– Ну что, идем дальше?.. – выдохнула я.
– Ничего другого нам все одно не остается... – подосадовал Глеб. – Значит, решаем так – от развилки пойдем направо...
– Погоди... – поднял руку Кирилл. – Помнится, эльфы говорили, что нам нужно повернуть налево – дескать, на правую тропинку поворачивать ни в коем случае не следует. Как они сказали, правая тропинка ведет в места с дурной славой, и она, эта самая слава, небезосновательна.
– На это и расчет... – Глеб закинул за плечи свой дорожный мешок. – Если преследователи знают о плохой славе этих мест, то, может, и не пойдут вслед за нами, хотя подобное все же маловероятно. Ну, а если те, кто идет по нашим следам, ничего об этом не знают, то, возможно, у нас появляется хоть и небольшой, но шанс.
Говоря откровенно, я не совсем поняла, что имел в виду Глеб, но расспросами заниматься было некогда. Ясно было одно – нам надо поторапливаться, а иначе... О том, что может быть в ином случае, не хотелось даже думать.
Не знаю, сколько времени мы шли без остановки – наверное, пару часов, не меньше, и излишне говорить о том, что все очень устали. Мои спутники иногда перебрасывались короткими фразами, из которых было ясно, что преследователи и не думали отставать от нас. Что ж, не для того они и отправились за нами, чтоб поворачивать назад.
Местность вокруг постепенно менялась, холмы становились ниже, кустарник попадался реже, довольно высокая трава стала более низкой и жесткой, а птицы и вовсе исчезли, во всяком случае, на нашем пути они больше не попадались. Ну, хоть не орут над ухом, и то неплохо.
Обогнув довольно высокий холм, Глеб внезапно остановился, и мы едва не натолкнулись на него. Впрочем, растерянность нашего спутника можно понять – вдали мы увидели развалины нескольких зданий, причем когда-то это были не маленькие крестьянские домишки, а богатые строения (во всяком случае, когда-то они явно были таковыми) из темного камня, напоминающего мрамор. Сейчас же на земле лежали разбитые колонны и наполовину рухнувшие стены. Все развалины были частично оплетены вьющимися растениями, поросли мхом и короткой белой травой. Судя по всему, разрушения произошли очень давно, десятки, а может и сотни лет назад. Интересно, кто тут мог жить в свое время? К тому же больше никаких строений, даже остатков крестьянских домов, я нигде не увидела. Не знаю почему, но, несмотря на то, что все еще был солнечный день, эти развалины произвели на меня далеко не самое приятное впечатление.
– Ничего себе!.. – вырвалось у меня. – Что здесь когда-то произошло?
– Да какая разница!.. – отмахнулся Глеб. – Мне это место совсем не нравится, но, кажется, кроме как здесь, нам спрятаться негде. Да и устали мы за сегодняшний день... Пошли.
Мы направились к самому большому из зданий, которое сохранилось чуть лучше остальных, во всяком случае, там были две целые стены, примыкающие друг к другу. Когда же мы оказались среди развалин дома, то там не увидели ничего необычного, если не считать обломков камня, покрытых серым мхом. Ни разломанной мебели, ни осколков посуды, ни малейших признаков присутствия человека, сравнительно чистые стены с пятнами мха... В общем, ничего особенно, и если бы не какое-то неприятное чувство, которое я ощутила при виде этих развалин (и которое до сей поры меня так не покинуло), то это место не вызвало бы у меня никаких особо негативных эмоций.
– Вот что... – приказал Глеб, скидывая с плеч свой дорожный мешок. Судя по лицу молодого человека, эти развалины тоже не произвели на него приятного впечатления. – Посидите-ка вы здесь, вернее, в том углу – он снаружи не просматривается. А я пока по лестнице поднимусь на второй этаж, осмотрюсь. Лестница вроде крепкая, выдержит...
– Поосторожней там...
– Постараюсь.
Глеб ушел, а мы с Кириллом уселись у стены. Немного переведя дыхание, я спросила:
– Как ты?
– Неплохо... – отозвался тот.
Ага, неплохо, как же... Тяжелое дыхание, заметная хромота, а в конце пути он уже неосознанно опирался на мое плечо. Что ж, его можно понять – мало того, что нога болит, так еще и не видишь ничего, а не то как бы ногу не подвернуть...
– Расскажи, куда мы пришли... – продолжил Кирилл. – Знаешь, мне тут что-то совсем не нравится.
– Не тебе одному...
– Словно что-то давит и гнетет, хочется уйти отсюда поскорей...
– По-моему, мы все ощущаем одно и то же...
Глеб вернулся, когда мы уже стали всерьез беспокоиться о том, не случилось ли с ним какой беды.
– Наконец-то!.. – обрадовалась я. – Мы уж не знали, на что и думать! Что-нибудь узнал?
– Для начала хочу сказать, что вам тут лучше не гулять, и не высовываться. Быстро берем свои дорожные мешки и уходим.
– В чем дело?
– В самое ближайшее время кому-то из нас ворона может залететь в глаз. Навылет.
– А...
– Из-за холма пару минут показались пять человек... – продолжал Глеб. – У двоих за спинами луки. Понятно, что если ты хорошо не владеешь этим оружием, то брать с собой его не станешь.
– Понимаю...
– Внешне самые обычные люди, хотя понятно, что случайных людей за нами посылать бы не стали. Ясно и то, что мы имеем дело не с добрыми самаритянами, которые благородно провожают до места путников, сбившихся с дороги. Сейчас они пока что осматриваются, но это ненадолго. В общем, нам надо поторапливаться, пока они не рассредоточились.
– И куда мы сейчас?
– Выбор у нас небогатый. Выйдем наружу – сразу подстрелят, останемся здесь – будет то же самое. Вокруг такая местность, что нам не спрятаться, окажемся, как на ладони. Ну, а здесь... Я заранее осмотрелся – тут имеется что-то вроде подвала, так что спустимся туда. Знаю, о чем вы думаете – мне и самому туда так лезть не хочется, что аж зубы сводит, но делать нечего.
– А если подвал заканчивается тупиком?
– Скорей всего так и есть, но посмотрим...
– Там же темно!.. – я искала любые причины, лишь бы оттянуть тот неприятный момент, когда надо будет спускаться вниз.
– А ты забыла, что у меня с собой фонарик прихвачен? Хорошо, что напомнила, надо его достать... – Глеб развязал свой дорожный мешок. – Где же он? Завалился куда-то, как это всегда бывает в самый неподходящий момент... Все, пошли, вернее, поползли...
Кое-как пробрались в соседнее помещение, затем еще в одно... А вот и широкая каменная лестница, ведущая вниз. Самое необычное в том, что она находилась посредине большого помещения. У них там что, подземный этаж? Понятно, что такая лестница вряд ли ведет в подвал, где хранят овощи и ненужный хлам.
Так и оказалось: когда мы спустились, то увидели, что внутри находится чуть ли не самый настоящий зал, причем немалых размеров. Темно, тихо, только иногда слышны звуки капель, упавших на каменный пол. Странно и то, что этот зал не был затоплен, хотя дожди за столько лет должны все основательно затопить, да дождь, прошедший недавно, не мог не оставить тут свой след. На мой взгляд, причина того, что в этом помещении нет воды, может быть только одна – очевидно, здесь есть еще подвальные помещения, более глубокие, и вся вода стекает туда, но проверять эту теорию мне совсем не хочется.
– Пусто... – Глеб провел лучом фонарика по стенам. – Тут не спрятаться. Пошли дальше, тем более что на той стороне зала есть еще одна дверь...
Вообще-то каменная дверь, о которой упоминал Глеб, валялась на полу, причем разбитая, но к таким мелочам цепляться не стоит. Куда хуже то, что мой внутренний голос просто-таки вопил об опасности, требовал бежать отсюда, только вот благоразумно прислушаться к нему у нас не было возможности.
Переступив через лежащую на полу дверь, мы пошли дальше. И перед нами оказался еще один зал, только размерами поменьше. Делать нечего, пошли дальше, и в этот момент Кирилл почти прошептал:
– Там, откуда мы только что ушли... Там появились люди. Один из них, кажется, споткнулся, и ругается...
То, что в первый зал заявились наши преследователи – это ясно и без слов Кирилла. Видимо, эти люди сделали факелы, потому что там, откуда мы только что ушли, стало немного светлее – правильно, у тех, кто идет за нами, фонарика нет, а бродить в темноте без света никто не станет. Так, нам следует идти дальше, в темноту, но в этот момент Кирилл прошептал:
– Стойте! Там, впереди, чьи-то шаги... Кто-то идет сюда...
– Все к стене!.. – приказал Глеб, но мы и сами прижались к ней – так хоть спина защищена, можно не ожидать нападения сзади.
Медленно текли мгновения, а потом уже и я услышала чьи-то тяжелые шаги – некто приближался к нам из темноты, и я уже не знала, что лучше – продолжать стоять здесь, или опрометью броситься назад, к тем, кто сейчас спустился вниз вслед за нами... Руки мелко дрожали, и я вцепилась в Кирилла, неосознанно ища в нем поддержку.
Звук шагов становился все ближе, а затем свет фонарика высветил высокую фигуру. В первый миг мне показалось, что перед нами появился человек, только раза в полтора выше и шире обычного представителя человеческого рода, а потом я осознала, что человеком это существо назвать сложно. Толстые ноги, тело, покрытое чем-то непонятным, отдаленно смахивающим на крупную чешую, на длинных руках существа были не пальцы, а длинные когтистые отростки, напоминающие щупальца. Однако всего страшней была голова чудища, вернее, голова как таковая отсутствовала, а на ее месте находился огромный клубок из бесконечно шевелящихся усиков-щупалец разной длины, от совсем коротких до очень длинных. А еще под постоянно шевелящимся клубком находились большие круглые глаза черного цвета. То, что это существо разумно – в этом не было никаких сомнений, во всяком случае, когда оно встало напротив нас, то я почувствовала себя так, будто мне кто-то лезет в душу, парализуя тело. Больше того – как бы мне того не хотелось, но под взглядом этого жуткого создания я не могла даже пошевелить пальцем. Было впечатление, что на меня рухнул потолок, а сердце ушло в пятки. Дико закружилась голова, к горлу подкатил тугой клубок. Невольно подумалось: я теперь понимаю киногероинь, которые при стрессе падают в обморок. Сама бы сейчас упала, пусть и не так красиво, как в кино, но сознание никак не желало отключаться. Отчего-то я понимала, что сейчас на уме у этого страшилища, а это были чувства голода и недовольства. Кроме того, его очень сердил свет из фонарика в руках Глеба – судя по всему, чудище просто не понимало, что это такое...