Обрадованный уклончивым согласием Пушкаря, Сосновский произнес последнюю фразу бодрым командирским голосом.
Никто из них не предполагал, что случится через два дня…
Совсем другим, понурым, тоном Борис Михайлович сообщил Мазину, протягивая черный конверт, в котором обычно держат фотографии:
— Ствол перехватить не успели. Полюбуйся на его работу.
Мазин разложил снимки на столе. Отобрал два и рассмотрел их особо внимательно. На одном была посмертно запечатлена женщина. Без одежды, совсем без одежды. На другом снимке обнаженный мужчина. В таком виде оба смотрели в лицо смерти.
На теле женщины были ясно видны три черные точки, иначе — входные пулевые отверстия, одно во лбу, чуть ближе к правому виску, и два на груди, в области сердца, выше и ниже соска. Казалось, что стрелявший с каждым выстрелом опускал ствол, однако мог стрелять и не опуская оружия, просто женщина падала, валилась на пол после первого, уже смертельного, выстрела, и пули прошили ее коротким пунктиром.
Мужчину продырявили только один раз, но попадание оказалось смертельным, он умер в реанимации, в сознание не приходил и сообщить о своих последних минутах ничего не смог.
Звали мужчину Артур Измайлович Барсук, женщину — Марина Михайловна Дергачева. Убийство произошло среди бела дня на квартире целителя и, судя по всему, прервало свидание любовников.
Такого рода интимные встречи в рабочее время, хотя и на квартире, но почти без отрыва от производства, стали в недалеком прошлом своеобразной приметой быта, не перегруженного служебной занятостью. Сначала возродилась старинная шутка о том, что работа не медведь, потом встала проблема заполнения высвобожденного времени, начинали с перекуров и кроссвордов, но почему бы не рационализировать внетрудовые забавы? И началось. То мужа «вызывали к самому», то бедная, замученная бытом супруга договорится с товарками «сбегать за дефицитом», — и вот досада! Простояла очередь, а перед самым носом кончилось!
А вечером дома сценка:
Он (недовольно): «Что значит, звонила, а меня не было? Меня к Ивану Ивановичу вызывали, понимать надо! Сама-то где шлялась?»
Она (с возмущением): Шлялась! Бегаешь-бегаешь, в дом что-нибудь раздобыть стараешься, а тут тебе еще и недовольство. Он, видите ли, звонил! Подумаешь, звонил! Позвонил бы попозже. Все равно в своей конторе зря штаны протираешь…»
Вот так, отыграв свои скромные роли, все оставались довольны. А тут, на тебе! Кровавая баня. Повеселились!
Картина, по первому впечатлению, вырисовывалась следующая. Убийца проник в квартиру буквально следом за любовниками. Они успели только раздеться, но утехам, судя по состоянию постели, еще не предались. Он поднял их с кровати и, возможно, допрашивал, где находятся ценные вещи. Мариной преступник не соблазнился. Что происходило дальше, можно было только догадываться. Возможно, Артур что-то выдал из ценностей, возможно, заупрямился, но убиты были оба, чтобы не оставлять свидетелей. Обыск в квартире провели, но что нашел и взял убийца, установить было невозможно. Во всяком случае, нечто малогабаритное, и деньги, разумеется. В двух соседних квартирах жильцы отсутствовали, соседка снизу уверяла, что ничего не слышала, сосед сверху заявил, что он в таких делах не участвует: «Может быть, внизу орехи кололи…»
В целом, картина была если не вполне обычной, но и не сенсационной. Оставалось, правда, выяснить факт, который обещал прояснить многое. И, разглядывая фотокарточки, Мазин напряженно ждал телефонного звонка, перекатывая пальцем по столу маленький свинцовый предмет.
Наконец, позвонили.
— Игорь, — услышал он голос Андреева дядьки. — Точно. Одинаковые.
Это означало, что пуля, миновавшая целителя несколько дней назад, выпущена из того же пистолета, что и пули, расстрелявшие его вместе с любовницей.
— Хорошо, — откликнулся Мазин спокойно. — Благодарю.
И немедленно набрал Сосновского-младшего. Старший был тоже там.
— Жди. Мы с Юркой бегом.
Примчались оба в самом деле быстро.
— Мы с отцом по пути схватились, пытаемся провести демаркационную линию, но переговоры идут туго, — смеясь сообщил Юрий, здороваясь с Мазиным.
— Что не поделили?
— Дело это — наше, — горячо заявил Борис. — Игорь Николаевич провел огромную работу.
— И слава Богу! Но Игорь Николаевич ищет сестру Марины, а мы ее убийцу.
— Извини. Не только. Артура Измайловича, если ты, сынок, заметил, тоже убили, и тот же самый человек, что и Марину. А доктор обращался к услугам нашего бюро.
— Между прочим, ваш клиент в настоящее время в некотором смысле бесхозный, а его правопреемников я пока не вижу. Поэтому занимается им государство в моем лице.
— Ребята, — вмешался Мазин, — о чем спор?
— Юрий считает, что нашел преступника.
— И что же?
— Хочет брать Руслана.
— Нельзя же упустить время и дать ему возможность смыться. Пока, слава Богу, мои люди опекают его надежно, но время работает не на нас.
— Слышишь, Игорь, он хочет из-под носа увести нашу добычу!
— Какая это добыча? Все равно вам никто теперь не заплатит, — возразил Юрий.
