– Так-так, мальчики, – перебила Грейс. – Мне ещё рано в сервисы знакомств. Особенно такие, где демонстрируют. Развод ещё в процессе.
– Это не для вас, – покачал головой Егор. – Это для ваших роботов. Пабло, покажи.
Паша повернул планшет к кореянке. На экране открылся профиль пользователя с окошком видеоплеера. В окошке прохаживался молодой человек в чёрном костюме. Он был снят со спины, но потом обернулся, словно его позвали – на лице оказалась чёрная маска. Молодой человек махнул кому-то рукой и пошёл дальше. Егор вспомнил, что давно хотел спросить Пашу, откуда у него такая выправка. Наверное, всё-таки танцами занимался.
– Мы пока не решили, использовать живые ролики или аватаров, – сказал Паша. – В принципе рендеринг добавляет анонимности, но хуже передаёт движения.
Он открыл другой профиль: зеленокожая девушка в розовом платье и розовой маске шла навстречу, покачивая бедрами. Перепрыгнула через фиолетовую лужу. В движениях было что-то знакомое, но на этот раз Егор не узнал, кто это.
– И зачем нашим роботам сервис знакомств? – Грейс скептически рассматривала девушку в розовом.
– Можете представить это как выставку собак, – пояснил Егор. – Есть исследования, которые показывают, что люди относятся к бытовым роботам как к домашним животным. Придумывают им имена, рассказывают об их выходках. В подобном сервисе каждый ваш клиент мог бы сделать своему роботу аккаунт – и хвастаться, чему он научил своего питомца. Кто танцует, кто лапу подает.
– И гадкий утёнок не пойдёт за роботом, а наоборот… – задумчиво проговорила Грейс. – Жаль, что ваша идея – для развлекательных роботов. А у нас задача – более практичные устройства продвигать. Такие, как пылесосы.
Егор молча пожал плечами. Грейс положила ладони на стол параллельно друг другу, словно собиралась встать. Но вместо этого вдруг оттолкнулась назад и покачалась на кресле, как школьница.
– …Хотя, если честно, я давно пытаюсь убедить наш головной офис, что продвигать в первую очередь надо развлекательных. Они сформируют рынок для остальных. Чтобы продать человеку что-нибудь нужное, надо предложить ему в пять раз больше ненужного.
– Принцип Парето! – воскликнул Паша.
– Что ж, давайте попробуем, – кивнула Грейс. – Не скажу, что вы меня убедили, мальчики. И едва ли это сильно увеличит наши продажи. Но как имиджевая акция – забавно. Кстати, пылесосы тоже можно программировать на разные виды движения. А если надеть на них маски, как в вашем ролике, можно и конкурс красоты устроить…
# # #
Вырулив обратно на Ленинградку, Паша сообщил, что не успевает в офис: Вера записала его на какой-то пафосный тренинг для топ-менеджеров в Красной Поляне, самолёт через три часа. Он уговаривал Егора доехать с ним до аэропорта, и хотя бы там выпить вместе, отметить удачный договор с Грейс, ну и вообще поболтать нормально.
Но Егор сослался на вечерние планы с Ольгой: она ещё страдала от расставания с «тойотой», отправленной в ремонт, и для облегчения этих страданий он взял билеты в её любимый театр, что-то там Серебренникова про любовь.
Паша сказал, что уже видел эту пьесу, да, вам с Ольгой точно понравится, давай тогда подброшу до метро. Но ехать было ещё прилично, и Паша стал делился своими печалями. Егор даже порадовался, что они не напьются. Потому что печалей у Паши накопился целый багажник и два бардачка.
Сначала он ныл, что Грейс права, все наши игры работают только как имиджевые акции, а если оценивать всерьёз конверсию и ROI, то тут рынок захватили умные машинки, все эти долбаные биржи-автоматы с прицельным таргетингом. Либо надо делать совсем тупой вирусняк, как наш главный рекорд трафика – идиотский мем про нефтяного гнома Ойле Лукойле. Хотя и этот комикс уже считается «многабукв», за ним уже накатила полная чума примитивизма. Какие-то слогеры, которые пишут посты из одного слова и набирают миллионы просмотров. Какие-то ролики на три секунды. Смотри, ведущая наша IT-компания, поисковик мирового уровня, выкатывает новый сервис – и к кому они идут за раскруткой? К малолетке, которая прославилась тем, что засовывает себе в рот несъедобные предметы и выкладывает это в Instagram!
Потому что большинству людей только такое и надо. Ну погляди на эту барышню-крестьянку, восклицал Паша, указывая на тротуар, где шла накрашенная девица в мешковатых спортивных штанах мышиного цвета и ядовито-розовых резиновых сапогах. Лет пять назад все бы угорали над нею, да и сама постеснялась бы так выйти. Но за последние дни я уже десяток таких видел в центре, в точно таких пижамах, словно они все из одной больницы. А до этого я видел такие же серые треники на главной героине сериала Girls. Вот и вся игра, которая этим козам нужна.
И не только козам, поддержал тему Егор. Взять хоть скандалы с дорогими часами – то у патриарха, то у президентского пресс-секретаря. Понятно, что стадо будет копировать лидеров, поэтому производителям выгодно окольцевать верховного самца, сделать его лицом бренда. Но какая же ацкая сила заставляет самих лидеров, взрослых и общем-то умных людей, носить на себе эти кандалы с чужим клеймом?
