«Ой, Ритка, Ритка! Какую обузу ты хочешь взгромоздить на шею, – снова мысленно вздохнула Малинина. – Разве любовь это обуза? Это счастье! А если не сложится? Ведь Маргарита замучается совестью и чтобы не обидеть, не травмировать будет молчать и терпеть. Я её характер знаю».
Алиса прекратила бесполезный внутренний спор и поднялась:
– Ну что, поехали на птичий рынок.
Собаку выбирали долго. Спорили о плюсах и минусах собачьих характеров, о долгожительстве, послушании и преданности. В итоге выбрали щенка чёрного лабрадора с белыми ангельскими крылышками на груди. Никто из компании покупателей в тонкостях собачьих дел не разбирался, может продавец подсунул простую дворнягу, но это не имело значения. Щенок оказался необычайно вертляв, весел и забавен, да и цену паренёк просил совсем смешную – тысяча рублей. Алисия добавила ещё двести рублей и получила синюю пластиковую переноску, куда и поместили покупку. По дороге бурно обсуждали кличку. Артюхов серьёзно предупредил, что без бутылки в таком сложном вопросе не разобраться и пригласил дам к себе. Уже сидя за столом, Алиса почесала макушку:
– И что мне делать с собачкой? Завтра поеду за Егоркой к матери в деревню, останусь на ночь, вернёмся только в воскресенье вечером. К матери с животным нельзя! Не оставлять же щенка одного в квартире. Он невоспитанный, всё разнесёт в комнатах за моё отсутствие.
– И на меня не рссчитывай! – Рита прижала руки к груди. – Сама знаешь, у мамы аллергия на шерсть животных.
– Так, давайте для начала выпьем, – Артюхов разлил по бокалам вино. – Щенка можете оставить здесь до вашего возвращения, молока ему налью и еду дам. Только имя надо придумать, кличка нужна, должен же я как-то к нему обращаться?
Малинина вздохнула свободно: собачка в надёжных руках. Она спохватилась и дёрнула Артюхова за рукав:
– Виталий, ты тактичный человек, не напоминаешь о долгах, а ведь я с тобой не рассчиталась.
– Даже думать забудь! Никаких денег я с тебя не возьму.
– Тогда вы меня извините, – Алиса поднялась и молитвенно сложила ладони, окинув взглядом подругу и хозяина квартиры. – Завтра рано вставать, даже выпить с вами не могу – сейчас до дома надо добраться, а утром рано подъём и в дороге два часа.
– А кличку для щенка? – подскочила Маргарита.
– Давайте как-нибудь потерпим два дня, привезу хозяина, вот он и придумает.
– Тоже верно, – согласился Артюхов. – Если нужна будет помощь, звони!
Уже у порога, когда остались вдвоём Алиса горячо зашептала:
– Ты мать предупредила? – Рита кивнула не в силах справиться со счастливой улыбкой. – Домой поедешь, такси возьми, пешком не вздумай ночью одна, а Артюхов тебе не охрана.
Малинина спустилась в прохладный вечер. Город окутали густые сумерки. Алиса села в машину и через десять минут припарковалась в своём дворе. Место, под фонарями, где обычно она оставляла «Смарт», оказалось занято. Алиса чертыхнулась и кое-как втиснулась в свободное пространство между автомобилями в тёмном углу двора. Не успела Алисия выйти из дверей, как неожиданно погас в сознании свет.
***
Завтракали по-семейному неспешно и без лишних разговоров. Не так, как готовила Татьяна, а так как готовила мать. С тарелками, блюдечками, подставками для яиц, с белоснежными салфетками, на которых блестели столовые приборы.
– Умеете вы, Светлана Тимофеевна сделать всё красиво, – Татьяна поставила на стол тарелочку с сыром. – Мои родители живут во Владивостоке. Мы с сестрой уехали учиться в Москву. Жили, конечно, в общежитии. Там, не то, что сервировка, успеть кусок ухватить. Десять голодных ртов на одну сковородку жареной картошки.
– Ничего, всему своё время, научишься! Я сама из деревни. Когда мы с его отцом поженились, – мать указала на Валеру, который сидел, как хозяин в углу и держал на руках малыша, – я была совсем молодая, мало что умела. В нашей деревне жила старая бабка Акулина, сплетница страшная, с горбом на спине. Вот как-то пришёл мой муж к тёще и жалуется на меня, говорит, ничего не умеет делать ваша дочь, всё у неё из рук валится. А мать ему в ответ:
«Так ты женись на Акулине, она всё умеет».
Все засмеялись и только Сёма начал выгибаться и капризничать.
– Есть просит. Голодный, – Татьяна перехватила малыша у Вильницкого. У того неожиданно затрещал телефон в кармане рубашки.
Валера заглянул на номер и поднялся:
– Начальство требует.
– Но сегодня суббота. Выходной, – робко возразила Татьяна.
– Пока не поешь, никуда не поедешь, – приказала мать.
Хлебников сидел за столом с пластиковой бутылкой минеральной воды. Видно, вчерашние вливания не прошли даром. Он глянул на входящего Вильницкого и пробурчал:
– Долго спите, молодой человек.
– Сегодня, вроде суббота, – неуверенно произнёс Валерий.
– Мы вчера договорились довести дело до конца. Забыл?
Вильницкий покраснел. Да он забыл, хорошо выпил и заспал. Ничего тут не скажешь! Виноват! Михаил, казалось, не заметил смущения младшего напарника:
– Ребята из отдела Игоря Ковалёва не уходили. Перерыли кучу информации, – Хлебников глянул на парня .– Голова не болит? Успел позавтракать?
Валера только коротко мотал головой. Из-за такого незначительного, отеческого внимания старшего товарища, неожиданно снова подступил комок к горлу.
