Если уж мы заговорили о выводе британских войск, то что насчет американских? Хотя они находятся в Германии в составе контингента НАТО, вопрос все равно возникает, и, вероятно, какая-то часть в любом случае останется тут под видом «союзников».
Меня уже спрашивали об этом чуть ранее, на одном публичном мероприятии во Франкфурте, и я ответил, что присутствие американских и британских войск в Германии связано со статусом НАТО в качестве оборонительного союза. А этот статус внутри страны связан с одобрением германским бундестагом договора НАТО и соглашений. Однако весной 1999 года, в условиях войны против Югославии, не последовав предписанному для таких ситуаций пути, НАТО утратил характер оборонительной организации и мутировал в глобальный наступательный альянс. Тем самым, согласно моему пониманию закона, отпало основание для присутствия американских войск на территории Германии. Я отдаю себе в этом отчет и, как и все, знаю, что с этим связаны глобальные стратегические вопросы особого рода. Я увидел это сразу после воссоединения Германии из-за кадровых перестановок в министерстве иностранных дел.
Весной 1992 года на первой полосе крупной немецкой ежедневной газеты появилась программная статья высокопоставленного чиновника данного министерства, которым тогда руководил Геншер. Чиновник призвал Брюссель и Вашингтон к общению на равных и, соответственно, к корректировке договорной ситуации. Статья появилась утром, а вечером того же дня этот, выражаясь образно, сотрудник оказался в Токио в качестве посла Германии. Так что мне не нужно разводить демагогию, чтобы знать, где «заказывают музыку»: в Германии, в Европе или за Атлантическим океаном. В связи с внутриполитическим развитием после Герхарда Шрёдера и его отказа от участия немецких боевых войск в Ираке мы попрощались с участием германских солдат в американских войнах при федеральных правительствах во главе с Ангелой Меркель. Все это ясно дает понять, что первоначальный договор НАТО не имеет больше ничего общего с сегодняшней действительностью. Такова нынешняя ситуация.
В 1973 году ФРГ и ГДР вошли в ООН. В то время канцлер Шмидт потерял поддержку значительной части своей партии из-за одобрения двойного решения НАТО – подвергся нападкам со стороны движения за мир. В чем была проблема? Возможно, тогда Германия должна была выбрать другое направление?
Необходимо четко разделить два этих вопроса. Членство в ООН предоставило больше возможностей, даже если вступление в него связано с рядом проблем. В Уставе ООН есть «оговорки о вражеских государствах», касающиеся врагов союзников на то время, – Японии и Германии. В соответствии с ними продолжают действовать некоторые особые права. Удивительно, что после вступления в ООН ФРГ и ГДР от этих оговорок не отказались. Они по-прежнему присутствуют в тексте, хотя было заявлено, что применяться они не будут. С моей точки зрения, этот вопрос остается открытым и по сей день. Принятые после 1973 года решения доходят до так называемого двойного решения НАТО и договора о РСМД[49]. Сегодня это особенно актуально в связи с выходом США из договора и заявлением российского президента Путина о приостановке действия этого договора и для России, точно так же как это сделал американский президент Трамп. С момента вступления двух германских государств в ООН мы наблюдаем на континенте развитие определенных событий. Суть их была в том, что существующая система поддержания мира была подорвана максимальным разрушительным потенциалом всех вовлеченных в этот конфликт держав советскими ракетными комплексами РСД-10. И, во всяком случае, Германия в рамках альянса, посредством знаменитой речи Гельмута Шмидта в Лондоне в 1978 году, предприняла попытку привлечь поддержку со стороны других стран НАТО.
Германия не была заинтересована в особом статусе в системе европейской безопасности по принципу: «Можно вести войну против Германии, не получая при этом поддержки Соединенных Штатов и Великобритании для ее защиты» – а именно защиты Федеративной Республики Германия. Это нужно сказать со всей определенностью. Гельмут Шмидт был обеспокоен тем, что из-за вооружения Советского Союза РСД-10 Германия может получить особую роль, которая предполагает ведение войны на ее территории без автоматического подключения западного сообщества государств. Шмидт не хотел такой ситуации, и это привело к расколу внутри СДПГ. Одни говорили, что нужно идти по пути Гельмута Шмидта и стараться восстановить на Западе прежние условия безраздельной безопасности. Другие считали, что, занявшись довооружением, мы столкнемся с такими нацеленными на нас системами вооружения, которые повысят вероятность готовности Германии к войне в Европе до небывало высокого уровня, а этого никто не хочет.
