2. Напился - отойди в сторону, чтобы идущий за тобой не наступил тебе на хвост, а если нет у тебя хвоста - на пятку.
3. Когда будешь идти домой, улыбайся: в твое отсутствие к тебе могли прийти гости. И видя на твоих губах улыбку, они будут думать, что ты им очень рад.
4. Садясь, никогда не поджимай хвост.
5. Без причины на небо смотреть не следует, иначе могут подумать, что тебе нечего делать, и найдут тебе работу.
6. Просыпаясь поутру, подумай, с какой тебе ноги встать. От этого будет зависеть твое настроение. Из опыта установлено, что по вторникам и четвергам лучше всего вставать с передней правой ноги.
7. Приступая что-нибудь есть, посмотри через правое плечо. Сделав первый глоток, посмотри через левое: так ты будешь и есть и смотреть по сторонам.
8. При встрече со своим врагом пошире открывай рот, чтобы он видел, что у тебя еще все зубы на месте.
9. В сильный дождь лучше всего сидеть где-нибудь под навесом и, глядя, как вспухают на лужах пузыри, морщить губы - выражать презрение.
10. При рождении следует первым делом сказать всем «здравствуйте», чтобы все считали тебя воспитанным.
11. Прочтя ту или иную Заповедь, немного подумай, а потом перечти ее снова, проверь: не допустил ли ты, читая, ошибки.
12. Когда чихаешь, не поворачивайся к востоку, оттуда всходит по утрам солнце, и ты можешь неосторожно обрызгать его.
13. Когда спишь, не храпи: это может напомнить твоему соседу, что он сегодня еще ничего не ел.
14. Попавшись в капкан и чувствуя, что тебе из него не выбраться, не печалься: от этого тебе все равно легче не станет.
15. Когда тебя подстрелят и ты будешь умирать, не печалься: ты уже пожил, а многие еще даже и не родились.
16. Знай, что даже у воробья есть сердце, и оно болит, когда его обижают.
17. Если тебе захочется достать с неба луну ,и искупать в озере, достань и искупай: она уже давно не купана.
18. Пересчитывая от безделья в ночном небе звезды, не думай, что ты делаешь это первым.
19. Если на тебя неожиданно свалится дуб, не удивляйся: дубы всегда падают неожиданно.
20. Не завидуй лисе, что она хитрая: и хитрые в капкан попадаются.
21. Знай, что медведи едят мед только потому, что он сладкий.
22. Радуйся, что на земле, кроме еды, есть еще и вода. Если бы воды не было, что бы ты тогда пил?
23. Помни: если неделю убавить на один день, она станет короче.
24. Знай: что если бы самого первого зайца в лесу назвали бы «слоном», то сейчас все зайцы в лесу были бы слонами.
25. Не думай, что ты живешь только потому, что родился. Нет, ты живешь только потому, что еще не умер.
26. Знай: что если бы не было луны, не было бы и лунных ночей.
27. Никогда не закрывай свой левый глаз раньше правого.
28. Если ты будешь строго выполнять эти заповеди, то доживешь до конца своей жизни.
- Вот и все, закончил читать Вертихвост и посмотрел на Федотку. - Больше мне, Федотка, учить тебя нечему. Я передал тебе самую глубокую мудрость земли. Теперь ты можешь говорить всем, что не щенок ты больше, а кобель настоящий, и требовать к себе достойного уважения. Знай, это я подчеркиваю особо: во всем, что есть в тебе хорошего, моя заслуга, всему этому я тебя научил, а в том, что осталось в тебе плохого, сам виноват: знать, не всю мудрость мою вобрал в себя. Понял?
- Понял, - мотнул Федотка лопушистыми ушами.
- Вот и хорошо, что понял, - похвалил его Вертихвост и сунул важную бересту на место. - А теперь пошли отсюда. Нельзя после прочтения Заповедей в берлоге оставаться: пользы от них не будет.
Вертихвост указал лапой на выход, но Федотка, будучи теперь воспитанным, первым вылезать из берлоги отказался:
- Только после тебя, Вертихвост.
- Сие хвалимо, - сказал Вертихвост и полез наружу.
Прежде чем покинуть берлогу, Федотка оглянулся на берестяной свиток с Заповедями Вселесного Совета. Надо же!
Уже тысячу лет помогают они таким малышам, как он, набираться разума перед вступлением во взрослую жизнь. Слепыми сосунками были бы они без этих Заповедей.
Весь поглощенный восторгом своим, что не щенок он больше, а кобель настоящий, Федотка, покидая берлогу, и не думал даже, что все эти Заповеди сочинил для него сам Вертихвост и еще вчера на закате оттащил в лес. Не знал он и того, что Вертихвост хотел сочинить сто Заповедей, да терпения не хватило. Сворачивая в трубочку бересту, он сказал самому себе:
- Хватит и этого, чтобы поразить Федотку.
И помчался со свитком к лесу. Закатное солнце смотрело ему вслед и спрашивало у пожарной каланчи:
- Куда это так резво помчался Вертихвост?
- Не знаю, отвечала пожарная каланча, Л может, пожар где...
И внимательно оглядывала окрестности: нет ли где пожара. Пожара нигде не было.
ДЛЯ СПОКОЙСТВИЯ НАСЕЛЕНИЯ
Перед вечером того же дня к конуре Вертихвоста пришагал петух бабушки Агафьи и молодецки чиркнул шпорой:
- Здравия желаю!
