Глава 4
— Владимир Владимирович?!
У входа в особняк Зинаиды Морозовой припарковано много представительских автомобилей, в том числе с американскими флажками. Новая охрана почему-то повела меня через черный ход. А там…
— Просто Владимир — на худощавое лицо Путина набежала легкая улыбка.
Секретарь председателя КГБ кивнул мне в сторону тяжелой портьеры. За ней оказался небольшой кабинет с круглым столом. На него Путин выложил серую коробочку со лампочками, включил ее в розетку. Она легко загудела. Ага… знакомая вещица — глушилка.
Я ослабил завязки бабочки, сел на стул. Вопросительно посмотрел на Путина. И опять почувствовал себя настоящим хронотуристом.
— Имант Янович приехать не смог — Путин вздохнул, уселся рядом — Послал меня.
— Я весь внимание.
— Тут вот какое дело…. — Владимир побарабанил пальцами по столу — Нехорошо конечно, вот так с колес…
Да, что же он ходит вокруг да около?!
— В самый последний момент, нам удалось получить доступ к напиткам, что будет сегодня пить на приеме сенатор.
— Байден?!
Бог ты мой… Опять Веверс с его иезуитской любовью к химии! Только не это!
— Он — кивнул Путин, внимательно на меня глядя — Ты не пугайся, ничего опасного давать сенатору не собираемся, честно сказать, эту операцию мы даже и не планировали. Просто внезапная оказия…
— Да говорите уже прямо, что нужно сделать!
— В том то и дело, что делать ничего не надо — Владимир почесал переносицу — Будь рядом с ним. Препарат его расслабит, снимет напряжение. Возможно, ему что-то захочется — например, посмотреть Москву, попасть на ночную экскурсию по Кремлю… Твоя охрана предупреждена, начальник — имеет все полномочия. Хоть на Останкинскую башню, хоть в Алмазный фонд примерять корону Екатерины Великой. Твоя задача — подружиться с ним. Ничего более.
Круто дела пошли… Видно у Веверса большие планы на этого молодого сенатора. Тоже информацию в айфоне изучил.
— Вы ему что-то «растормаживающее» собираетесь дать? — сообразил я, охреневая все больше. Веверс по острию идет, подсыпая химию гостю, с дипломатическим паспортом, да еще на официальном приеме… С другой стороны, а когда нас штатовцы жалели? Одного только Кастро ЦРУ раз сто пыталась отравить, и самому мне от них уже досталось.
— Именно. Легкий препарат, после которого его потянет на подвиги, настроение улучшится, захочется новых впечатлений. Он же здесь в постоянном напряжении пребывает, переговоры идут туго. Наши генералы здорово упираются по ОСВ.
— А если потом какая побочка вылезет? Наложится на алкоголь? И он прямо там — я кивнул в сторону коридора — дуба и даст!
— Нет, за это даже не беспокойся, препарат довольно безвредный! И мы все проверили — Байден здоровый, как конь. Лет до 80 дотянет.
— Ладно, моя роль в чем?
— Подыграй ему, если сенатора потянет на подвиги. Будь рядом с ним весь вечер. Он про тебя, кстати, уже спрашивал.
— Даже так?
— В 72-м года первая жена Байдена Нелия и их дочь Наоми погибли в автокатастрофе — Путин посмотрел на часы, нахмурился — Сыновья Бо и Хантер тоже находились в машине и получили серьёзные травмы, но выжили. Теперь сенатор над ними трясется словно наседка.
— И причем тут я?
— А при том. Оба сына — твои большие фанаты — Владимир залез в кейс, вытащил из него два наших диска, изданных в США — Подпишешь и подаришь сенатору на фуршете.
Подготовились, черти комитетские!
— Удобно ли так навязывать ему свое общество? — помялся я. Улыбчивый Байден мне в принципе нравился. Не самая последняя сволочь в этом серпентарии американского истеблишмента. С другой стороны, ради собственной страны мне приходилось делать дела и похуже. Намного хуже.
— Удобно — Путин закрыл кейс, протянул мне перьевую ручку — Для Бо и Хантера.
— Его не пустит куролесить собственная охрана — под строгим взглядом Путина, я сделал последнюю попытку возразить — Вы зря так рискуете.
— Не пустит, так не пустит — мы в любом случае ничего не теряем — Владимир буквально всучил мне ручку — Давай быстрее, а то прием уже начинается.
Подписываю, вздохнув. А куда деваться? Вот интересно, Евгений Максимович в курсе, что за его спиной Веверс творит? У кого-то, кажется, режим бога включился на почве обладания айфоном, как бы головокружения от успехов не случилось. А то ведь так и погореть недолго, мне ли этого не знать…
Отдаю диски одному из охранников, натягиваю на лицо лучшую из своих улыбок, которая так безотказно действует на америкосов и выхожу в зал.
— Ты куда пропал? — обеспокоенно встречает меня Примаков. Выглядит он… не очень. Мешки под глазами, новые морщины на лице.
Я киваю на пластинки в руках охранника:
— Диски для Байдена привез, да забыл их подписать, не при всех же это было делать.
— Ладно, пойдем, уже познакомлю вас — торопит меня министр — охраны здесь более чем достаточно и без твоих ребят, отпусти их.
— Привычка, не перестроился еще после Японии — оправдываюсь я — Как все идет с переговорами?
Лавируя между гостями, мы движемся с Примаковым через весь зал в сторону оживленно беседующей группы людей.
