«Надеюсь, доберётся до Серпухова без приключений. За два часа в монотонной электричке выспится и придёт в себя», – Малинина снова незаметно глянула на огромный циферблат над билетными терминалами.
У распахнутых дверей электропоезда подруги шумно распрощались. Алиса с облегчением прыгнула в «Смарт» и направилась в сторону дома. Мысленно просила слесаря не приходить ещё минут пятнадцать, сама ловко лавировала в густом транспортном потоке.
Она поднялась на площадку, не дожидаясь лифта. Возле дверей остановилась и напрягла слух. В подъезде стояла тишина. Только где-то наверху звякнули двери лифта и прошуршали еле слышные шаги. Затем всё стихло. Не слышались привычные звуки работающего телевизора, за дверями не играла музыка, и никто не смотрел футбол.
«Может, отключили электричество?»
Алису пробрал озноб, как будто подул морозный ветер. Она сама не могла понять, что её так напугало. Через секунду дошло: Жучка молчала! Обычно, собачку было слышно на первом этаже. Она заливалась лаем и поскуливала, чувствуя приближение хозяйки. Малинина стояла возле дверей не в силах переступить порог. Сердце неистово колотилось, и озноб покрыл гусиной кожей всё тело. Она даже не удивилась, когда поняла, что дверь не заперта. На ватных ногах вошла в квартиру и в эту секунду поняла, что мир уже не будет прежним. Маленькое тельце бездыханной собачки, как меховая тряпочка, лежало в луже крови. Алиса не закричала, лишь охнула в ужасе и вдруг шарахнулась к стене, краем глаза заметив чью-то тень за спиной.
Глава 5
Вильницкий понимал, что нарушил правила, не выполнил приказ и похерил все важные задания, которые ему были поручены вышестоящим начальником Михаилом Хлебниковым. Он только сделал вид, кивнул, соглашаясь, и переступил порог кабинета, как будто направился искать свидетелей жестокого убийства Вовы Меньшикова. На самом деле Валера на всех парах двинулся домой, принял душ, надел свежую рубашку и окатил себя одеколоном. Он надеялся, что шеф не будет контролировать его в конце рабочего дня, и не ошибся. Даже мать не спросила, для чего сын так начепурился. А Валерий мысленно оправдывал себя. Ведь молодость быстротечна, нельзя полностью погрузиться в работу, отказаться от удовольствий, которые не даны зрелому возрасту, а тем более старости. Да и девушка, к которой он спешил на свидание, уж больно ему нравилась. Она работала официанткой в кафе недалеко от дома Вильницкого. Валерий какое-то время присматривался к девушке и, наконец, пригласил на свидание. В голове нарисовал картину – доверял себе, как полицейскому. Скорее всего, дама сердца из интеллигентной семьи. Учиться в каком-нибудь институте, официанткой подрабатывает в свободное время. Одевается, как все, побрякушки на себя не вешает, излишне косметикой не злоупотребляет. Глаза зелёные, как трава, искренние.
Однако свидание с первых минут пошло не так, как представлял себе полицейский. Такое впечатление, что это она его пригласила, и платит за всё тоже она. Сначала затащила в какой-то бар, где громыхало «техно» и толкалась в экстазе молодёжь. Девушка, даже носик не поморщила, когда закинула в себя одну за другой две рюмки текилы. Со вкусом так закинула и зажевала долькой то ли лайма, то ли лимона. Поговорить о чём-нибудь толковом не представлялось возможным – громыхала музыка, да и обстановка не располагала. А дама сердца тянула на танцпол, в шевелящуюся гущу. К середине вечера Вильницкий загрустил. Он представлял, что будет держать девушку за руку, прогуливаясь по набережной. Купит мороженое и воздушные шарики. А потом пригласит в кино на последний сеанс, на последний ряд. В итоге чуть не оглох, и в довершении всего пришлось на себе тащить даму домой, потому что та изрядно набралась. В голове шевелилась предательская мысль бросить всё, заплатить по счёту, придумать какой-нибудь предлог и смыться, но Валера отогнал такие поползновения. Уж, коль пригласил, пляши свою балетную партию до конца. И плясал до двух часов ночи! Пятками перекрестился, когда увидел, что девушка открыла дверь своей квартиры. Всё, дальше не пропадёт! А что доложит начальству? Делать нечего. Проснулся в шесть, привёл себя в порядок, выпил кофе, сунул за щёку жвачку (тоже пил «Кровавую Мери» и не одну, иначе не выдержал столько времени в дикой сутолоке) и направился к дому, где произошла трагедия с мальчиком. Почему вчера это не сделал? Весь вечер псу под хвост, да ещё и денег просадил прилично. В семь тридцать Вильницкий вошёл в гулкий подъезд, в котором просыпалась жизнь. И снова да ладом. Люди завтракали перед работой, собирали ребятишек в детские сады, кто-то делал зарядку, а где-то ругались с утра пораньше. Валерий шагал от одной двери к другой и рассуждал про себя о смысле жизни. Всё мелочь, тлен и ерунда. Вот женится на такой, какую вчера выгуливал, вскоре начнут ругаться, потом разведутся, а она беременная! Алименты не страшны, ребёнок без отца, вот это трагедия! Такая партия не подойдёт. Надо жениться в полной уверенности, что это раз и навсегда! Этот ответственный шаг придётся отложить до лучших времён. Он должен получить знак, неизвестно какой, но знак будет! Именно он укажет на верный выбор! То, что знак Валерий получил, он догадается позднее. Дверь распахнула высокая девушка со светлыми волосами, закрученными в узел на самой макушке, от чего она казалась ещё выше. Валера имел рост сто восемьдесят пять сантиметров и постоянно наклонял голову к собеседнику, а эта девушка смотрела ему прямо в глаза. Она молчала, лишь во взгляде читался вопрос. И Валера молчал. Просто стоял и смотрел, как тупица. Вдруг спохватился и протянул корочки.