— А репутация? Престиж? — возмутился отец.
— У вас, Юра, достаточно оснований для санкции? — спросил Мазин осторожно. — Зачем он убил их?
— Месть напрашивается. Убит со второй попытки.
— Два дня назад Барсук уверял меня, что они разобрались.
— Он пудрил Артуру мозги, может быть, присматривался, искал подходы, — уверенно сказал Юрий.
— Подходы к чему? — спросил Мазин без нажима.
— Да хотя бы к квартире, — вмешался Борис Михайлович. — Целитель-то был не бедняк. Если месть напрашивается, то грабеж не исключается.
— Кстати, как он вошел в квартиру? Отмычка? Взлом?
— Элементарный ключ, — сообщил Юрий.
— Элементарный? — удивился Мазин. — В двери такой простой замок?
Все переглянулись. Конечно же, замок и ключ не могли быть простыми.
— Стоит подумать, — сказал Сосновский-старший.
— Не только об этом. Возникают и другие вопросы, — заметил Мазин.
— Например?
— Почему он стрелял в Артура один раз, а в Марину трижды?
— У меня есть предположение, так сказать, в развитие начальной версии, послушаете? — предложил Борис.
— Охотно.
— Такая раскладка — аргумент в пользу грабежа. Забираясь в квартиру, преступник не ожидал наткнуться там на посторонних. Артур услышал возню и выскочил в прихожую. Первый выстрел. Месть совершена. Преступник, однако, с характером, не спешит скрываться, пытается сориентироваться, привлек выстрел внимание в доме или нет? Прошел в комнату. Тут она заорала. Или даже раньше. Он стрелял от неожиданности, чтобы заткнуть ей рот немедленно. Бил до упора. Я так могу себе это представить.
— И так могло быть, — согласился Мазин.
— Выходит, Марина — жертва случайная? — спросил Юрий отца.
— Я бы сказал, жертва своей сексуальной необузданности.
Игорь Николаевич мог бы открыть, что Марину с Русланом связывало прошлое, но он этого не сделал, спросил только с сомнением:
— И все-таки немало оснований для поспешных действий, Юра?
Юрий улыбнулся широко, как когда-то улыбался Борис, и, обойдя стол, подошел к ним обоим сзади и положил им руки на плечи.
— Отцы! Простите сына, но у меня есть основания.
— Неизвестные нам? — быстро спросил Борис.
— Каюсь, но это тайна следствия.
— Ты слышишь, Игорь! От отца тайна! — возмутился Сосновский-старший. А ну, не валяй дурака! Выкладывай.
Мазин протянул руку.
— Не нужно, Борис. По закону он прав. Во-первых…
— Формально! Но не то время, чтобы в букву закона зубами цепляться, и не нужно мне тут о правовом государстве. Раз нас в Совет Европы не принимают, значит, можем еще пожить по-старому. Юрка! Я кому сказал?
— Папуля! Слово Игоря Николаевича для меня еще выше закона. Так, Игорь Николаевич?
— Конечно, нет, льстец. Но я не договорил. Я ведь сказал, во-первых, а есть еще во-вторых.
— Я весь внимание.
— Не спеши, расслабься. Во-вторых, и я кое-что знаю.
— Тем более, — с ходу сориентировался Борис. — Объединим усилия. Или обменяемся секретами. Еще лучше. Ну как?
Но Юрий оказался тверд. Покачал головой и предпочел отшутиться.
— В эпоху конкуренции вступили, господа…
— Ладно! — остановил дискуссию Мазин, — когда похороны?
— Завтра. Хоронят по отдельности, но представляешь положеньице супруга?
Глава 14
Дергачев положеньицем пренебрег. Он просто не пришел на кладбище.
В целом, однако, похороны прошли нормально, хотя и без ставшего уже обязательным отпевания. Да еще гроб был обит зеленым, а не красным, но бывшие соратники приняли участие, и кто-то сказал небольшую речь, в которой отметил, что трагически оборвалась молодая жизнь способного и перспективного работника, и не к лицу нам в эти скорбные минуты смаковать и обсуждать известные обстоятельства трагической кончины, ибо страна уже достаточно поплатилась за несправедливые осуждения и нетерпимость, и мы не забудем Марину Михайловну. Последнее обещание вполне соответствовало действительности, подобные случаи в обывательской памяти сохраняются надолго и передаются через годы. Так, удачно смешав грешное с праведным, оратор вполне пристойно в духе старых добрых традиций вышел из щекотливого положения. Только молодой человек с кавказскими чертами лица, стоявший поодаль на заброшенном надгробье и наблюдавший печальный ритуал со стороны, презрительно скривил губы под ровно подстриженными черными усами, что не ускользнуло от внимательного взгляда Мазина.
Мазин пришел на кладбище, разумеется, не из чистого любопытства, хотя и нельзя сказать, чтобы с конкретной целью. Он просто считал, что присутствие на похоронных церемониях дает определенную пищу для размышлений, все-таки обстановка особая, и люди в ней проявляются контрастнее, чем обычно, даже те, кто усиленно изображает скорбную отрешенность.
Свернули процедуру без проволочек. Когда к гробу подошли дюжие непросыхающие молодцы с веревками и молотками, лишь один человек поднялся на сырой холмик и, став на колено, прикоснулся губами к плохо загримированному пулевому отверстию. Это была Лиля.