Я чувствовал себя виновным в случившемся происшествии. Мы закрылись и принялись разгружать грузовик. Руслан на меня не смотрел и отошел только через час.
— Больше пенсионеров не берем на работу, — сказал он.
— Ладно, — сказал я.
— И, пока не раскидаем спирт по точкам, будем спать в ларьке и охранять ящики.
Я с тоской посмотрел на ряды картона, упирающегося в потолок и снова сказал:
— Ладно.
— И проведем ревизию! Высчитаем с бабки каждую копейку.
— Ладно.
— Жить будем в ларьке!
— Ладно. Какие проблемы? Я дома только спал. Могу спать и на работе. Никаких проблем!
Руслан почувствовал себя боссом и улыбнулся. Я облегченно перевел дыхание. Мы старались не смотреть друг другу в глаза. Вечернее время за восстановлением витрины прошло быстро. Пришел и ушел «ночник». Парень на пару дней стал безработным — ларек превратился в склад. Я чувствовал себя заложником. Настроение испортилось, сходя на коварную отметку ноль. Руслан, напротив: с проведением ревизии вошел в постоянный флегматический цикл, и на лице его проблесками замелькала улыбка дауна — не досчитались копейки.
— Тебе не кажется, что вернулось то время, когда мы начинали? — спросил Руслан.
— Мне такое кажется каждое утро. Особенно после того, как мы отдали все деньги Гарику.
— Не ной. Надо быть оптимистом.
— Кто бы говорил!
— Посмотри! Это всё наше! — Руся обвел рукой коробки. Ничего не шевельнулось в моей груди, когда я рассматривал серый от пыли картон. Абсолютно. Он уехал ужинать и обещал привезти одеяла. Я соорудил себе из коробок трон, сел раскинув руки в широкие подлокотники, и прикрыл глаза. Тишина длилась не долго. За металлической обшивкой звуками наполнялась улица: далёкие голоса то приближались, то удалялись; отчаянно надрывалась в конце улицы сигнализация невидимого автомобиля; ветер ворошил мусор и опавшие листья; случайные капли барабанили по крыши, заставляя замирать; где-то, рядом или под полом скреблись мыши. Мыши! Теперь я слушал звуки с широко раскрытыми глазами. С каждой бесконечной секундой я ощущал, как мне тяжело без Тевтона. Мыши. Как же мы будем спать?
Руслан привез термос чая и домашних котлет — ужин мне. Пока я насыщался, он раскладывал на верху одеяла и говорил:
— Вокруг ларька ходят странные люди.
Я перестал жевать. Осторожно предложил:
— Вот сейчас бы нам пригодился мой автомат.
— Автомат? Зачем он нам? Одно дело кого-то ограбить, другое убить двух сторожей. Хорошо, что ты от него избавился. Не думал, что ты так просто расстанешься с подобной игрушкой.
Я ничего не ответил. Отвел глаза. Старательно зажевал.
— Ты знаешь. Сима пропал.
— В самом деле? — спросил Руся. Его лицо слащаво расплылось в улыбке.
— У него серьёзные проблемы.
— У него всегда «серьёзные проблемы!» Сколько Симу знаю, он каждый раз рассказывает о своих проблемах, делает страшные глаза и переходит на зловещий шепот. Проходит день — остаётся в памяти мертвое шевеление губ.
— Не надо о мертвых.
— Призраки! А проблемы… Они же им выдуманы. Разве не так? Не сегодня-завтра объявится.
Мы легли. Спать в не отапливаемом ларьке при включенном свете мог только мертвец. Руслан к чему-то прислушался.
— Ба! Да у нас мыши.
— Летом ни одной не видел.
— Развелись. Обычное дело. Скучаешь по Ольге?
В груди что-то кольнуло. Промолчал.
— Надо в баню сходить. Снимем девчонок на пару часов, отдохнем.
— У тебя жена родит на днях.
— И что? Ну, может, не снимем. Зачем тратить деньги? Попросим Симу. Он уладит вопрос с девушками. Мы возьмемся за организацию и подготовку праздника. Хотя… Дороже выйдет. Может без Симы?
— Какой праздник без Симы? — спросил я и улыбнулся. Руслан тоже коротко хохотнул.
— Давно не собирались вместе.
— Давно.
— Чувствую веселье…
Я улыбался с закрытыми глазами, но неожиданно улыбка сползла сама собой, и на душе стало тревожно. Сердце заколотилось набатом. На лбу выступила холодная испарина. Я поморщился. Руслан ничего не видел и продолжал мечтать в слух.
Я вроде спал и в тоже время не спал. С облегчением воспринял раннее утро. Я просто понял, что оно наступило, поднялся, вышел на улицу. Иней покрывал землю. Я медленно выдохнул из себя — пар. Зима. Остатки сна забрал холод. Я немного попрыгал, пытаясь согреться. Открыл одну ставню — победила жажда обогащения — решил что-нибудь продать. Сигареты пошли на ура. На верху заворочался Руслан.
— Сколько время? — спросил он.
— Начало седьмого.
— Ужас. Чай остался?
— Да. Ледяной.
— Ужас. Я ещё посплю? Ты бы тоже лег. Предстоит трудный день.
— Что-то не спится.
— А. — Руслан вырубился. Я отхлебнул холодного чая, почесал бровь. На мгновенье прикрыл глаза, а когда открыл их, за окном стояла Вера — жена Руслана. В груди ухнуло сердце. Я открыл форточку.
— Привет. Пришла навестить? Сейчас открою.