– Вильницкий Валерий из полиции.
– Вы по поводу убийства мальчика? – девушка вздохнула. – Страшная трагедия. Не представляю, как родители переживут потерю сына. Вы заходите, – она посторонилась, пропуская мужчину. – Только ничем помочь не могу. С утра и до обеда нахожусь на лекциях в Университете, а вот няня могла что-нибудь увидеть. Балкон выходит во двор, Антонина Семёновна кормит малыша там, птичек показывает, девочек, мальчиков. Короче отвлекает сына. Тот рот открыл, она ему ложку за маму, потом за бабушку, за мир во всём мире и так далее. Он у меня непоседа, егоза.
– А за папу?
– Что за папу? – не поняла девушка.
– Ну, ложку за маму и за папу по логике рассуждений.
– Вам приходилось изучать законы логики?
– Да, в Университете.
Глаза девушки смеялись, и Валера растерялся.
– Вспомните закон противоречия, который говорит о том, что если одно суждение что-то утверждает, а другое, то же самое отрицает, то они не могут быть одновременно истинными. Природа не придумала, как в отсутствии мужчины создать ребёнка. Значит, отец есть! Но он не знает о существовании потомства, никогда не видел и захочет ли? А значит, папа слово для сына совершенно эфемерное.
Вильницкому стало как-то легко, и он со смехом продолжил мысль;
– Как у Винни Пуха: «Мёд вроде есть, и его сразу нет!»
Из комнаты раздался детский плач. Девушка метнулась со словами:
– Вы проходите на кухню. Антонина Семёновна появится с минуты на минуту.
На маленькой кухне царила чистота, пахло молочной кашей и маслом. Ветерок из открытого окна колыхал тонкие занавески. Мужских рук, конечно, недоставало: на кран была привязана марля, для того, чтобы монотонно капающая вода не мешал спать ночью, повело дверцы на навесных шкафах, и линолеум на полу протёрся в нескольких местах. Щёлкнул замок входной двери. Через минуту на кухню вплыла крупная женщина лет пятидесяти и, увидев Вильницкого, округлила глаза. Видно появление мужчины в этом доме большая редкость. Через мгновение появилась хозяйка квартиры.
– Доброе утро Антонина Семёновна. Малыш уснул. У вас будет немного времени для беседы с гражданином полицейским, – она повернулась к мужчине. – Извините, не разобрала ваше имя и отчество.
– Валерий. Отчество не обязательно.
– Вот и хорошо. Вы разговаривайте, а мне пора в Университет.
Девушка глянула на будильник и метнулась по коридору.
– Татьяна, надеюсь, вы не задержитесь сегодня.
Няня имела властный, зычный голос и интонацию, не терпящую возражений. Наверное, долго работала в школе или в детском саду.
«Этакая домоправительница, как из сказки про Мэри Поппинс».
Валере не нравился такой тип дам, приходилось сталкиваться: учительница по химии с халой на голове никогда не снисходила до тупого ученика, продавщица в молочном отделе, которая подавала кусок сыра, будто милостыню побирушке. Вспомнилась даже кондуктор в частном автобусе, та считала всех мужиков под мухой полными отстойными алкашами. Няня грузно села на табурет и постно посмотрела на полицейского. Валера понял, что та, хотела бы быстрее избавиться от гостя. От разговора он не ожидал никакой сенсации. А напрасно. Когда полицейский точно назвал дату и время преступления, Антонина Семёновна зашевелила пунцовыми губами, вспоминая тот день, и неожиданно выпалила:
– Так я видела преступника!
«Вот тебе раз! – мысленно обрадовался Вильницкий. – Уже что-то».
Женщина рассказала, что обычно, если нет дождя, она кормит малыша на балконе. В этот день стояла хорошая погода. Она, как всегда, отвлекала малыша птичками, бабочками, жучками. Обычно девочки прыгали во дворе, мальчишки гоняли мячи, но в ту минуту двор был безлюдным. Она обратила внимание на мужчину, который вышел из подъезда.
– Вы знаете, парень вышел, огляделся, словно раздумывал в какую сторону податься. Увидев мусорный контейнер, подошёл и что-то выбросил. Это довольно далеко и рассмотреть предмет я не могла, даже если и захотела. Тем более малыш на руках.
– Как вы решили, что это был парень?
– Да никак. Парень, молодой мужчина, но не дряхлый старик. По походке же видно. Не толстый, среднего роста, одет обычно – джинсы, рубашка такая тёмная с длинным рукавом, кепка на голове.
– Что-нибудь ещё? Может очки, часы, усы, блеснуло кольцо или перчатки? Кепка, какого цвета?
– Да всё настолько заурядно, что не могу вспомнить, – няня с сожалением пожала плечами. – Усы, очки, часы точно отсутствовали. Руки видела не очень чётко, но перчатки бы заметила даже резиновые.