— Плохо идет — Примаков внимательно на меня посмотрел, вздохнул — Ладно, парень ты надежный, да и помог нам уже сильно…
— Я еще и под подпиской.
Мы отошли в небольшой пустой угол, министр поправил узел галстука:
— Канцлер Шмидт накручивает американцев нашими «Пионерами». Дескать, им-то РСД-10 не угрожают — через океан они не долетят, а вот Западной Европе, случись что — прилетит как следует. Наши генералы уже развернули пять полков Пионеров, некоторые прямо у самой границы.
— У американцев базы в ФРГ — пожал плечами я — Они тоже под ударом.
— В Белом доме и Сенате склоняются поддержать союзника — Примаков кинул взгляд на смеющегося Байдена — Развернуть 500 Першингов в ФРГ.
Мнда… Все идет как в «моей» истории. Эскалация, разрядка. Новая эскалация. До тех пор пока СССР не надорвется.
— Убедить генералов сократить группировку Пионеров можно? — поинтересовался я.
— Работаю в этом направлении. Помогло еще твое выступление в Японии насчет ядерной зимы. Сенаторов эта история насчет того, что в атомной войне не будет победителей — впечатлило. Там ведь поначалу вообще роль о размещении в Европе нейтронного оружия шла…
— Так развивайте успех! Требуйте новый раунд переговоров. Надо разменять наши Пионеры на их базы. Мы убираем ракеты малой дальности — американцы сокращают количество баз в Европе.
Импровизация, конечно, да и предложение так себе — а то Примаков сам не знает, как надо торг вести. Но что-то предложить я Примакову должен был? Министр иронично посмотрел на меня, но промолчал.
— В сентябре я лечу в США на гастроли — решил усилить напор я — Думаю, осенью у вас — будет максимальное окно возможностей на переговорах. Дальше — хуже.
— Предвыборная кампания в Штатах? — сообразил Примаков.
— Да. Республиканцы будут зарабатывать очки у избирателей, демонизировать СССР. Никто уже ничего с вами не подпишет. Либо сентябрь, либо никогда. Иначе получим огромную группировку Першингов у нашей границы, генералы опять будут диктовать внешнюю политику. С обеих сторон.
— Ладно — тяжело вздыхает министр — Обсужу с Романовым и буду договариваться о новом раунде переговоров. Пошли, вон американцы уже заскучали.
Мы опять ввинчиваемся в толпу, идем к группе штатовцев. Среди них я вижу своего старого знакомого — Билла Прауда — атташе посольства США по культуре. Именно он задает тон беседе, рассказывая соотечественникам что-то веселое, все остальные с интересом слушают его.
— Добрый вечер, господа! — нарушает их междусобойчик Примаков — Мы не помешаем…?
Нас радостно приветствуют и заверяют, что очень рады видеть. Билл Прауд на правах старого знакомого представляет меня американцам, начав, естественно с Джозефа Байдена. Судя по всему, о моих японских подвигах здесь все наслышаны, поэтому рассматривают меня с большим любопытством.
— Как жаль, Виктор, что ты не смог выступить у нас в посольстве в День Независимости! — ненатурально сетует Прауд.
— Почему же? Я выступил в американском посольстве, как и обещал — только в Токио.
— И какие у тебя впечатления? — улыбается Байден.
— Получил огромное удовольствие от знакомства с вашим послом Мэнсфилдом. Потрясающий человек! А с американскими военными летчиками мы вообще подружились, они мне шлем подарили и потом наш самолет до самой границы сопровождали.
— А тебе самому не страшно было на военном МиГе летать? — проявляет осведомленность Прауд.
— Не-а! Я же сын военного летчика.
Дальше разговор переходит на наши гастроли, и я, пользуясь моментом, вручаю Байдену свой скромный дар.
Евгений Максимович в это время отвлекает американцев, давая нам спокойно пообщаться.
— О! — расцветает сенатор — Мои сыновья будут счастливы, получить такой подарок!
— Буду рад видеть их на нашем концерте в Вашингтоне в начале сентября. Пришлю вам приглашения на всю семью.
— Парни сойдут с ума от радости!
— Тогда приглашаю вас завтра посетить нашу студию. Посмотрите, где мы обитаем, познакомитесь с нашими девушками — будет, что рассказать сыновьям по возвращению домой.
Дождавшись, пока сенатор отдаст диски помощнику, я незаметно делаю шаг в сторону, уводя Байдена все дальше от шумных соотечественников. А тут и официант подоспел с подносом, на котором стояли два фужера с коньяком. Ага… и как узнать, какой из них мой, а какой предназначен сенатору?
— Увы, у меня спортивный режим, за крепкий алкоголь тренер голову отвернет! — смеясь, выкрутился я — Ничего крепче шампанского мне просто нельзя!
Понятливый официант исчезает и через минуту возвращается с бокалом шампанского. Надеюсь, в него ничего веселящего не добавлено. Мы начинаем неспешно дефилировать по залу, обмениваясь впечатлениями о Японии, в которой сенатор тоже недавно побывал. Уж не знаю, что за волшебным порошком угостили Байдена, но мужик вскоре действительно повеселел. Глаза заблестели, он даже слегка разрумянился. А уж мой красочный рассказ о том, как я неудачно пошутил в ресторане с рыбой фугу, и вовсе вызвал у него приступ гомерического смеха.