– Не горячись, успокойся, – говорит папа.
– Дэйви выглядит такой скотиной, что просто жуть берет.
Ванду мой ответ, похоже, удовлетворил.
– Держись от него подальше, Бейли. Я не шучу. От него одни проблемы. Я его не раз задерживала, но он благодаря формальностям всегда выходил сухим из воды. Парень постоянно под кайфом, причем речь здесь идет не об алкоголе или травке, а о серьезных наркотиках. Ему нужна помощь, но родители не настолько им дорожат, чтобы его спасать.
О боже. Я тут же вспоминаю магазинчик винтажной одежды, странный разговор, свидетелем которого мне довелось стать, и ярость, охватившую Портера, когда он увидел выходящего из лавки Дэйви.
– Но Портер не… – говорю я и тут же, не договорив фразу, жалею, что вообще произнесла его имя.
– С Портером все в порядке, – говорит Ванда, надеюсь, не замечая, какое облегчение мне приносят ее слова, – по крайней мере, я думаю именно так. Семье Росов пришлось через много пройти, но люди они хорошие. Несмотря на это, с такой публикой тебе лучше не связываться. Если Портер водит дружбу с Дэйви, мой тебе совет – обходи их десятой дорогой, чтобы уберечься от беды.
Последние слова она адресует не столько мне, сколько отцу, который в ответ кивает головой с таким видом, словно все понимает. Посыл получен.
Ассоциативная смерть. Теперь в папином гроссбухе напротив имени Портера Роса стоит большая красная галочка. А я даже не понимаю, что это для меня означает, потому как не знаю, что происходит между Портером и мной. Но если бы даже мне, чисто гипотетически, все же хотелось бы, чтобы что-то происходило, то не означает ли предостережение Ванды, что теперь это невозможно?
Я знаю только одно: о том, чтобы сказать отцу о посиделках у костра, не может быть и речи. Ведь шансы на то, что Ванда прекрасно осведомлена об этой тусовке, весьма велики, а он вполне может обратиться к ней за советом. Проблема в том, что сейчас мне действительно хочется туда пойти. Меня просила Грейс, а давать задний ход я не хочу. К тому же там, скорее всего, будет и Портер…
Но… (Ну почему всегда присутствует какое-то «но»?)
Но есть один человек, которого я в этой неразберихе совсем не учла. Алекс. Может, спросить совета у него? Или хотя бы попытаться рассказать, что происходит. В конечном итоге, он, может, просто живет своей обычной жизнью и остается самим собой, пока я, будучи гадким-прегадким человеком, целыми днями ношусь за ним по всему городу. Неужели он не заслужил высказать по этому вопросу свое авторитетное мнение?
СООБЩЕСТВО КИНОМАНОВ «ЛЮМЬЕР»
ЛИЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ>АЛЕКС>НОВЫЕ!
@alex: Предсказание, сделанное тобой по моему гороскопу, сбылось весьма необычным образом.
@mink: В самом деле?
@alex: Твой совет сработал. Я не побоялся рискнуть и в итоге провел один из лучших дней за очень долгое время.
Ты была права. Человеку действительно здорово открывать для себя новые возможности.
@mink: Забавно, что ты мне сейчас об этом говоришь, ведь я как раз хочу спросить у тебя совета по поводу того, стоит ли мне совершать некий шаг. (Речь, кстати, совсем не о том, чтобы лететь к отцу. Просто чтобы все было предельно ясно и понятно. Я не говорю, что этот проект никогда не осуществится, но на данный момент его реализация приостановлена.)
@alex: Мой совет – ДА, совершай.
@mink: Но ты ведь даже не знаешь, что я имею в виду.
@alex: Но я же ведь не знал, что имел в виду твой гороскоп, а предсказание все равно сбылось. Воспользуйся данным тебе шансом, Минк. Ты помогла мне, теперь я помогаю тебе. Что бы ты ни задумала, мой тебе совет – осуществляй свой план. Хуже уже не будет.
Глава тринадцатая
«Говоря об одиночестве, люди никогда не врут».
В следующий раз мы с Портером работаем в разные смены. По сути, в музее мы встретимся только в субботу. И хотя я не бегала без конца смотреть график дежурств, разочарование, охватывающее меня, когда я беру мой ящик для денег и вместо буйной кудрявой шевелюры Роса вижу перед собой седые волосы мистера Пенгборна, настолько велико, что мне даже приходится приказать себе мысленно встряхнуться. Почему меня до такой степени заботит какой-то мальчишка? Это не в моем духе. Совсем не в моем.
– Не передумала насчет сегодняшнего вечера? – спрашивает Грейс, когда Пенгборн препровождает нас в Парилку, весело насвистывая мотивчик, в котором я узнаю песенку Пола Саймона. А когда я слишком долго медлю с ответом, хватает меня за рукав оранжевого жилета и добавляет: – Не пытайся меня сегодня кинуть, Бейли Райделл.
– С чего мне тебя кидать? – со смехом отталкиваю от себя ее я. – Просто дело немного усложнилось. Мне придется немного приврать отцу насчет того, куда мы собираемся. Поэтому когда заедешь за мной, о сёрферах даже не заикайся.
Она морщит лицо, взглядом говорит мне «как скажешь», а вслух добавляет:
– В восемь часов.
– Хорошо, в восемь. Я буду готова, обещаю тебе.
Пенгборн пританцовывает у двери будки для продажи билетов, смешно шаркая ногами и напевая о парне по имени Джулио на школьном дворе. «Да-да-да-да, да-да-да-да-да, да-да-да-да, да-да-да-да!»
– У меня такое чувство, что сегодня утром вы курнули травки самого высокого качества, – ухмыляется Грейс.
– Это, милая моя, называется лечиться природными средствами, – поправляет он ее и жестом велит попридержать язык, глядя по сторонам, вероятно, в поисках мистера Кавадини. – Никогда не знаешь, кто тебя может подслушать.
Мне в голову приходит ужасная мысль.
– Послушайте, ведь камеры наблюдения записывают одну лишь картинку, без звука, так?
А что, если все, что Портеру якобы рассказала обо мне Грейс, он узнал сам, подслушивая наши разговоры в Парилке?
– Какой там звук! – посмеивается Пенгборн. – У нас и изображение с трудом можно разглядеть. Так что никакого звука нет.
«Ну слава богу», – облегченно вздыхаю я.
– А почему вы спрашиваете? – задает мне вопрос он.
– Да так… Просто мне стало интересно, подслушиваете вы или нет, когда мы сплетничаем в Парилке.
– Нет, ничего подобного, – улыбается Пенгборн, – мы слышим вас, только когда вы выходите с нами на связь, поэтому можете сплетничать сколько угодно. Система безопасности здесь очень старая, по сути, ее никто не модернизировал как минимум десять лет. Но вскоре, похоже, придется раскошелиться. Компания, занимающаяся мониторингом нашей системы безопасности, две недели назад закрылась, и, если теперь ночью в музее что-нибудь случится, нам не останется ничего другого, кроме как обратиться в местную полицию.
– Вы лучше позвоните Бейли, – говорит Грейс, – она быстренько отыщет злодеев и скрутит их.
Я толкаю ее в плечо:
– Помолчи, Грейс Эчейби, или я стану отсчитывать сдачу с той же черепашьей скоростью, что и Мишель.
– Ну уж нет! – Она машет рукой Пенгборну. – Послушайте, может, вы наконец уже впустите нас внутрь? Не всем доступна роскошь в виде лечения природными средствами, чтобы быстрее пролетел день.
Пожилой охранник глупо улыбается, стучит в дверь и объявляет:
– Вас пришла сменить команда Грейли. Открывайте, ребята, а то я, похоже, опять где-то посеял свой ключ…
Когда мы устраиваемся на вращающихся табуретах, Грейс выключает микрофон и говорит:
– Зачем ты спрашивала Пенгборна, не подслушивают ли они, как мы здесь сплетничаем?
– Да так, ерунда, – говорю я, но ее не проведешь. – Просто мне подумалось, что Портер может слышать, о чем мы с тобой говорим.
– Почему?
– Из-за того, что он сказал мне пару дней назад. Не обращай внимания. Если честно, то все это глупости. Например, он знает, что я сладкоежка…
– Я сама ему об этом сказала.
– Ну да, он мне говорил.
– Вообще-то, недавно он о тебе расспрашивал. Совсем чуть-чуть.
– В самом деле?
– Угу, – отвечает она, глядя на меня краем глаза.
– Что же конкретно его интересовало?
Грейс пожимает плечами:
– Все по чуть-чуть. Он любопытен, этого у него не отнимешь.
– Как кошка, да? – Ничего необычного, стало быть, в этом нет. Когда Грейс больше ничего не добавляет, я говорю: – Значит, это все ерунда. Он просто дразнил меня этими кексами на «пчелах» и…
Я не столько вижу, сколько чувствую, как она резко поворачивает в мою сторону голову.
– ЧТО ТЫ СКАЗАЛА?
– Боже мой, Грейс. У меня от тебя даже уши заложило. Никогда не думала, что ты можешь быть такой громогласной.
Перед нами по-прежнему стоит очередь, поэтому я надеваю на лицо притворную улыбку и протягиваю через крохотное отверстие в окошке билеты.
– Нет, правда, у меня чуть барабанные перепонки не лопнули.
– Что ты только что сказала? Что вы с Портером катались на подъемнике? Каким это образом, хотелось бы знать?
– Долго рассказывать.
– У нас в запасе целых шесть часов.
В перерыве между посетителями я излагаю ей укороченный вариант моей истории, умалчивая о том, что разыскиваю Алекса, потому как считаю это слишком личным, просто рассказываю, как познакомилась с Патриком, понятия не имея, что иду по ложному следу.
– Ты имеешь в виду Патрика Киллиана?
Я протяжно вздыхаю. И маленький же этот городишко.
– Он должен был тебе сразу сказать, – говорит она.
– Я могла бы и сама догадаться.
Грейс качает головой:
– Нет, он был обязан внести ясность. И дать тебе понять, что вам в разные стороны. Ему должно быть стыдно.
– Не знаю, – говорю я, хотя в душе ценю высказанную ею поддержку.
Она знаком велит мне не тянуть.
Я рассказываю дальше, опуская большинство деталей, особенно о моих потайных чувствах и о том, как соприкасались наши ноги.
– Он просто хотел меня подбодрить, – говорю я, рассказывая о Портере и «пчелах», – так что ничего такого там и в помине не было.