– Сможете составить портрет?
– Что я могла сверху рассмотреть?! Козырёк кепки закрывал лицо. Заметила лишь фрагменты, – Антонина Семёновна снова задумалась на секунду. – Хотя, в общих чертах. Лицо не круглое, смуглая кожа. Взгляд такой колючий! – женщина поёжилась.
– Стоп! Как вы почувствовали взгляд?
– Когда малышу ложки с кашей совала, наверно что-то громко воскликнула. Он поднял голову на секунду, – она задумалась, вспоминая, – даже на пол секунды.
«Сенсации не получилось, но уже что-то».
Вильницкий пригласил женщину в Управление и направился к выходу. Дама чинно шествовала следом. Неожиданно Валера остановился, так неожиданно, что дородная няня, не успев затормозить, налетела на него всем телом.
– Извините, – полицейский неловко потёр лоб. – А где учится Татьяна?
– Она не учится. Работает.
– А сказала, что на лекциях в Университете.
– Так она там и работает. Учит студентов, – дама сложила руки на груди, от чего показалась ещё массивнее. – Какая студентка позволить себе няню такой квалификации, как моя!
– Понятно. А в каком Университете?
– Точно не знаю. Здесь, недалеко, две остановки на трамвае. Какой-то гуманитарный ВУЗ.
«Возраст примерно мой, а уже преподаватель в ВУЗе, – мысленно восхитился Валера, выходя из подъезда. – А что удивляться, поступила после школы. Я в это время был в Армии. Девушка получила диплом и осталась в Универе. Однако умудрилась ещё ребёнка родить! – так размышлял молодой полицейский, направляясь в новый район, где проживала Тамара Алексеевна Македонова. – Ну, с этим вопросом разберусь быстро. Там всё понятно. Правда, сообщать о смерти близкого родственника, не самая простая задача. Зато нашлась свидетельница. Хлебников оценит. Вроде реабилитировался за прошедший вечер».
Самое удивительное, что мачеха, узнав о кончине пасынка, не особенно расстроилась. Это оказалась женщина под стать Антонине Семёновне, крупная и грудастая.
«Есть женщины в русских селеньях…– процитировал про себя Валерий поэта Некрасова. – Последний час дамы мне попадаются одна к одной, как будто тыквы с общей навозной грядки».
Обосновались Македоновы и действительно в условиях весьма комфортных и даже респектабельных.
«Особенно после того барака, в котором проживали ещё некоторое время тому назад, – полицейский окинул взглядом огромный холл с ремонтом по последнему слову техники и дизайна. – Даже если будешь, как крот рыться в земле по двадцать четыре часа, такой терем не получить. Интересно, откуда деньги? Хотя, какая мне разница!»
– Да, я Тамара Алексеевна Македонова, – насторожилась женщина, увидев корочки. – Вы точно ко мне?
– К вам. Можно войти?
– Заходите, – дама пожала плечами и широко распахнула дверь, пропуская визитёра. – Что нужно полиции, живу одна…
«Ну, так уж и одна? – подумал Валера. На полочке для обуви увидел мужские туфли и домашние тапки большого размера. – И дачка, похоже, имеется, руки и лицо с золотистым загаром. Много времени проводит на воздухе».
Всё это полицейский отмечал про себя автоматически, и сам себя урезонивал, что, мол, не твоего ума это дело. Выдавай информацию и двигай дальше по своим делам.
– Может, вы лучше присядете? – Валера взглядом указал на пуфик возле зеркала.
Женщина схватилась за сердце и, нащупав рукой пуфик, медленно опустилась.
– Что случилось?
– Ваш пасынок Владимир Фёдорович Македонов погиб в Турции. – Тамара Алексеевна закатила глаза и потёрла место на груди, где должно быть сердце. – Может принести воды?
Вильницкий метнулся в сторону кухни, но дама жестом остановила его и шумно выдохнула:
– Я думала, действительно что-то страшное, – и, увидев круглые глаза полицейского, поправилась. – То есть это действительно большая трагедия. Хорошо, его отец не дожил до такого горя.
– У Владимира имеется страховка, связанная с его жизнью и смертью?
– Почему вы об этом спрашиваете? – женщина неожиданно напряглась, и это не ускользнуло от взгляда полицейского. – Я точно не знаю.
– Страховая компания могла бы взять на себя расходы по транспортировке тела из Турции.
– Когда он умер?
– Почти месяц тому назад. А не сообщали раньше, потому, что хотели провести точную экспертизу и процедуру опознания. Владимир упал со скалы и получил множественные травмы не совместимые с жизнью. Лицо сильно изуродовано. Тест ДНК получили, но не с чем сравнивать. У него не осталось прямых близких родственников?
Тамара Алексеевна часто закивала:
– Кроме меня у него никого не было. Во всяком случае, я родственников не знаю.
– Посмотрите, вы узнаёте эти вещи?
Вильницкий достал из папки фотографии. Хозяйка тяжело поднялась и, шаркая тапочками по новому паркету, двинулась в комнату. Через секунду вернулась с очками на носу.
– Да, это его. Крестик, часы.
– У Македонова были переломы рук, ног, шрамы от операций?
– Мы с Федей начали жить вместе, когда парню исполнилось почти двенадцать лет. Может до этого момента, случались травмы, но при мне ничего такого не происходило. Я появилась в жизни паренька в тот момент, когда его не надо было купать в ванной или тереть спинку.
– А вы не знаете, где родная мать Владимира.