Поздоровался, достал из-под крылышка письмо, протянул Вертихвосту:
- Вам. Извольте получить. Федотка прислал.
Петух бабушки Агафьи славился в округе своей необычайной вежливостью. Не помнит никто, да и не было такого, чтобы он кого-нибудь, даже цыпленка, на «ты» назвал. Он даже к собственным женам на «вы» обращается.
- Не желаете ли вы, хохлатушка, прогуляться со мной по двору? - спрашивает он у какой-нибудь из своих жен и тут же добавляет: - Погода сегодня - чудо расчудесное да и только.
И крылышком по земле - чи-чи-чи.
Случается, снесет курочка яичко и кудахчет, радуется. Обыкновенный петух подходит обычно и спрашивает деловито:
- Снеслась, что ль?
А петух бабушки Агафьи обязательно наклонит с красным гребешком голову влево и вежливо осведомится:
- Изволили яичко снести?
Он даже, когда случается кого излупить в драке, а дерется он почти каждый день, хоть и не молодой уже, никогда не уйдет к себе, вежливо не спросив:
- Не обеспокоил ли я ваш высокопочтенный гребешок?
А обеспокаивать петухам гребешки он умел мастерски. Бывает так расклюет, что любо дорого посмотреть: со всех сторон красный. Однако, попадало и ему иногда, но петух бабушки Агафьи и тут оставался верен себе. Прежде чем расстаться с обидчиком, раскланивался с ним, говорил:
- Вы изволили сегодня сделать мне больно. Однако, надеюсь, эта наша встреча с вами не последняя, и я буду еще иметь удовольствие сделать с вами то же, что вы сделали только что со мной.
И гордо несет свой пылающий кровью гребень в курятник, говоря на ходу женам:
- Посторонитесь, милые, я пройду к насесту. Мне есть необходимость посидеть, подумать в чем я сегодня сделал промашку, чтобы впредь не допускать подобного, ибо я сегодня убедился, что всякая промашка, как это ни удивительно, ведет к боли. А зачем нам с вами боль?
Нет, что ни говорите, а петух бабушки Агафьи самый воспитанный и вежливый петух во всей Марьевке, и это потому, что родился он в городе, в инкубаторе. Вот и сейчас, вручив Вертихвосту письмо, он чиркнул шпорой, раскланялся и спросил:
- Беру на себя смелость обеспокоить вас вопросом: будет ли ответ?
Вертихвост вытянул вперед левую - идущую от сердца - лапу, сказал:
- Подождите, любезный, я прочту. - И развернул письмо.
Писал Федотка Вертихвосту:
Позволь мне, твоему верному ученику, называть тебя так. Я не могу согласиться, чтобы такой пес, как ты, был без отчества, а Ванька Мартышкин с отчеством. Хоть ты и вырос без отца, но у тебя все-таки должно быть отчество: не мог же ты без отца родиться. И позволь мне хоть в письмах называть тебя по отчеству.
Вертихвост Иванович! Я, как и приказал ты мне после прочтения Заповедей, сижу в конуре и не выхожу из нее и не выйду, пока не сядет солнце и не зажгутся звезды Я вытерплю и сделаю все, чтобы стать, наконец, взрослым.
Учитель! Вместе с этим письмом я посылаю тебе клочок нашей районной газетки, на которой мне бабушка есть давала. В ней сообщается, что в наших краях год назад убили последнего волка, а ты мне говорил в первый наш с тобой выход в лес, что накануне ты виделся с волком и даже за шиворот тряс его.
Напиши мне, Вертихвост Иванович как их понимать, тех, что пишут в газеты. Ведь ты мне говорил, и я не могу тебе не верить...
Читая последние строки, Вертихвост крякнул, и петух бабушки Агафьи тут же встрепенулся и наклонил голову:
- Вы что-то изволили сказать, товарищ Вертихвост! Видите ли, я тут немножко отвлекся, в думы ушел... Так я слушаю вас.
- Кха-кха, говорю, простудился где-то, покашливаю.
- Это бывает, - чиркнул петух шпорой. - Ну-с, позвольте обеспокоить вас все тем же вопросом: будет ли ответ?
- Да, я напишу, подожди, любезный.
- Хорошо, я подожду, - сказал петух бабушки Агафьи и пошел задумчиво прохаживаться у конуры Вертихвоста.
Тут-то его и увидел петух дедушки Василия. Они хоть и были соседями, жили мирно. И при встрече всегда здоровались. Между ними не было родственных отношений, но петух бабушки Агафьи называл петуха дедушки Василия двоюродным братом.
- Мы с вами соседи, - говорил он, - и можем называться братьями, хотя бы двоюродными, тем более, что родственников у меня в Марьевке нет - так как я инкубаторский.
Петух дедушки Василия не возражал быть братом петуху бабушки Агафьи и сейчас, увидев его у себя во дворе, обрадовался:
- Здорово, Петя.
И петух бабушки Агафьи ответно поклонился ему:
- Приветствую вас, кузен. Рад вас видеть на собственном вашем дворе. Как поживаете?
- Да я-то ничего, ты-то как, Петя? В гости ко мне пришел или по делу какому? Ты у меня так редко бываешь.
-Некогда сейчас по гостям ходить. Сами понимаете, время какое: одни куры несутся, другие занашиваются, третьи в наседки метят, а я на весь двор один, а порядок люблю - вот и мечусь то туда, то сюда. Для меня порядок - все. Для меня вся жизнь заключается в порядке.