— Командир, — позвала Мара.
— Что? — спросил Сварог, не оборачиваясь.
— Тут наша принцессочка в обморок ляпнулась. Когда увидела птичек. Не помрет, я так думаю?
— Вот и я так думаю, — сказал Сварог, ведя вертолет посередине туннеля, — а впереди ширилось светлое пятно.
Оказавшись снаружи, он аж прищурился, перед глазами заплясали цветные пятна — несколько дней не видел солнца, и теперь оно показалось нестерпимо ярким. Чтобы не разбить машину к чертовой матери и не угробить людей, едва перелетев через речку, пошел на посадку, отчаянно щурясь и смаргивая слезы. Посадка получилась не столь уж мягкая, вертолет ощутимо хряпнулся оземь, но все же это была посадка, а не авария.
Поодаль возвышалось нечто, напоминавшее океанский лайнер без мачт и труб — но это, конечно, была всего-навсего хелльстадская летающая лодка. Земля чуть затряслась — это от лодки к вертолету спешила великанша, в которой Сварог не сразу и узнал Яну. Опустившись у вертолета на колени, она попыталась заглянуть внутрь, за иллюминатором показался огромный голубой глаз. Пришедшая было в себя принцесса жалобно пискнула и вновь лишилась чувств, но на эти мелочи уже никто не обращал внимания — не смертельно, чай…
На великанском глазу заблестела огромная слеза, и Сварог побыстрее сделал жест, означавший, что все в порядке. И почувствовал, что вертолет плавно поднимается в воздух в руках великанши. Яна старалась нести его к лодке как можно бережнее, но все равно их порой потряхивало в креслах — сущие пустяки после всего, что пришлось пережить. Кто-то, сидевший в лодке; столь же осторожно принял у нее вертолет, Яна села рядом, и Сварог почувствовал, как лодка медленно взмывает в воздух.
Оставались сущие пустяки — добраться до виманы, стоявшей буквально в паре уардов от границы Хелльстада, той самой, на которой они сюда прилетели. Ну, а там им в два счета вернули бы нормальный рост — а принцессу, соответственно, сделали бы человеком столь же нормального размера. Да и господина барона тоже — вот с кем в самое ближайшее время начнутся долгие и вдумчивые беседы…
Только теперь Сварог позволил себе блаженно расслабиться, хотя и знал, что отходить придется еще приличное время. Ничего, в вимане наверняка найдется что выпить, чтобы у Брагерта, да еще в такой ситуации, не нашлось?
— Ну что, лилипутики? — спросил он, не открывая глаз. — Кажется, мы и на этот раз лицом в грязь не ударили?
— Уж это точно, — отозвался Бони. — Так ведь на то они и мы, командир, а?
— Короче, жизнь прекрасна, — кратко резюмировала Мара.
Эпилог
Сварог Барг, король королей, несомненный герой дня, повернул, крохотный золотой краник на стоявшем перед ним на столе бочонке из темных дубовых дощечек с клеймами, аккуратно заполненными красной краской. Налил до краев серебряную стопку — тот самый знаменитый келимас с острова Ройре, двадцатилетней выдержки. На сей раз настоящий подарок, присланный царем Гипербореи.
Осушил до половины, откинулся на спинку кресла, слушая звучавший с неповторимой хрипотцой голос Тарины Тареми:
Хорошо, когда себя нашел и прекратилось чертово мученье.
Хорошо, когда вопрос решен и знаешь ты свое предназначенье.
Хорошо, как хорошо, когда ты четко вычислил свою комету!
А если этого в помине нету, то что прикажете тогда?!
А если нету, нету, нету, нету, то что прикажете тогда?!
Вообще-то песня нисколечко не соответствовала ситуации. Как раз наоборот. У Сварога не должно было быть оснований даже для легкой меланхолии. На сей раз победа получилась настоящая, серьезная, звонкая…
Специалисты Канцлера вывернули барона Лог Дерега наизнанку, как старый носок. Конечно, в переносном смысле, но вытряхнули все. Работа еще продолжалась, спецгруппы Техниона и научно-технических отделов трех имперских разведок со всеми мыслимыми предосторожностями извлекали «закладки» Токеретов, таившиеся порой в самых неожиданных местах: ядерные устройства, контейнеры со сверхпроводниками, устройства, готовые по короткому условному радиосигналу выпустить облака холерных вибрионов, чумных бацилл и прочую дрянь. Сама радиостанция, таившаяся в неприметной бакалейной лавочке на окраине Снольдера, уже демонтирована, как и запасная, тщательно замаскированная на чердаке некоего благородного графа из Латерацы.
Параллельно гребли агентуру Токеретов на земле — от главарей разбойничьих шаек и университетских лекторов до благонравных купцов, а то и дворян. Был даже арестован некий благородный лар, граф с безукоризненной репутацией при дворе.
В полном соответствии с заранее разработанным планом маркиз Оклер, едва получив сообщение о возвращении Сварога, поднял по боевой тревоге Морскую бригаду. И пустил на дно все замеченные с орбиты подлодки Токеретов — от тех девятнадцати нормального размера до «мелкоты». Все до единой тайные базы подлодок, устроенные на Харуме и островах, либо без церемоний уничтожены, либо захвачены. Ненайденной оставалась только одна, о которой и барон не знал, где она находится — но тревожиться не стоило, это была не военная база, а то самое убежище, обустроенное для себя дэнго где-то на островах Девайкир. Но и ее, в конце концов, как заверяли специалисты, рано или поздно отыщут. Дело времени. В общем, уже сейчас можно сказать, что Талар навсегда избавлен от любой угрозы со стороны океранга.
