Какое-то время мы молчали, Глеб тоже умолк, а затем он невесело произнес:
– О, сколько нам открытий чудных... Верно: мне не стоило обманывать себя, ведь я все это время знал, что рано или поздно, но это начнется, то бишь ухудшение здоровья, или обострение заболевания – врачи не стали от меня ничего скрывать, и ничего хорошего мне не предрекли. Каюсь: несколько последних дней я стал чувствовать себя далеко не лучшим образом, но считал (вернее, боялся признаться себе в обратном) что это от усталости. Хотя стоило бы посмотреть правде в глаза, и признать, что усталость тут ни при чем – у меня год назад были такие нагрузки, которые с нынешними и близко не сравнятся, но так, как сейчас, я не выматывался...
– Понимаю... – отозвался Кирилл.
– Да уж, никогда такого не было, и вот опять... – горько усмехнулся Глеб. – А я-то рассчитывал, что у меня еще есть время... Даже старался не обращать внимания на свое хреновое самочувствие – надеялся, что ошибаюсь... Да уж, классик прав: тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман...
– Это Пушкин... – пискнула я.
– Лена, ты поливаешь бальзамом мою исстрадавшуюся душу – оказывается, ЕГЭ хоть что-то закладывает в молодые головы!.. – попытался съязвить Глеб. – Радует, что в тех головах, даже спустя время, хоть что-то остается... Я же сейчас единственное, что могу, так это рассказывать о несправедливости этого мира и тщетности всего сущего.
– Да мы все тут оказались не просто так, и не ради экстремальной турпоездки... – теперь я решила взять разговор в свои руки. – У каждого свои сложности, а иначе мы бы тут не оказались, и если безостановочно думать о тех бедах, то так и до депрессии недалеко. Так что, господа-товарищи, выкидывайте из головы все дурные мысли – все равно мы пока не в силах изменить хоть что-то. Нам надо добраться до эльфов, и, желательно, поскорей. Вот об этом и следует думать, а не о своих переживаниях, пусть они и обоснованы. Так что, стоит принять очевидное, сжать зубы и отправиться в путь.
– Ага, по дороге из желтого кирпича в Изумрудный город, где олуху с опилками в голове не помешает получить немного мозгов... – хмыкнул Глеб, после чего резко тряхнул головой. – Все, мальчики и девочки, прошу прощения за свое поведение последние четверть часа – просто не сдержался. Надеюсь, меня можно понять... Тем не менее, я обещаю, что смогу еще постоять за себя перед людьми и перед природой, мать их всех так... Прошу извинить мою несдержанность и правильно понять меня, грешного: такая жизнь и такие известия – они кого угодно подкузьмят.
– А еще, Глеб, подумай о своих тараканах... – посоветовал Кирилл. – Если начнешь горевать и страдать, так они от тоски разбегутся кто куда. Что тогда делать будешь? Новых искать?
– Ну, с тараканами в своей голове я дружу... – чуть улыбнулся Глеб. – А когда бухаю, то с ними даже разговариваю. Прекрасные собеседники, надо сказать – тебя всегда выслушают, поймут и поддержат. Хуже, когда приходит белочка и начинает их выгонять...
– Ну, со сложностями, касающимися твоих подселенцев, справишься сам, без посторонней помощи... – отмахнулась я. – Твои тараканы – тебе с ними и разбираться. Ты, главное, от нас не скрывай, когда в очередной раз плохо себя почувствуешь – мы, в случае чего, должны тебя подстраховать, ведь мало ли в какой непростой ситуации можем оказаться в тот момент. А сейчас давайте поедим, и пойдем дальше. Вернее, поползем по крутому склону. На тебя, Глеб, основная надежда. Чего уж там скрывать – без тебя у нас почти нет шансов дойти.
– Ну, это уж как получится... – вздохнул Глеб. – Я тоже надеюсь на то, мои мозговые извилины все еще не полностью отключились и работает хотя бы базовый набор.
– А я в данный момент мечтаю, чтоб на нашем пути встретилась вода... – Кирилл потряс свою фляжку, в которой вода плескалась на донышке. – Не знаю, как у вас, а у меня ее почти не осталось.
– Я бы сейчас тоже воды попил – чувствую себя, как с хорошего перепоя... – подосадовал Глеб.
Удивительно, но глупый разговор о тараканах словно разрядил напряженную атмосферу, и у каждого на душе стало легче. Мы быстро поели, и стали собираться – не стоит задерживаться, лучше поскорей отправиться в путь-дорогу.
Когда мы выбрались из-под полога еловых веток, то поняли, что солнце только еще поднимается на небо, и потому все вокруг пока что окрашено в холодный серо-стальной цвет. Полосы тумана, словно волны, стекали вниз по склону, и солнце постепенно окрашивало светом вершины гор. Пожалуй, сейчас, в тумане, нас не заметят никакие виверны.
– Так, по-прежнему идем очень осторожно, в первую очередь смотрим себе под ноги... – скомандовал Глеб. – Надеюсь, обойдемся без травм.
– Как говорится: держись, казак, атаманом будешь... – брякнула я первое, что пришло в голову.
– Мне и есаулом нехило... – отмахнулся Глеб. – Все, пошли.
Мне показалось, что в этот раз нам идти немного легче, а может, мы просто втянулись в походный ритм. Конечно, идти тут очень и очень непросто – очень крутой склон, и если оступишься, то враз покатишься вниз. Разумеется, деревьев тут много, далеко не свалишься – за что-нибудь зацепишься, но получать новые синяки и царапины ни у кого из нас не было желания. Правда, густой туман первое время доставлял неудобство, но вскоре его остатки растаяли под солнцем. Сразу было заметно, что в этих местах вряд ли ступала нога человека, зато белок (или как там правильно называются шустрые зверьки, скачущие по деревьям) хватало, причем некоторые из них особо не боялись людей. Похоже, на этих прыгунов еще никто не охотился. Надеюсь, викисы особо не напугают этих милых зверьков.
Идти было непросто, да и скорость нашего передвижения высокой никак не назовешь. Куда хуже было то, что вода в наших фляжках закончилась, а на нашем пути не встречалось ни ручейка, ни родничка. Мало того, что идти непросто, так вдобавок ко всему сегодня был очень жаркий день. Чем выше солнце поднималось к зениту, тем сильнее пекло. Конечно, ельник спасал нас от горячего солнца, но жара чувствовалась даже здесь. Надо же, какая в здешних местах и погода – днем от жары не продохнуть, а ночью от холода хоть зубами щелкай!
После полудня идти стало еще тяжелее – стоило выйти из-за деревьев и оказаться на солнце, так сразу замечали, как от зноя дрожит воздух. Одно утешение, пусть и слабое – в такую погоду вряд ли кто-то из викисов отправиться в полет на своей виверне. Мы устали от жары и усиливающейся жажды, но молчали, надеясь натолкнуться хоть на небольшой ручеек.
Первым остановился Кирилл и поднял руку:
– Слышите?
– Ничего не слышу... – покачал головой Глеб.
– Знаете, на что это похоже?.. – чуть помолчав, продолжил Кирилл. – Может, я и ошибаюсь, но это смахивает на шум от падающей воды...
– И где же эта благодать находится?
– Там, прямо, куда мы и идем...
Мысль о воде придала силы, а когда мы немного прошли вперед, то и я услышала небольшой шум – похоже, и верно, неподалеку находится вода.
Как оказалось, шумел небольшой водопад – неширокая струя воды падала вниз с довольно-таки значительной высоты в большое округлое углубление в камнях, а затем стекала дальше, вниз по склону. Вокруг стояли высокие ели, прикрывая водопад от солнца, и место выглядело, как райский уголок. Сказать, что я обрадовалась при виде воды – это значит не сказать ничего, и мои спутники полностью разделяли эти чувства.
От души напились, наполнили водой фляжки. Шевелиться не хотелось, от воды веяло прохладой, появилось непреодолимое желание сидеть в тени, смотреть на падающую сверху воду и ощущать, что у тебя сами собой закрываются глаза...
– Знаете, не могу отделаться от впечатления, что на нас кто-то смотрит... – внезапно негромко произнес Кирилл.
От таких слов мое расслабленное состояние враз исчезло, и я стала оглядываться по сторонам – ощущениям Кирилла стоит доверять. Глеб тоже насторожился, окинул цепким взглядом окружающее, но вокруг все было по-прежнему – тишина, покой, ничего подозрительного.
– Ничего необычного не вижу... – я несколько раз осмотрелась. Вроде все в порядке...
– Когда мы не видим кого-то под боком, то это вовсе не означает, что его тут нет... – заметил Глеб. – Или их нет...
– Кирилл, и давно у тебя появилось это чувство?.. – спросила я.
– Пару минут назад, причем на нас этот некто все еще смотрит.
– И сколько их, этих любознательных?
– Кажется, один...
– Человек?
– Вероятно, да, причем у него какой-то оценивающий взгляд... А еще затрудняюсь казать, откуда на нас смотрят... Больше ничего сказать не могу.
– Больше не надо, хватит и того, что уже сказал. Пошли отсюда.
Мы поднялись и шагнули в сторону, а в следующий миг рядом с головой Глеба пролетел камень. Нет, камень не упал откуда-то сверху, его кинули чьей-то умелой рукой, и если бы Глеб в этот миг по счастливой случайности не споткнулся, то камень пробил бы ему голову. Что самое удивительное – Глеб как будто ожидал чего-то подобного, и резким взмахом руки бросил свой нож куда-то в сторону. Надо же, а я и не заметила, когда он его вытащил из ножен...
Мгновение-другое ничего не происходило, а затем мы услышали звук падения чего-то тяжелого. Бросив нам «Стойте здесь!», Глеб бросился за высокую ель, и через недолгое время мы услышали его голос:
– Можете идти сюда.
Два раза повторять не пришлось, мы поспешили на зов Глеба. Как оказалось, на земле лежал невысокий мужчина в странной обтягивающей одежде. Короткие темные волосы, чуть сероватая кожа, тяжеловатая нижняя челюсть... Внешне он несколько отличался от тех людей, которых мы видели раньше. Судя по всему, мужчина был мертв. Интересно, кто он такой и что делает в этих местах? Я, конечно, не очень разбираюсь в возрасте людей, живущих в этом мире, но уверена, что у человека, лежащего перед нами, старость еще не наступила, но его средний возраст более чем приличный, о чем говорят почти полностью седые виски и глубокие морщины на лице.