Вера как-то странно улыбалась, неся перед собой большой живот. Её маленькие, детские ручки придерживали этот немыслимый шар, и я уже был готов расплакаться от умиления.
— А где Руслан?
Она стояла в узеньком проходе, боясь сделать шаг. Руслан среагировал на голос и моментально проснулся, приподнимаясь на локте.
— Ты зачем пришла? Тебе, что делать нечего? Я же с Васей! Или ты мне не веришь?
— Он ко мне не приставал! — Я отмахнулся руками и постелил на коробки стопку пакетов, жестом приглашая Веру сесть.
— Мальчишки. Вы только не волнуйтесь. Потому что вы начнете волноваться, а мне уже волноваться нельзя.
— Ты рожаешь? — спросил я. — Руслан! Она рожает!
— Как не вовремя! — сказал Руслан, спускаясь с коробок.
— Да нет. Нет же. Нет.
Руслан заулыбался. Обнял жену.
— Не пугай так больше. Зачем пришла? Соскучилась?
— Мальчишки. Сима разбился.
— Что?
— Его мама звонила.
У меня затряслись руки. Я уже знал окончание, а Руслан сыпал вопросами:
— Когда? Где? С кем? В какой больнице он лежит? Сильно разбился? С переломами? Да говори ты!
— Да ты не даёшь мне сказать!
— Руслан!
— Что? — Друг посмотрел на меня. Вера продолжила:
— Мама сказала, что он разбился и сгорел. Останки машины и тела случайно нашли вчера эти … дальнобойщики. Сгорел. Немного кожи на ногах осталось. Мама просит, чтобы вы приехали в морг на опознание тела.
Я машинально попил чая. Протянул кружку Руслану.
— А машина? — спросил он. — А как поняли, что это он? Да это не Сима! Не может быть. Исключено.
Вера заплакала и схватилась за живот.
На девятый день она родила. Кроме нас, родители пригласили Брагина и ещё двух парней, которых толком никто не знал. Вели они себя скромно и больше пили, чем говорили. Папа, которого Семен ласково звал Ганс за своенравный наполеоновский характер, смотрел телевизор — показывали футбол. Мы ему мешали, и он не стремился скрыть свои истинные чувства. Мама Семена сидела с нами за стол, но с таким безучастным видом, что на неё никто не решался даже посмотреть, не то чтобы заговорить. В основном беседа шла между старшим братом Семена и Русланом. Изредка одинокие реплики вставлял Брагин. Парень открыто переживал, часто вздыхал, плакал и много пил. Я смотрел на него чаще, чем на других. Оценивал. Да, на свежий холм должен был вылить литр водки я, а не он. Рыдать и размазывать по лицу сопли. Но после морга и обезображенного трупа, мои эмоции исчезли. Спрятались в глубине души так глубоко, словно никогда и не существовали.
— Догонялся Сима, — сказал Руслан. — Я ему говорил. Я его предупреждал.
— Машина отличная была, — сказал старший брат Семена. — Я её сам выбирал. Такая подвести не могла. Я думаю, что убили брата. Следователь приходил.
Я насторожился.
— Сказал, что закроют дело. Для них всё ясно — ДТП со смертельным исходом, водитель был пьян. Хорошо, что авария не произошла в черте города. Но как так можно сгореть?
— Не понимаю, — сказал Руслан. — Кому он нужен? Чем он занимался? Продавал аудиокассеты? За такое не убивают. Это…
— Хомячки, — подсказал Брагин.
— Убили брата. Найти бы.
— Да! — сказал Руслан. — Мы бы им… Правда, Вася?!
— Да, — сказал я, но пусто, с полным отсутствием каких-либо эмоций. Меня интересовало другое. Это и спросил:
— Как сына назовешь?
За столом примолкли. Руслан зло зыркнул на меня глазами.
— Артемом.
Я расслабился. Усмехнулся. Откинулся на стуле.
— Хорошо.
— А как же я? — спросил нас Брагин. — Он подумал обо мне? Что я теперь буду делать? Что?!
— А я? — спросила мама Семена и заплакала.
И снова я сидел на пуфиках в прихожей. Руки гладили Тевтона. Ласкали патроны. Я чувствовал острый приступ одиночества. Оля, Сима. Мне не хватало даже кота. Зачем мне деньги, когда рядом никого нет. С кем делить радость? Ни одной близкой души. Надо сходить в гости, навестить, что ли Санька. Организовать какой-нибудь поход с ночевкой. Горланить песни у костра. Он знает много охотничьих избушек. Одна из них мне может скоро пригодится.
Повод подойти к кафе «Китайский чай» представился на следующий день. У Руслана сломалась машина. Каждый занялся своими проблемами, договорившись встретиться вечером у «офисного» ларька. Странно, но за последние месяцы мы так охладели друг другу, что я сам себе противоречил — не напросился в помощь. А ведь так всегда любил подержать в руках ключи и гайки!
Я стоял через дорогу и смотрел на синею «Ниву». Грязная машина припарковалась в большой луже под голым серым деревом. Ветер гнул вершину и мимолетно дышал мне в лицо, как бы ненароком заглядывая в глаза, исподтишка наблюдая и выжидая, на что же я решусь. Зловещий фильм ужаса. Мрачная сцена. И главный герой своим хмурым видом, как нельзя лучше подходит эпизоду — интеллектуал в очках, у которого даже автомат имеет имя. Не люблю очевидные плохие концы. Только начинаешь сопереживать главному герою, понимать его и тут раз. Печальный конец. Особенно, когда главный герой — это я.