есть цель – вновь стать такими же, какими были когда-то, и душевные терзания о прошлом тут вряд ли помогут. Скорее, помешают.
Кирилл какое-то время молчал, а потом спросил:
– Скажи... Я внешне очень страшный? Только честно.
– Странный вопрос... – даже растерялась я.
– Почему странный? У меня нет глаз, но зато обострилось чувство восприятия окружающего мира, и я просто чувствую, кто и как на меня смотрит. Ощущения, знаешь ли, не радуют.
Признаюсь: от таких слов я по-настоящему растерялась. Видимо, этот вопрос Кирилл хотел задать давно, но не решался это сделать. Да уж, тут не знаешь, что и сказать! Парня можно понять – после такого увечья можно даже разумом повредиться – неудивительно, что Кирилл настолько замкнут. А меж тем на вопрос отвечать надо, чтоб паузу не затягивать.
– Не сказать, что ты страшный, скорее – непривычный... – я старалась тщательно подбирать слова. – Будь у тебя шрамов от ожогов вдвое меньше, ты бы смотрелся даже как объект интереса для некоторых дам – среди женщин немало тех, кому нравятся мужчины, которые перенесли немало жизненных трудностей. Что же касается меня, то за время нашего знакомства я к тебе привыкла, на твою внешность перестала обращать внимание, и для меня не имеет никакого значения, кто идет рядом – ты, или Бред Питт. Хотя вру: если бы рядом со мной шел кто-нибудь вроде этого голливудского красавчика, да еще бы постоянно говорил о том, что мой образ навеки поселился в его тоскующем сердце, то я...
Тут Кирилл расхохотался, причем это был по-настоящему веселый смех. Надо же, оказывается, этот человек может заразительно смеяться! Не знаю почему, но мои слова его так рассмешили, что бедный парень долго не мог успокоиться.
– И что я такого смешного сказала?.. – даже обиделась я, когда молодого человека, наконец, перестали сотрясать корчи смеха.
– Да так... – все еще посмеивался тот. – Считай, что это разрядка организма на все происходящее. Бред Питт, говоришь... Приятно слышать.
В этот момент в комнату вошел Глеб. Неровная походка, покрасневшее лицо... При первом взгляде на него стало понятно, что он опять принял на грудь какое-то местное хмельное пойло – увы, но иными словами это неприятно пахнущее питье назвать невозможно. Надеюсь, очередное возлияние Глеб вынужден был совершить по необходимости. Не спился бы...
– Веселитесь?.. – поинтересовался он, спотыкаясь на ровном месте. – Ну-ну...
– А ты опять выпил... – констатировала я очевидное. – Это же вредно!
– Еще немного – и ты напомнишь мне жену одного моего знакомого... – Глеб подтащил скамейку к дверям, и подпер ею дверь. – Для нее выпивший муженек был чем-то вроде смертного греха, с которым надо бороться всеми силами. Она даже держала в прихожей скалку, чтоб в случае чего охаживать ею беднягу, направляя согрешившего на путь истинный.
– Неужели твой приятель не мог выкинуть эту самую скалку?.. – усмехнулся Кирилл.
– Он ее систематически выкидывал, а супруга сразу же покупала новую. Денег на эти деревяшки столько отдала, что хватило бы на кухонный гарнитур.
– И кто в итоге победил?
– Что мы, мужчины, может сделать против слабых женщин?.. – философски произнес Глеб. – Ничего. Дело кончилось тем, что бедному парню пришлось признать капитуляцию, и под запрет попало даже слово «пиво», а уж о том, чтоб принести в дом даже маленькую бутылочку пива, и речи идти не могло... Кстати, у приятеля скалка по-прежнему лежит в коридоре – так сказать, для наглядности и поддержания супруга в должном тонусе.
– Глеб... – вздохнула я. – Глеб, я понимаю, что ты не для собственного удовольствия пил эту гадость, а хотел что-то выяснить у того мужчины, и ради этого тебе пришлось вновь влить в себя эту гадость...
– Рад, что вы понимаете степень моей жертвенности... – молодой человек еле стоял на ногах.
– Ты не боишься отравиться здешним аналогом бурды с градусами? Неизвестно, как эта жидкая пакость может сказаться на твоем организме!
– Хуже того, что у меня имеется, уже не будет.
– После прошлого возлияния ты, вроде, хотел завязать со здешним зеленым вином, или какого оно там цвета в действительности...
– Цвет у него коричневый, а на вкус – бормотуха на дрожжах... – вздохнул Глеб, с трудом усаживаясь на свой мешок с сеном. – Как здешние ее пьют и не морщатся, да еще и умудряются выжить при этом – не понимаю. Я дома несколько раз пробовал нечто похожее – так сказать, рискнул здоровьем. Вкус у таких напитков мерзкий, и я просто не решусь предложить дамам отведать сию амброзию. Увы, но сегодня отказаться от дегустации здешнего напитка не было никакой возможности, и потому мне, несчастному, вновь пришлось рискнуть здоровьем... Блин, голова кругом идет, слова с трудом связываю... Ох, на что только не пойдешь ради всех нас...
– И о чем вы говорили с тем мужчиной?
– Да как тебе сказать... Этот тип – аналог нашего братка из девяностых годов, считает, что он если не король мира, то приближен к нему. Надо сказать – весьма неприятный человек, который уверен, что за свои деньги может делать все, что пожелает. Да и те делишки, что он проворачивает, приличными никак не назовешь. Морду бы ему за это набить, причем без всякой жалости...
– Неужели он с тобой был настолько откровенным?
– Очень сомневаюсь, что там была полна откровенность – не тот это человек, чтоб кому-то изливать свою душу. У нас просто был дозированный разговор, где мой новый приятель показал мне свою крутость, а мне оставалось только хлопать глазами, удивляться и восхищаться его деловой хваткой... Чтоб вы знали: этот человек – настоящая скотина, в любое другое время я бы с ним по-иному поговорил, причем так, чтоб он надолго запомнил. Кстати, я у него кое-что выяснил, и это мне совсем не нравится...
– А поподробнее можно?
– Давайте завтра, а?.. – произнес Глеб, укладываясь на мешок с сеном. – У меня сейчас мысли путаются...
– Алкоголик... – усмехнулась я.
– Как хорошо, что ты меня понимаешь... – и почти сразу же Глеб стал похрапывать. Похоже, ему пора завязывать с потреблением здешней хмельной бурды.
– Уснул... – вздохнула я. – Пожалуй, и нам пора сделать то же самое.
– Знаешь... – после паузы заговорил Кирилл. – Знаешь, я уже несколько дней хочу поблагодарить тебя за то, что спасла меня тогда это того существа.
– Не стоит благодарности... – отозвалась я, а про себя подумала – надо же, этот человек начинает понемногу оттаивать, и, кажется, стал искать общения с нами. – Как говорится: на моем месте так поступил бы каждый.