– Никогда не видела, не слышала, да и знать не хочу! – женщина дёрнула плечами. – Ещё до моего появления муж истребил все воспоминания о ней. Уничтожил фотографии, выбросил оставшиеся вещи, – Тамара Алексеевна вдруг спохватилась. – Что будет, если я не стану забирать тело? Да у меня и денег нет! – она развела руками. – Это надо ехать в Турцию, обратно вместе с трупом, потом здесь похоронить!
– Ничего не будет. Турки закопают в общей могиле под номером, – Валере стала неприятна эта дама, шикарная квартира и тягучий воздух. – Вы должны приехать в Управление в ближайшее время и подписать бумаги, – он направился к двери, неожиданно остановился что-то вспомнив. – Про страховку уточните или мне этим вопросом заняться? Ведь если такой полис существует, то вы, одна прямая наследница получаете всю сумму. Может, этого хватит, чтобы похоронить родственника, как человека, а не как чужеродную собаку в каменистой земле Турции.
Глаза женщины забегали, и полицейский похвалил себя за сообразительность.
«Теперь не соскочит, испугается. Хотя вопрос хоронить или нет, находится в плоскости морали. Кто её заставит! Может, только покойники отец с сыном будут являться ночами».
Через час Вильницкий с пеной у рта доказывал начальству, что надо предпринять какие-нибудь меры.
– Ну, какие например? – Хлебникова вообще не интересовали эти персонажи, и терять время и своё, и подчинённого он не собирался. – На каком основании мы будем проверять мадам Македонову?
– Здесь точно что-то нечисто! Если страховка действительно существует, то она могла быть заинтересована в смерти пасынка! Говорит, денег нет, тело перевозить. Вы бы видели, в какой квартире женщина живёт! Скорее всего, пенсионерка! А на какие шиши поменяла трущобы на элитное жильё?
– Ты хочешь сказать, что она могла посодействовать смерти пасынка? Но зачем. Он и так ей не мешал, дома не находился, мотался по экспедициям. А квартиру помог приобрести, например любовник.
– В этом случае это любовник может быть на содержании у пенсионерки, а не наоборот, – уже тише пробормотал. – На такое тело трудно найти любителя.
– Так, всё, больше об этой семье слышать ничего не желаю! Ты прокукарекал, а там, хоть не расцветай. Будет она тратиться на погребение или нет, не наша проблема! Что со свидетелями по делу убийства мальчика?
– Нашёл! Женщина видела душегуба!
– Почему не доставил? – Михаил возмутился. – На счету каждая минута!
– Она работает няней, с ребёнком сидит в данный момент, приедет ближе к вечеру.
***
– О боже, как ты меня напугала! – Алисия потирала ушибленное место на голове. Увидев мелькнувшую тень за спиной, она шарахнулась от страха и воткнулась лбом в косяк. На голове мгновенно вылезла шишка. – Маргарита посмотри, что творится! – Малинина задохнулась от рыданий и из глаз ручьями потекли слёзы. – Бедная моя Жучка, кто такое сделал с тобой?
Алиса села на колени возле бездыханной, окровавленной собачки, не зная, что предпринять, рядом склонилась Маргарита. Она пыхтела, но старалась держать себя в руках и не рыдать в унисон с соседкой. Несчастная собачка уже не дышала, лишь поблёскивали остекленевшие, полузакрытые глаза. Из-за кучерявой шёрстки было непонятно чем и куда ранили бедняжку, но то, что она получила несколько ударов острым предметом, явно показывала лужица крови, растёкшаяся под тельцем. Неожиданно громко зазвонил телефон. Женщины испуганно переглянулись не в силах сдвинуться с места. А аппарат продолжал трезвонить, разрывая тишину в квартире. Рита тряхнула головой, подошла к полочке и взяла трубку.
– Да я слушаю. Алло! Куда вы звоните? – после нескольких секунд раздражительно вернула трубку на место. – Какой-то дурень дышит в трубку и молчит!
– Может это дура? – Алиса, всхлипывая, поднялась с колен. – Кто-то очень хочет попасть в квартиру, но зачем?
Женщины вздрогнули, когда раздался стук, повернувшись, увидели, как в дверь, которую так и не заперли, протиснулся мужик в спецовке.
– Слесаря вызывали? Ох, ты! Зачем же измыву с собачкой сотворили? – дядька нерешительно остановился у порога.
– Вы в своём уме? Жучка была членом семьи! – Малинина затряслась в рыданиях. – Что я Егорке скажу! Через час его из детского сада забирать!
– Послушайте, – Маргарита обратилась к слесарю, – вчера кто-то пытался проникнуть в квартиру. Замки не взломали, наверное, открывали отмычкой или дубликатом, из этих соображений сегодня вызвали вас, чтобы поменять запоры.
– Ну-ка, дамочки, предъявите документы! Может, вы сами здесь непрошеные гости! Милиция мигом прилетит!
– Ага, прилетит! – Алисия всхлипнула ещё горше, достала из сумочки паспорт и протянула слесарю. – Вчера приглашала участкового, да только он не соизволил дело открывать. Да и что толку! Кто-то очень хочет пошарить здесь, поэтому собачка пострадала, наверное, лаяла громко, – неожиданно женщина разозлилась, будто слесарь был виноват во всём страшном, что происходило за последнее время.– Посмотрели прописку? А теперь за дело! Меняйте замки, коль пришли! Договорились же на утро! Появились бы вовремя, Жучка осталась бы живая! – она вырвала документ у растерянного мужика. – Пр