«Какой-то я полицейский получаюсь тряпочный и для этой работы слишком чувствительный».
Парень понимал, что дело не в мягкотелости, а в том, что его выбила из колеи смерть Игоря Ковалёва. За одну ночь отношение к профессии резко изменилось. Нет, он не собирался уходить из полиции, просто шкура задубела болезненно. Он прокашлялся и взял себя в руки:
– Это Македонов? – Михаил кивнул. – Есть доказательства?
– Полно! Его опознали и муж Немоляевой, и её дочь Лена. Сначала расскажи, профессор что-нибудь пояснил по поводу мешка?
– Ещё как! Мало того, он пообещал даже назвать фамилию владельца.
– Вот это самое главное, потому что весь сыр-бор из-за этой находки. Во всяком случае, я так полагаю. Ну, начну сначала. Сегодня утром позвонил Эрин Исан полицейский из Анталии. Толковый мужик, доложу я тебе. Так вот что он рассказал. Будапештский Университет организовал археологическую экспедицию. В коллектив попали специалисты из разных стран. Македонов к профи не относился, но он участвовал в нескольких подобных раскопках, имел рекомендации, поэтому его приняли без проблем. В одной из таких экспедиций он сдружился с Андрисом Кишфалуди. По большому счёту, венгр и рекомендовал приятеля. Они оказались одного возраста, со схожими интересами, поэтому поселились на одной съёмной квартире. Кишфалуди из богатой, интеллигентной семьи, с высшим образованием всё время поучал приятеля из России и относился к нему снисходительно даже, мог прилюдно унизить. В коллективе удивлялись, почему русский не пошлёт Кишфалуди ко всем чертям и не снимет другое жильё? Парни походили друг на друга и их иногда путали, только у русского волосы гораздо светлее. В какой-то момент терпение Македонова закончилось, но он не желал уходить просто так. Владимир захотел забрать жизнь венгра. Из разговоров он узнал, что у Андриса из родных остался только престарелый дядя и тот дышит на ладан, – у Хлебникова пересохло во рту, он сделал несколько жадных глотков прямо из пластиковой бутылки. – Я думаю, у Македонова созрел план в ту минуту, когда он услышал разговор приятеля с дядей. Венгр засобирался в Будапешт. Вот с этого момента я могу только предполагать, но скорее всего так и было. Кишфалуди приобрёл билет на рейс Денизли – Стамбул, вылетающий в десять часов вечера, а из Стамбула в Будапешт самолёт отправляется в шесть утра следующего дня. Турецкий полицейский упустил тот момент, что самолёты из Денизли в Стамбул вылетают каждый час. Последний рейс в двенадцать ночи. Перелёт составляет один час. Даже если вылететь последним рейсом, остаётся четыре часа до регистрации на самолёт Стамбул-Будапешт. Этим и воспользовался Македонов. Незаметно от товарища, на его паспорт русский приобретает билет на последний рейс, берёт автомобиль на прокат, чтобы увезти в аэропорт приятеля. Он специально забрает товарища на улице возле бара, где множество свидетелей видит, как Кишфалуди садится в арендованную машину. Время вечернее, в Турции в восемь часов уже темно. В баре много разноцветных огней, машину с ярким логотипом компании, которая предоставляет в аренду авто, видно прекрасно, однако в тёмном салоне водителя не различить. Македонов вывозит ничего не подозревающего товарища за город, под каким-то предлогом выманивает из машины. Самая распространённая уловка, это поломка автомобиля. Он просит помощи, и когда приятель наклоняется, например, к колесу или заглядывает под капот, ударяет, и думаю не один раз, от чего венгр теряет сознание. Дальше дело техники. Убийца застилает салон целлофаном, чтобы кровь не попала на обивку, загружает тело на заднее сидение и везёт к месту окончательной расправы. Македонов присмотрел удобную площадку заранее. Он переодевает Кишфалуди в свои вещи, на шею свой православный крестик, на руку часы, вливает в рот водку, заливает спиртным рубашку. Думаю, что он изуродовал лицо камнем, чтобы наверняка никто не опознал, потом сбросил тело с обрыва. Сам надевает вещи приятеля, производит некоторые манипуляции с лицом для пущей схожести с Андрисом и отправляется в аэропорт. Скорее всего, подкрашивает в тёмный цвет волосы. Свой паспорт оставляет на квартире. Когда офицер из Анталии проверял списки пассажиров, вылетающих в Стамбул, он видел: Кишфалуди покинул аэропорт Денизли в двенадцать ночи. Никому уже не интересно, что некто Кишфалуди не явился на рейс до Стамбула, вылетающий в десять вечера. А уже в шесть утра Македонов по венгерскому паспорту летит в Будапешт.
– Куда он дел арендованный автомобиль?
– Оставил на стоянке возле терминала. Компания аренды автомобилей, подтвердила этот факт.
– Турецкие эксперты сделали генетическую экспертизу?
– Сделали. ДНК с зубной щётки, найденной в квартире, совпадают с ДНК трупа. Как ты понимаешь, щётка принадлежала Андрису. Однако Исан хочет точно убедиться и ждёт приезда венгра. Вот почему они так долго держали тело, пока начальство не заставило поставить точки в этом деле. Всё бы ничего, только один участник экспедиции присутствовал на процедуре опознания. Сам знаешь, как это делается: эксперт откинул простыню, показал лицо, у свидетелей голова кругом от зрелища. Чьи вещи? Одежда, крестик, часы, конечно русского. Однако один участник решил попрощаться с умершим. Как раз в тот момент, когда в морге надевали тело перед отправкой на родину. Вот тут археолог из Хорватии увидел руки. В его голову закрались сомнения, но о них он сообщил полицейскому после того, как мачеха похоронила «Македонова».