— Вот именно поэтому и покажем, — подмигнул я ей в зеркало заднего вида, — как рекламу.
— Миша, а что такое диадема? — спросила Настя, до того кусавшая губы.
— Потерпи, всё расскажу, но не в такси.
Маргарита Николаевна встретила нас, как родных, в своём кабинете.
— Ну, рассказывайте, зачем пожаловали, — она жестом пригласила нас садиться.
— Маргарита Николаевна, у меня к Вам просьба. Посмотрите, пожалуйста, вот эту девушку, — я показал на Рики.
— Имя-то у девушки есть? — хмыкнула старушка.
— Иллария, — представилась Рики.
— Ну давай, Иллария, посмотрю тебя, — она вышла из-за стола и открыла дверь во вторую часть кабинета. — Пошли, а вы здесь посидите.
Когда дверь за ними закрылась, Настя повернулась ко мне.
— А теперь расскажешь? — она сложила ладони в молебном жесте.
— Вот ведь нетерпеливая какая! — хихикнула Катя.
— Вирт-капсулу помнишь? — спросил я. Настя кивнула. — Так вот, штука такая, куда надо головой ложиться — это и есть диадема. Вот она и есть устройство для подключения к вирту. Всё остальное в вирт-капсуле — просто джакузи с пенкой.
— А как это поможет тем, кто в коме?
— Самое главное, что с человеком, пребывающим в коме, можно будет поговорить независимо от состояния тела. А там уже возможны варианты. И потерпи, я сейчас то же самое буду Маргарите Николаевне рассказывать по второму кругу.
— И ты хочешь сказать, что нам доверят делать такое??? — до Насти, кажется, начало доходить.
— Ну да, — я пожал плечами. — Я не представляю, каким гением надо быть, чтобы её придумать. Впрочем, с этим гением мы только что обедали. А вот повторить уже готовое... поваром быть не надо, достаточно быть сносным пекарем.
— Это тебе дядя Вадим сказал? — прищурилась Катя.
— Да, давно уже, про Илью Львовича.
Правда, говорил он это про ядра... Как давно и как недавно это было!
Минут через десять вернулись Маргарита Николаевна и Рики.
— Ну как? — поднялся я навстречу.
— Полностью здорова, даже придраться не к чему, — целительница чинно уселась в своё кресло. — И мозг от комы не пострадал, а если какие нарушения и были, то всё полностью восстановилось.
— Отлично! Кроме Вас мы ни к кому обратиться не могли.
— Когда мы с Рики встречались прошлый раз, мне было ещё нечего обследовать, — подмигнула Маргарита Николаевна.
— Так Вы поняли? — я удивлённо переглянулся с Рики, но она отрицательно покачала головой, мол, не рассказывала.
— Это было не так сложно, — усмехнулась Маргарита Николаевна. — Да и голос знакомый. Но вы ведь, наверное, не только обследоваться пришли?
— Да. Разрешите, я установлю полог молчания?
— Да пожалуйста! — хозяйка кабинета махнула рукой.
Накрыв кабинет серой пеленой полога, я поведал целительнице вкратце про наши приключения.
— Удивительная история, конечно! — Маргарита Николаевна слушала, затаив дыхание, как и Настя, которая подробностей не знала. — И всё же, Михаил, что Вы хотите?
— Вашу поддержку в проведении исследования. Надо протестировать технологию на реальных пациентах, впавших в глубокую кому. Вот только такие, наверное, не транспортабельны?
— Перевозка пациентов в коме возможна, почему нет. Но я так понимаю, у Вас прибор весьма компактный? Тогда можно и не таскать больных никуда.
— Я договорюсь с семьями, пациенты будут. Могу я пригласить Вас присутствовать на первых процедурах?
— Михаил, не можете, — глаза Маргариты Николаевны сверкнули, она подалась вперёд, — а обязаны! Только попробуйте не позвать!
— Да что этот выскочка себе позволяет! — бушевал Семён Ефимов в своём домашнем кабинете. — А ты! Ты позволил себя спеленать мальчишке желторотому!
— Этот мальчишка, как ты, папа, выразился, сильнее меня, — сын Семёна, Стас, был очень рад, что отец ограничился общением по видеосвязи.
Связь, конечно, была защищённая, с шифрованием.
— Позор! Просто взял и вышвырнул! Нагло пользуется тем, что Патриарх ему благоволит. Ну а чем, спрашивается, мы хуже? Такие же потомки! Но нет, конечно, все равны, но некоторые ровнее! Ничего, это не навсегда!
— Что ты имеешь в виду, отец? — Стас напрягся. Отец говорил странные вещи.
— Рано тебе знать, — отмахнулся Семён. — Лучше скажи, как сама-то Настя себя вела?
— Как и договаривались, мамаша эта её чеканутая на Настю наехала, а я кинулся защищать. Не думал только, что она ей нос разобьёт.
— Ничего, до свадьбы заживёт, — хмыкнул отец.
— Всё равно... в общем, притворяться не пришлось. Настя вроде и матери побаивалась, но и со мной дистанцию держала. Да что там говорить, мы ведь едва знакомы. Но самое главное я услышал потом, когда уже Мишка со своими бабами пришёл.
— Ну, не томи!
— Катарина на Киру Владимировну начала орать, чтобы выметалась, что это её дом, и что Настя под защитой Михаила. А ещё, что это она из того пожара людей спасала.
— Под защитой Михаила значит... Значит, дедушкин любимчик решил сам фабрику к рукам прибрать. Хреново дело, это может нарушить наши планы.
