– И всё-таки мы сможем осмотреть квартиру в понедельник?
– Не вопрос. Утром уведу сына в детский сад. К девяти вы сможете подъехать.
– Спасибо за понимание. Минуту, я выпишу пропуск.
Малинина направилась к дверям, вдруг остановилась и хлопнула себя по ноге:
– Да я же знаю его!
– Не понял?
– Парня, которого сейчас в автозаке доставили под конвоем в Управление! Только тогда он был блондином, а сейчас жгучий брюнет.
***
Начальника Управления Масленникова Олега Викторовича через час ждали в министерском кабинете. Покушение на убийство офицера полиции Игоря Ковалёва вызвало резонанс, который удалось приглушить и не допустить до ушей представителей средств массовой информации, но это на время. Всё равно новость просочится, поэтому важно быстро составить картину преступления, выяснить причину и понять мотивы преступника. Масленников посмотрел на часы и поднял трубку:
– Пригласи ко мне Хлебникова.
Михаил появился через несколько минут, держа в руках папку.
– Есть новости? Мне надо доложить туда, – начальник указал пальцем на потолок.
«Туда, это куда? – раздражённо подумал сыщик. – спешишь с докладом к Господу Богу? Так он терпеливых уважает. А министерские могут и подождать!»
Хлебников терпеть не мог торопливость и небрежность в работе. Можно что-то упустить, недоглядеть, потом будет уже поздно. Он не стал перечить и лишь сухо протянул папку:
– Вот протоколы допроса.
– Понимаю тебя, Михаил. Выдёргиваю из процесса, хочу увидеть сырые результаты, но с меня тоже требуют. Ты мне бумажки не суй, расскажи своими словами.
– А нечего рассказывать. Парень упирается, как может. Требует вызвать консула из Венгерского посольства. При нём обнаружен паспорт гражданина Венгрии на имя Андриса Кишфалуди и билет на самолёт до Будапешта. Он должен был вылететь вчера вечером. На русском говорит отлично, может с небольшим акцентом. Только я, при желании, тоже в состоянии прикинуться французом, немцем или англичанином. Коверкай слова вот и вся недолга. Самое интересное, как бы в шутку называет себя Шаман-Талтош, – увидев вопросительный взгляд начальника, Михаил пояснил. – И я сначала не понял, потом глянул в интернете. Шаман-Талтош это в венгерском фольклоре персонаж вроде чёрта.
– Это может быть Македонов?
– Пока не знаю, – пожал плечами Михаил. – Собираем данные. Пригласили соседей на опознание, сняли отпечатки пальцев. Вильницкий отправился в школу, где учился Македонов.
– Его сравнили с человеком, который попал в камеры видео наблюдения возле дома Кораблёвой?
– На видео почти не видно лица преступника, закрывает головной убор. Ждём результатов дактилоскопической экспертизы.
– Что говорит про покушение на Ковалёва?
– Объясняет это тем, что испугался, мол, принимал душ, вышел голый. Неожиданно появился полицейский, дал возможность одеться. А потом под пиджаком заметил кобуру и поддался панике. И действительно, администратор отеля показала, что Игорь взял запасные ключи, чтобы застать жильца врасплох.
– Что с орудием преступления?
– А вы догадайтесь.
– Не задавай ты мне ребусы! – подполковник снял очки. – Неужели шпатель?
– Именно! Инструмент острый, узкий, из качественного металла. Когда он торопился вырваться из отеля, то не успел выбросить или спрятать, просто сунул в карман пиджака. Эксперты выясняют, где шпатель засветился ещё. Скорее всего, в убийстве Кораблёвой и несчастной собаки.
– Он убегал с чемоданом?
– Налегке. В кармане только документы. В вещах не обнаружили ничего интересного, так две рубашки, запасные носки и трусы. Правда одна занимательная вещица всё-таки имелась. Мешок из кожи размером двадцать на двадцать сантиметров, по виду очень старый с чётким тиснением в углу. Тиснение в виде какого-то фамильного герба. Что в мешке могли хранить не понятно. Кажется, в таких кисетах раньше хранили табак. Эксперты разбираются.
– Я так понял, что вся история началась в Турции?
– Скорее всего, так. Я связался с турецким коллегой и спросил, знает ли он, кто такой Андрис Кишфалуди? Получил любопытный ответ. Парень по имени Андрис Кишфалуди, оказывается, член археологической экспедиции, в какой числился Македонов. Мало того, они жили в одной квартире и приятельствовали. Венгр вечером сел в такси и улетел в Будапешт (турки это проверили), а ранним утром пастух, который пас овец, обнаружил тело русского. Загвоздка может находиться именно во времени. Мы это проверить отсюда не в состоянии, поэтому я просил Исана – это офицер турецкой полиции, чтобы он нашёл таксиста, который доставил Кишфалуди в аэропорт. Ещё отправил фотографию нашего венгра. Члены экспедиции должны узнать его точно.
– Пока ясно лишь одно: наличие шпателя объяснимо – археологи используют такой инструмент в раскопках, – задумчиво вставил подполковник. – А что венгр делает в России? По какой надобности он здесь?
– Сказал, что путешествует, как турист. На вопрос о Македонове ответил скупо: вместе работали, не дружили, но вынуждены были проживать в одной съёмной квартире. О его смерти слышит в первый раз.