А ведь пытались же некоторые поломать эту первобытную традицию. Помнишь, лет семь назад, летали в новостях такие картинки: сходящий в гроб Стив Джобс дарит новый айфон премьеру Медведеву, с последующей раздачей айпедиков министрам. Такому культу по крайней мере можно найти рациональное оправдание: если уж метить баранов бижутерией, то пусть бижутерия станет умной, позволяя следить за перемещениями стада!
Но культ не прижился: сам президент посрамил своего премьера замечаниями, что кое-кто играет на айпедике во время заседаний. Пришлось чиновникам вернуться к блокнотам и ручкам, а в качестве статусного символа опять таскать тяжёлые металлические «котлы», на радость продавцам средневековых шестерёнок. Удивительно, что биологи так много спорят о назначении павлиньих хвостов, хотя перед носом гораздо более смешные выверты эволюции.
Увы, развеять пашины печали шутками о верховных самцах не удалось. Гендиректор лишь сменил пластинку на другую, но тоже с блюзом: клиенты в этом году мелковаты, а крупняки не врубаются в наши игры с сообществами.
Егор возразил, что динозаврам нужен лишь пример другого динозавра, тогда все побегут копировать – та же игра в подражание, только на другом уровне. Но Паша напомнил Егору его собственные слова о том, что маленькие твари имеют свои адаптивные преимущества в скорости и ловкости. Именно поэтому у больших компаний никогда не получается то, что делают стартапы, сколько бы умных людей не работало в органах динозавра. С ними лучшее средство – откат, но маленькое агентство вроде нашего не может себе позволить такие динозаврские откаты…
По всем этим причинам контракты уплывают к конкурентам. За последние два месяца «Грейд» перехватил уже трёх жирных клиентов, предложив им почти такие же акции, как мы собирались предложить – только у «Грейда» всё проще, дешевле и массовей, жаловался Паша.
Егор заметил, что они уже проехали «Водный стадион», но гендиректор не спешит его высаживать, явно намереваясь выговориться до дна. Так и до аэропорта можно случайно долететь. Нет, надо перевести разговор на что-нибудь повеселее:
– Давай тогда брать заказы не на продвижение брендов, а на их уничтожение! Маленьким зверькам гораздо лучше удаются взломы, чем большим. Ты кстати в курсе, что на логотипе Apple нарисовано не яблоко, а жопа?
Паша хмыкнул:
– Да уж, маленьким зверькам… Только крыша у зверьков должна быть ого-го какая, если хочешь на крупняков наезжать. Заметил, как мощно разносят табачную индустрию? На каждой пачке – то инфаркт, то импотенция. Думаешь, это Минздрав про нас беспокоится? Ага, надо ему… Просто зашла группа клиентов на самом высшем уровне. И показали с цифрами: некурящее население будет жрать значительно больше. А значит, и откаты от производителей жрачки будут больше. Ну и гляди, весь центр теперь – сплошная жральня.
Впереди по курсу показалась громада «Метрополиса». На стене торгового центра среди вывесок ресторанов Егор с удивлением прочитал слово «Швали». Надо же, как смело назвались! Он прищурился. Нет, всё-таки наверно «Швили».
– Это твой утёнок меня разбередил, – вздохнул Паша. – И как люди обучаются тому, что повторялось в раннем возрасте… Но ведь дети не любят однообразные повторения. Выходит, мы лучше всего делаем то, что нас заставляли повторять. И это правда. Я вот умею выступать. Как сейчас помню – все эти стишки перед Дедом Морозом, потом музыкальная школа и хор, держи пятки вместе, спинку прямо, и улыбайся всему залу… Ненавижу всё это. Но делаю это лучше всего.
– Ты, кажется, не уловил мою мысль, Пабло. В детстве мы много чего зацепляем. Всякие увлечения, дворовые игры. Наверняка и у тебя варианты были. Да и гены очень влияют на то, что мы выбираем.
Они остановились на красный. В соседнем ряду встала блестящая ярко-жёлтая машинка, словно игрушечная. Внутри сидела девушка в больших тёмных очках.
– Я майских жуков любил, – вздохнул Паша, разглядывая соседнюю тачку. – Не, биология меня вообще не вставляла, просто уличная забава такая: поймаешь жука и держишь у себя в спичечном коробке, он там шуршит… Может, моим генам шуршание нравилось. Или контроль. Но знаешь, какая фигня случилась прошлой весной? Поехали мы к приятелю на день рожденья за город. Там речка, шашлыки, вискарь… Сидим на веранде, а чьи-то дети вокруг носятся, кричат про майских жуков, которые в саду. Они придумали ловить этих жуков, прибежали к нам за пластиковыми бутылками, убежали. Потом одна девчонка прибежала опять, у ней жук сидел в киндер-сюрпризе и она переживала, что он задохнется. Я взял у неё эту жёлтую коробочку, провернул пару дырок ножом, и вернул ей. А потом, когда домой приехал, до меня вдруг дошло: я ни одного майского жука не видел! Даже того, которого в руках держал, в киндер-сюрпризе. Понимаешь, мы сидели весь вечер и обсуждали тачки, бизнес, а жуки были тут же рядом, но я даже не посмотрел…