— Ну знаешь, отец, не очень-то и хотелось, — пожал плечами сын.
— А чего? Девка не поглянись? — хохотнул отец.
— Настя симпатичная, но душа у меня к ней не лежит. Боюсь, полюбить её я бы не смог.
— Да нахрен мне твоя любовь сдалась? — Семён скривился, как будто лимон надкусил. — От тебя требуется одно — если не влюбить в себя, то хотя бы ребёнка ей сделать. Это-то сможешь?
— Большого ума не надо, — смутился Стас.
— Значит, как Михаил отвлечётся на что — зови девку на разговор. Проедь там ей по ушам, что не ожидал от её мамаши такого. Брата её помяни, какие вы с ним друзья были. Наплети уж чего-нибудь. Ну и про отца её не забудь, Тимофей лично меня просил о дочери позаботиться. А уж как растает — так действуй. Чего я тебя учу. Там, глядишь, дед наш Михаила приструнит.
— Отец, неужели нам эта фабрика настолько нужна? Как-то это всё не по-людски.
— Вот женишься на ней — и обращайся по-людски. Можно подумать, ей по-людски светит где-то. Богатая девка и одна, один хрен к рукам приберут. Может того же Лёню на ней женят. А фабрика — да, нужна. Делает она кое-что важное, о чём тебе знать не обязательно.
— И ещё, отец... — Стас чуть замялся, — может, я не в своё дело лезу. Но тебе не кажется, что если Михаил на Катарине женится — их уже будет не сдержать, они оба клана под себя подомнут, а Патриархи их ещё и поддержат?
— Лезешь ты, конечно, не в своё дело, — Семён задумчиво посмотрел на экран, — но зришь в корень. Многие этого опасаются. Но это действительно не твоё дело. Твоё — Настя.
Выйдя из клиники, мы присели на скамейку в сквере неподалёку, чтобы обсудить пару моментов.
— Настя, что у тебя сейчас с деньгами? На зарплату хватит?
— Деньги есть, но их не хватит, — начала объяснять Настя. — У нас множество заказов, которые мы теперь выполнить не сможем, и по ним внесены авансы. Договор содержит, разумеется, пункт о форс-мажоре, поэтому никаких неустоек платить не придётся, и давальческое[2] сырьё компенсировать тоже. Но авансы надо вернуть.
— Понятно. Значит, пиши, сколько нужно, я вышлю. Пока как займ, потом разберёмся.
— Хорошо, — кивнула Настя. — А что с новым зданием — ищем?
— Нам надо понять, получится ли у нас с коматозниками. Может быть, случай Рики уникален, и об этом направлении можно забыть. Ну или понадобятся длительные исследования. А может быть, всё сразу пойдёт. Видишь, даже Вадим не может точно сказать. И уже от этого будет зависеть, на что будем ориентировать твоё производство.
— И сколько на такую проверку уйдёт времени? У нас у людей неплохие зарплаты, и каждый день простоя — это немаленькая сумма!
— Значит, не будем откладывать. Аврора, поможешь с подбором зданий под оба варианта?
— Под производство, которое поможет приблизить мою мечту? Хм, дай подумать... — Аврора сделала паузу. — Ну конечно, да!
— Отлично. Значит, возвращаемся домой, здесь вроде все дела сделали.
— Подожди, Миша, — Катя остановила меня. — Тебе не кажется, что Насте лучше пожить пока у твоих родителей, а не у меня? Моя мама мухи не обидит, а твои...
— Любого в фарш перекрутят и котлеты пожарят, — согласно кивнул я. — Настя, не против?
— Как вы скажете, так и сделаю, — Настя только руками развела.
С переездом мы управились быстро. Вещей у девушки с собой было минимум, и собрала она их за пять минут, а то и быстрее. Поблагодарили Ольгу Алексеевну, извинились за беспокойство с Ефимовыми, и отправились ко мне.
Родителей я, конечно, заранее предупредил. Но бабушке мы всё равно как снег на голову свалились, объявившись посреди гостиной.
— Опа, опа, уже три девки! — она, загибая пальцы, пересчитала девушек. — Когда ты, внук, успеваешь только?
— Бабуля, привет! Рад тебя видеть! — я обнял бабушку, а девушки с ней вежливо поздоровались. — Бабуль, Настя мой деловой партнёр, и у неё сложные семейные обстоятельства. Отец умер, а с мамой они общий язык найти не могут. Так что Настя пока у нас поживёт. А ещё она учится с нами в Академии.
— Ещё одна ведьма, — резюмировала бабушка.
Настя напряглась, но потом поняла, что бабушка так шутит.
— Ведьма, ведьма, — не стал я спорить.
— Так я и говорю, — не унималась бабуля, — вылитая ведьма, кожа да кости. Ничего, откормлю, поправится немножко. Так, шабаш, все мыть руки и за стол, чай пить! Я как знала, печенье напекла.
Я только развёл руками — спорить с бабушкой совершенно бесперспективное занятие. Наверное, когда стану дедушкой, такой же упрямый буду.
Домой мы вернулись втроём, Настя осталась у моих. Мы ещё уйти не успели, а они с Авророй и Тимофеем углубились в обсуждение, какое здание нужно, и где его взять. Тимофей, кстати, новости воспринял довольно позитивно. А вот по поводу Ефимовых загрустил. Не ожидал он, что Семён его просьбу позаботиться о Насте расценит как разрешение творить любую дичь.