, но, может быть, в этом что-то есть?
Если информация, полученная мной от высокопоставленных германских ученых, верна, то ответы на вопрос могли бы дать оставшиеся после этого генерала СС документы. Ведь он не только имел высокое звание, но и играл важную роль в службе безопасности Третьего рейха, а также был статс-секретарем в министерстве экономики. Это вовсе не секрет – стоит только упомянуть имя Людвига Эрхарда, будущего автора немецкого экономического чуда[33], министра экономики и недолгое время рейхсканцлера, который также связан со знаменитой Фрайбургской школой[34]. Это многое объясняет, поскольку внутри государственного аппарата Третьего рейха существовала огромная напряженность. Если верить имеющимся источникам, то между министром по делам вооружений Альбертом Шпеером и рейхсфюрером СС Генрихом Гиммлером были разногласия по поводу того, каким должно быть внутреннее государственное устройство после войны. И это, что любопытно, невзирая на предположение, что войну можно было пережить, только проиграв. Причем Гиммлер явно добился своего в требовании активного свободного предпринимательства, которое должно существовать в Германии, чтобы стране удалось справиться с нанесенным войной практически непоправимым ущербом и дать немецкому народу будущее. Упомянутый генерал Олендорф был его подчиненным. Это ценные документы, которые по каким-то причинам не были подняты.
Тут есть некоторая дуга напряженности, сыгравшая свою роль в брексите[35]. Евросоюз в его сегодняшнем виде является предметом интенсивных споров не только между немцами, британцами и французами – по всей Европе идут обсуждения того, что же на самом деле это такое. Некоторые говорят, что ЕС – структура ЦРУ. Прототипами для обоснования таких обвинений являются французские лидеры с прекрасными связями в Америке, такие как Жан Моне и другие. Некоторые считают, что это структура родом еще из национал-социалистических кругов, и в ней нужно разбираться, невзирая на сказанное мной в начале: без сотрудничества между соседями в Западной Европе нечего делать. Проблема в том, что вышеупомянутые размышления подогрели обвинения в адрес Евросоюза, и в том, что, по мнению многих в Европе, поведение канцлера Германии Ангелы Меркель в вопросах миграции и финансов настроило людей против Германии в целом.
Уже вскоре после 1945 года распространилась идея о единой Европе. В ее пользу высказывались многочисленные политики, например в 1946 году в Гертенштейне, в августе 1947 года в Монтрё и в мае 1948 года в Гааге. Наконец, этот момент затронул и Черчилль в своей речи в Цюрихе 19 сентября 1946 года. Кажется, англосаксонские планы Версаля достигли своей цели: Германия была побеждена, Советский Союз ослаб, Европа разорена. Какая роль отводилась Германии?
Мой друг-журналист Дирк Мюллер недавно написал в очень интересной и довольно популярной статье, что речь Черчилля в Цюрихе была написана Куденхове-Калерги, который еще при Веймарской республике сформулировал и обнародовал определенную идею о стирании границ европейских национальных государств. Здесь придется с разных сторон посмотреть на то, что на самом деле планировалось достичь такой речью, помимо пропаганды. Данную речь также следует рассматривать в связи с речью Черчилля в американском университете в Фултоне, где говорилось об опускающемся железном занавесе в Европе.
Личность Уинстона Черчилля была такой же неоднозначной, какой британская политика продолжает быть и сегодня. Если рассмотреть все планирование войны против национал-социалистического Германского рейха западными союзниками, то речь шла об уничтожении самостоятельного немецкого государства. Главный вопрос заключался в том, как гарантированно добиться этого в результате военных действий, которые никто не хотел делать менее масштабными и менять их направленность – независимо от вопроса, возможно ли вообще самостоятельное существование Германии с учетом ее истории и итогов двух мировых войн. Разделение на оккупационные зоны было гарантией исчезновения известной всем Германии.
Союзники зашли еще дальше, подвергнув Дрезден ужасной бомбардировке, – если бы его облик пережил Вторую мировую войну, а так и было до момента налета, то образ классического немецкого города удалось бы сохранить для потомков. В послевоенное время это было бы чудом, но именно этого и нельзя было допустить. Помимо развития после воссоединения Германии красивых городов и деревень в центральной части страны еще одной заслугой Польши было возрождение образа немецкого города в Бреслау и Гданьске, несмотря на государственно-правовые последствия, которые имела Вторая мировая война для отношений с нашими польскими соседями. Достаточно взглянуть на общую картину, чтобы понять, что разделение страны на оккупационные зоны имело четкие конституционные последствия в направлении предполагаемого уничтожения Германии. Это можно заметить и во внутренних американских дискуссиях вокруг знаменитого плана Моргентау[36], прямой целью которого было уничтожение всем известной Германии. Таков был размах событий.
В Советском Союзе разделение Германии на оккупационные зоны вызвало в памяти старый образ – образ Наполеоновских войн. Я никогда не забуду, как летом 1988 года во время посещения штаб-квартиры ЦРУ в Вашингтоне рабочей группой по обороне парламентской фракции ХДС/ХСС[37], которую я возглавлял, представители американского правительства заявили: «Забудьте все, что мы говорили вам до сих пор о советском военном присутствии в Центральной Европе. Советский Союз не сделал ничего, кроме выводов из войн с Наполеоном и Гитлером для защиты матушки России. Советы находятся в Европе не с агрессивными намерениями, а для защиты своей страны после всех испытаний и разрушений, которые ей пришлось пережить». И несмотря на не урегулированный даже Организацией Объединенных Наций вопрос о коллективной безопасности, давнюю русскую мечту времен Венского конгресса 1815 года, он был де-факто решен путем обеспечения безопасности СССР в контексте исторических последствий, вызванных разделом Германии.
Служивший для защиты России буфер на Западе доходил до самого «Фульдского коридора». Это проясняет нынешнее положение Российской Федерации: из-за агрессивного наступательного поведения Запада ей на протяжении более чем двух веков приходилось организовывать оборону своей страны на своей территории. Кроме всего прочего, что можно сказать по этому вопросу сегодня, Россия учитывала интересы безопасности западных соседей при выборе мест размещения своих войск. Даже для масштабных учений в 2018 году предусматривался полигон далеко за западной границей страны. Все военные последствия, с которыми мы имеем дело сегодня, даже не учитывая разделение Германии и размещение советских войск на ее территории с 1949по 1990 год, ясно дают понять, что наше представление о политике должно основываться на знании исторических последствий и образов. Сегодня это наша ответственность.
Было ли создание организации Гелена[38]планом американцев по установлению контроля над будущей Германией через спецслужбы?
Ответить на этот вопрос можно только в контексте последствий безоговорочной капитуляции и захвата оккупационными войсками всего немецкого государства. Государственный аппарат Германии был открыт для оккупационных властей в отношении не только государственных органов, но и всей германской прессы. Судя по всему, и сегодня действует основополагающий принцип, согласно которому получившие лицензии от американцев, британцев и французов семейные фирмы являются гарантами того, что здесь, по крайней мере публично, будет обсуждаться определенная открытость по отношению к прежним лицензиарам. Именно это всегда упоминается, когда речь заходит о различных предприятиях. И стоит только разобраться в отношениях собственности, как тут же находится ответ на ваш вопрос. Что же касается получения разведданных, то и сегодня еще есть те, кто говорит, что определенные учреждения в этой сфере нужно рассматривать в контексте снующих туда-сюда американских и израильских служб. Тогда это одновременно является и ответом на вопрос, какую ценность имеют эти спецслужбы.
В 1950 году Бельгией, Германией, Францией, Италией, Люксембургом и Нидерландами было основано Европейское объединение угля и стали[39]. Хотя британцы в то время высказывались за его создание, сами они держались в стороне. Странный вопрос: не ожидался ли брексит еще тогда?
Для начала хочу отметить, что, говоря об Уинстоне Черчилле, мы уже затрагивали эту тему. Думаю, сейчас самое время взглянуть на постоянный оппортунистический настрой в британской политике после окончания Второй мировой войны. Все выступления Черчилля были весьма двусмысленны: давали понять, что из военных событий практически напрашивались определенные последствия для Европы. Хотя со своей стороны Великобритания утверждала, что совместная работа в каких-то отношениях была бы полезной, тем не менее сама она претендовала на особую роль – точно так же, как это было на протяжении веков.
Великобритания хотела и хочет, чтобы на континенте не происходило ничего противоречащего ее интересам – с точки зрения равновесия и, возможно, назревающих войн. Так всегда было в прошлом, и эти мысли проглядываются у Уинстона Черчилля и Объединения угля и стали. Если взглянуть на развитие Великобритании с тех пор, ничего такого нельзя было предвидеть, несмотря на дальнейшие события в настоящее время, – вопрос о выходе из Евросоюза или сотрудничестве с ним. Великобритания явно недовольна своим 47-летним членством в ЕС, так как видит свою роль иначе. И мы должны четко понимать, что экспорт немецких автомобилей или инициированная госпожой Меркель иммиграция граждан не входящих в ЕС стран в Европу вряд ли имеют значение в сравнении с британским представлением о том, как должен выглядеть мир и какую роль в нем должна занимать Великобритания. Также немаловажна и роль взаимоотношений англосаксов между собой.