Интересно, что в результате появилось так называемое движение за мир. При активном участии возникшей впоследствии партии «Союз 90/Зеленые», в результате которого благодаря зеленым увеличение политических возможностей в незаконной войне против Республики Югославия было использовано для наживы на движении за мир и его политической ликвидации, чтобы можно было вести войну НАТО. Чтобы разобраться в реальной ситуации в то время, следует внимательно рассмотреть путь зеленых. То, что сегодня в отношении нерешенных политических вопросов на земном шаре больше нет движения за мир – за исключением эпизодических явлений, – связано с тем, что зеленые захватили его и корыстно использовали в своих целях. И все это ради ведения войн США: сначала против Югославии, а затем Афганистана, Ирака, Сирии, Ливии и всех прочих.
Это сложная и крайне опасная ситуация. Тем самым политическая воля значительной части немецкого населения была подорвана до такой степени, что сегодня можно только ужасаться таким масштабам. Прямо сейчас мы наблюдаем, как премьер-министр земельного правительства от социал-демократов, господин Вайль из Ганновера, жалуется на отсутствие движения за мир в связи с расторжением договора о РСМД. Естественно, для федерального правительства показательно, когда премьер-министр от социал-демократов – а они представлены в нынешнем правительстве министром иностранных дел – практически подтверждает бесполезность последнего и необходимость движения за мир, которое лично обезглавили те же социал-демократы и зеленые. Все это дает понять, в каком противоречивом мире мы живем и что это было проблемой не только в 1970-х или 1980-х годах, но и остается ею по сей день. Более того – она лишь усугубилась, потому что стоит сегодня на политической повестке дня.
В то время вы были соратником Гельмута Коля, канцлера воссоединения, и видели все своими глазами. Когда стало окончательно ясно, что воссоединение действительно состоится?
Все началось с договоров о разоружении. Знаменитая встреча Рональда Рейгана и Михаила Горбачева в Рейкьявике привела к развитию событий, которыми можно гордиться и сегодня. Мы родом из эпохи вооружений, которые угрожали захватить даже космос. Достаточно вспомнить стратегическую оборонную инициативу президента Рейгана, космическую оборону и ситуацию в Европе в военной сфере, которая и в глобальном масштабе ничем не отличалась. В то время доверие росло благодаря соглашениям по разоружению, и в первую очередь следует упомянуть договор РСМД. Противоборствующие державы, Советский Союз и США, неожиданно обнаружили конструктивные подходы, выходящие за рамки договорных и переговорных опций. Стало понятно, что вместе они могут стремиться к системе безраздельной безопасности, ибо с концепциями прошлого нельзя идти в будущее.
С 1949 года, после образования обоих германских государств, мы знали, что ключ к воссоединению лежит в Москве. За развитие событий со стороны Западной Германии основную ответственность нес Гельмут Коль, который вместе с генеральным секретарем ЦК КПСС Горбачевым привел ситуацию в движение, что заставило поначалу немногих задуматься о возможности воссоединения. Во время моих визитов в Вашингтон, начиная с середины 1980-х годов, особенно когда меня сопровождал лидер парламентской группы ХДС/ХСС Альфред Дреггер из Фульды, который очень непредвзято относился к европейской политике, я лично наблюдал за переговорами двух мировых держав.
Попытаюсь описать их в двух аспектах. Летом 1988 года во время переговоров в Белом доме я узнал, что связи между Вашингтоном и Москвой были настолько тесными, что в Вашингтоне велась совместная работа над проектом новой, модернизированной конституции СССР, которая помогла бы разрешить ситуацию противостояния мировых держав. Мои собеседники также обратили внимание на то, что повестки дня для КПСС и Политбюро готовятся в Вашингтоне. Естественно, при таком сотрудничестве были затронуты и нерешенные вопросы между Востоком и Западом.
В июне 1989 года, во время визита Михаила Горбачева в Бонн, судя по всему, в ходе долгой частной беседы были созданы предпосылки для воссоединения Германии путем согласований и договоренностей между Колем и Горбачевым, но без ведома остального мира. В то время, и еще на Рождество 1989 года, в Западной Германии и Бонне при разговорах о воссоединении можно было натолкнуться на непонимание. Но Коль и Горбачев уже договорились о главном. Это показывает, что воссоединение – теперь, тридцать лет спустя, это можно сказать – было полностью инициировано Советским Союзом. По поведению западных держав было видно, что при одной мысли о возможном воссоединении Германии в Лондоне и Париже включается сигнал тревоги, который они не готовы были услышать. Однако в США осознали, насколько проблематичным будет сопротивление воссоединению с глобальной стратегической точки зрения, и вовремя одумались, чтобы не настраивать против себя весь немецкий народ. Возможно, в то время немцы не могли осознать масштабы всего происходящего – просто потому, что информация не была так общедоступна. Но в тот момент, когда США выступили бы против советского предложения о воссоединении, Германия эмоционально и, следовательно, политически отдалилась бы от Соединенных Штатов. Именно такую ситуацию мы будем иметь в долгосрочной перспективе, если США продолжат противостоять главным интересам немецкого народа. Как это будет выглядеть в будущем, пока неясно.