– Вы отследили его передвижения?
– Да. По отметкам в паспорте. Он действительно улетел в Венгрию, потом вернулся в Анталию, через какое-то время пересёк границу и появился в Москве. Исан сказал самое главное: венгра разыскивает его дядя, а он, побывав в Венгрии, с ним не встретился и не позвонил. Кишфалуди ждали в экспедиции, а он находился рядом, но избегал встречи со знакомыми.
– Это наводит на мысль, что Кишфалуди не Кишфалуди. Он прячется, боится, что знакомые его узнают. Под фотографию в паспорте можно себя подрисовать, а вот манеру речи, говорить, двигаться, улыбаться, интонацию голоса полностью подделать не получится.
– Спросили про Немоляеву, про деньги, которые он ей дал, показали видео из универсама, чтобы уж точно не отвертелся. Парень опять же не растерялся. Сказал, что побирушка прилипла в магазине, за рукав тащила, чтобы отвязаться, дал ей пару тысяч.
– Молодец Михаил. За такое короткое время перелопатил кучу информации.
Хлебников хмыкнул, мол, знай наших. Он поднялся, тут вспомнил кое-что и вернулся на место:
– Да, ещё парня узнала Малинина, она случайно с ним столкнулась, когда приехала в управление. Их первая встреча произошла в Турции. Тогда женщина была на экскурсии в Памуккале. Знакомство произошло как бы случайно. Я вызвал Меньшиковых и Зимушкину на опознание, может они тоже покупали такую экскурсию и также видели парня. Ещё Малинина акцентировала, что в Памуккале он был блондином. Скорее всего, поменял цвет волос позже из-за боязни наткнуться на знакомых. Но зачем он туда приезжал?
– Что собираешься делать с Синьковым?
– Мне нечего ему предъявить. Отпущу под подписку.
Телефон на столе начальника тревожно зазвонил. Масленников взял трубку, почти в ту же минуту сменился в лице, потом аккуратно положил трубку на место.
– Игорь Ковалёв скончался, не приходя в сознание.
***
Валера проснулся от того, что кто-то щипал его нос. Пришло ощущение боли в затылке. Он, не открывая глаз, вспомнил вчерашний день. Вильницкий носился, как угорелый, нашёл школу, в которой учился Македонов и поговорил с учителями. Учителя со стажем его помнили, но слабо. Парень учился средне, кружки и факультативы не посещал, в самодеятельности не участвовал и даже не курил за школой на переменах, а уж про драки и говорить нечего. Так, ничего примечательного. Классная руководительница помнила мальчика из-за того факта, что тот рано остался без матери. Отец вскоре привёл в дом новую жену. Парня мачеха не обижала, на уроки он приходил чистый и отутюженный. Учительница долго всматривалась в портрет, который показал Вильницкий, но утвердительно ничего сказать не могла:
– Прошло почти двадцать лет. Люди меняются. Очень похож, но утверждать не берусь.
Когда он сел в автомобиль, чтобы вернуться в Управление, позвонил Хлебников и сообщил о смерти Ковалёва. Валера еле сдержался, чтобы не зарыдать в трубку. Он не дружил в силу возраста, но хорошо знал Игоря, как-то гулял с ним и его женой в одной компании. Сквозь мысли прорвался голос Михаила:
– Поезжай в Институт стран востока. Найдёшь профессора Шабалина и покажешь фотографию, которую эксперты скинут тебе на телефон. Они выяснили, что кожаный мешок довольно старый, на нём тиснение в виде герба. Скорее всего, принадлежит какой-то торговой фамилии, но больше ничего не ясно. Этот профессор специализируется на османистике и тюркологии. Он может просветить по поводу этой вещи.
– Хорошо, – хрипло отозвался Валера и прочистил горло. – Уже еду.
Глаза застилали слёзы, улица расплывалась, как в дождь и невозможно было рассмотреть огоньки светофоров. Валера смахивал слёзы рукавом, потом свернул на тихую улицу и глубоко задышал, восстанавливая дыхание. Он повернулся, когда услышал, чуть ли не вой, который устроили водители. Оказывается, он перегородил въезд во двор. Спешно развернувшись, Валера на ходу настроил навигатор, чтобы быстрее найти путь до Института Востока.
Шабалина он нашёл быстро. Институт гудел, как улей. Двое парней указали путь и номер кабинета. Полицейский уже было двинулся, но спохватился:
– Парни, а имя отчество профессора не подскажете?
– Алексей Аркадьевич, – один из парней подмигнул. – Если на пересдачу, лучше Шабалина ловить после обеда. Он добрый, когда сытый.
Намёк парня Вильницкий понял, когда вошёл в кабинет. За столом восседал крупный мужчина с мясистыми, пунцовыми губами на круглом лице.
«Чистый эпикуреец, – мелькнуло в голове. – Как в книге «Гаргантюа и Пантагрюэль» мать носила ребёнка одиннадцать месяцев, на праздник объелась требухой и родила богатыря, который вышел у неё через левое ухо. Младенцу дали тяпнуть винца и по доброму христианскому обычаю окрестили».
– Добрый день профессор. Я из полиции.
Толстяк поднял голову от книги, которую читал и близоруко прищурился:
– Чем могу быть полезным полиции?