Да и не было больше никакого Токеранга. Едва сделав Яне и Канцлеру обстоятельный доклад, Сварог полетел в Хелльстад и поднял на ноги всю свою ученую братию, поручив в кратчайшие сроки разработать кое-какую аппаратуру. Когда снабженные ею десятки Золотых Щук проникли в пещеру через тот самый рукотворный провал и обстоятельно поработали, выяснилось, что все кончено. Пещера залита водой под самый свод (затопило даже примерно треть туннеля). Выяснилось, что принц тогда совершенно точно описал Маре все детали Последнего Дня: ядерные реакторы заглушены, практически выведены из строя, все научно-технические заведения уничтожены, база подводных лодок взорвана, и ничего живого, естественно, если не считать речных рыб, преспокойно плававших повсюду.
Одним словом настоящая победа, которой грех бы стыдиться… На груди у Сварога сияла драгоценными камнями и многоцветной эмалью Туманность Андромеды — один из высших и самых старых орденов Империи. Оказалась она там очень быстро трудами Диамер-Сонирила — принц, как и в случае с Брашеро, гордо объяснил четырем мирам и восьми сторонам света, что это именно его Канцелярия в лице начальника восьмого департамента, если еще точнее, лорда Сварога и его группы, добилась столь выдающегося триумфа. С формальной точки зрения к старому бюрократу не придерешься. Голову можно свихнуть, взявшись вдумчиво рассуждать, под которой из своих личин выступал в тот или иной момент лорд Сварог — то ли глава девятого стола, то ли начальник восьмого департамента, то ли земной король. Что ни заяви, опровергнуть невозможно. Сам Сварог и не пытался ничего подтверждать или опровергать — какой смысл? Главное, и Странную Компанию принц не обделил имперскими регалиями, правда, не столь высокими. Диамер-Сонирила не переделаешь, а сподвижникам будет приятно, добавит авторитета и Бони, и королеве Сегура и Дике, и Леверлину в глазах сурового отца… Пусть уж…
Серьезная победа, без дураков. И не имеет значения, что во многом Сварогу помогли победить так быстро сами Токереты — готовые сожрать друг друга, как пауки в банке и ради этого выдававшие секреты, которых ему в других условиях пришлось бы доискиваться гораздо дольше. Важны не обстоятельства, а результат.
И все же, все же… Он не чувствовал себя триумфатором, ни на мизинчик, и дело тут было не в скромности, а в чем-то другом. Он ни о чем не сожалел, доведись повторить все, поступил бы точно так же — и все равно, где-то в глубине Души таился некий мутный осадок, словно в бутылке скверного вина. Понять это чувство он не мог, хотя несколько раз пытался…
Он встрепенулся, поднял голову, вмиг определил, который из полудюжины золотых колокольчиков в углу стола мелодично позвякивает. Ну да, кому же еще быть, коли уж он отдал приказ беспокоить его сегодня в строго определенных случаях…
Повернул рычажок под колокольчиком, и в малый кабинет бесшумно вошел статс-секретарь — высокий, костистый, с залысинами, исправный служака и человек безусловно преданный.
Встретив вопросительный взгляд Сварога, он негромко доложил:
— Как вы и приказывали, ваше величество, надпись с постамента памятника принцессы Делии сбита со всем прилежанием…
— Мое благоволение мастерам, — вяло сказал Сварог. — Ну, и по десятку золотых, что ли… Да, как там отец Грук?
— Еще не приступал, ваше величество.
— Отлично, — сказал Сварог и встал. — В случае неотложного дела ищите меня у него…
Он резко отодвинул кресло, прошел мимо почтительно отстранившегося статс-секретаря, кивнул вскочившим ратагайцам и пошел в ту часть дворца, где располагались покои для королевских гостей из тех, что попроще (от более роскошных покоев Грук в свое время, отказался категорически, хотя Сварог и предлагал).
Статс-секретарь, как обычно, оказался точен в формулировках — отец Грук еще не приступал, хотя готовился обстоятельно — разложил по тарелкам вяленую кабанятину, вяленую же желтоперку, лесную редиску (которой в Каталауне отчего-то любили закусывать пиво). И в данный момент неторопливо и обстоятельно очищал столовым ножом фиолетовый сургуч с широкой осмоленной пробки. Здоровенный пузатый кувшин с коротким горлышком, и еще три таких же дожидаются своей очереди в углу. Судя по выдавленному на боку клейму и фиолетовому сургучу — отличный черный нэльг из дворцовых пивоварен. Обычному человеку хватило бы и одного такого сосудика, чтобы оказаться под столом, но отец Грук кое в чем мало уступал принцу Элвару…
Чуть приподнявшись в знак уважения (Сварог ему, как и некоторым другим, разрешил наплевать на правила этикета, предписывавшие встречать короля гораздо более почтительным образом), отец Грук, не прекращая своего занятия обрадованно пробасил: