Но если она так легко готова кинуть Пашу… А может, уже?
“Грейд” перехватил трёх клиентов, предложив им почти такие же акции”.
Ты возомнил себя наездником динозавров – но забыл, что внутри паразита тоже может поселиться паразит. Ты увлёкся необычными движениями, которые включают затухшие нейроконтуры – и забыл о движениях простых, но не менее действенных. Примитивная шистосома, ощутив в воде молекулы существа-хозяина, не заморачивается с точным прицелом: она начинает просто метаться из стороны в сторону во всех направлениях, и в итоге успешно достигает цели – кожи человека. Точно так же попавшая в кишечник трихинелла добирается до печени, хотя у неё нет никакой карты: она начинает извиваться змейкой, почуяв желчь, и эти простая синусоида приводит её в нужную протоку…
– Алё-алё, – сказала трубка. – Давай перезвоню, если я не вовремя.
– Нет, всё в порядке. – Поговорить с Инной хотелось гораздо больше, чем думать о паразитах. – А куда ты пропала? Я тебе звонил на той неделе.
– Переехала в Питер, заодно и номер сменила. Как та девушка на Луне. После того, как тебе эту сказку рассказала, так и поняла – про меня ведь история. А значит, пора на Луну. Неплохое место, кстати. Представляешь, здесь тоже востребованы врачи, замаскированные под турагентов. А ты как, всё крутишь свои верёвки?
– Да, могу уже диссертацию по ним написать.
– Значит, я как раз в тему. Смотри, моя подруга здесь учится, на историческом факультете питерского универа. Недавно у них появился настоящий чокнутый профессор. Показывал эти самые верёвочные фигуры. Обещал на следующий лекции про них рассказать подробнее. Если у тебя ещё не прошла эта мания… Лекция завтра в три.
Он ответил, что у него работа, хотя может быть, он все-таки и закосит ради такого дела. Утром есть “сапсан” в семь, сказала она. Нет, сама точно не смогу, работа допоздна. Но если задержишься аж до Луны, то звони. Пока-пока, царь угрей. Ему показалось, что он чувствует запах какао.
На пороге офиса он притормозил: может, сказать что-нибудь Вере на прощанье… И тут же отругал себя за то, что так громко говорил про поездку в Питер. Наверное, она до сих пор там, в сумраке пашиного кабинета. И всё слышала. А может, и ушла уже. Нет, лучше не проверять.
# # #
Всё первое отделение спектакля он откровенно скучал, хотя и успешно скрывал это от Ольги. Пьеса обстёбывала жизнь провинциальной молодежи, звучало много мата и пошлых шуток, над которыми хорошо одетая публика дружно ржала, словно бы именно этого им так не хватало в стерильной офисной жизни столицы. Егор же вполне насмотрелся такой быдлокультуры в реале, в своём родном Подольске до переезда в Москву.
К тому же из головы не выходили подозрения относительно Веры, а театральные кривляния лишь добавили мрачных мыслей. Ещё в университете его поражал хипстерский бум вокруг явно фальшивых медиа-проектов – то ли революция образования в супер-лекториях, то ли пионерский лагерь на 15 тысяч человек… Лидерами таких проектов частенько становились выпускники ВГИКа и ГИТИСа. Актёры. Не создавая ничего нового, они быстро становились лицом всего нового за счет выверенной мимикрии.
Бабочке достаточно пары ярких пятен на крыльях, чтобы сбить с толку птицу. У современных комедиантов роль этих пятен играет набор красивых слов вроде «технологической сингулярности». Конечно, для успешного выступления таким имитаторам нужна специальная сцена, где будет видна лишь часть крыла бабочки, а остальное спрячется, сольётся с фоном. Интернет стал именно такой сценой: максимальная близость к зрителю, но при этом всё стерильно, всё отредактировано как надо. Вот клоуны и властвуют в медиа-бизнесе. Ну а что, природа уже считай подчинена, фармкомпании стоят на страже здоровья по самые гланды, миротворцы поддерживают мир во всем мире, а в космос могут и роботы летать. Самое время дурить друг друга, товарищ Станиславский.
«Внутри меня
живёт человек,
который метает ножи…»
– продекламировал на сцене актёр, играющий пьяного учителя старших классов. Он покачивался, держась за кулису, а после произнесённых слов изобразил, будто кидает нечто в зал. Но выброшенная вперёд рука словно бы утянула пьяного за собой, он потерял равновесие и упал. Егор отметил, что это, пожалуй, первый неплохой момент в постановке, да и то не действие зацепило, а фраза про ножи, интересно откуда цитата…
Действие же по-прежнему было так себе, все жесты подчёркнуто размашисты и гротескны. И это вернуло Егора к образу другого театра, процветающего на маленьких экранчиках смартфонов.
Для такой мобильно-карманной сцены и Станиславского не нужно. Это только в живом театре, когда расстояние до зрителей – десятки метров, приходится так активно лицедействовать, чтобы даже на галёрке поняли, что изображается. Отсюда и слова actor, action. А если сцена придвинулась тебе под самый нос, если главной формой жизни стало безногое селфи…
…Тогда из всех искусств для нас важнейшим является джудло. Любое джудло со знакомым лицом. Они сейчас даже не гримируются особо, везде играют собственные лица. Вот скажем, тревожно-загадочное: Николас Кейдж, Киану Ривс, из наших – Хабенский. В реальности такая застывшая мина, как будто тебя пыльным мешком по голове треснули, бывает только на паспортах. А в кино этот паралич лицевого нерва – сплошь и рядом. Ведь распознавание работает лучше, если лицо не меняется. То есть выражение лица уже неважно, если можно просто повысить частоту показа.
А дальше – обычный павловский рефлекс. Ты видишь популярного актёра чаще, чем собственных родственников, лицо становится “своим”, связывается с положительными ощущениями от фильма… и вот ты уже идёшь брать кредит в том банке, на рекламе которого – родной Брюс Уиллис.
Правда, Брюс подозрительно интеллектуален, уже трижды снялся у тревожного Шьямалана. А ведь самые массовые положительные эмоции – от комедий. Поэтому наши главные лица прогресса – Нагиев, Светлаков и мультяшная девочка Маша, которая страдает гидроцефалией и базедовой болезнью, зато у неё весёлая личная жизнь с Медведем.
Хотя нет, в политкорректных странах Машу скоро запретят. Это ведь эксплуатация женского образа, ни-ни! Вместо неё нейронная сеть Фейсбука, обучившись на миллионах идиотов, выведет другую идеальную картинку. Филип Дик почему-то считал, что андроиды мечтают об электро-овцах. Наверное, он жил на ферме, и как говорится, катриджа не нюхал. Сейчас уже ясно, что на идеальной картинке будет не овца, а помесь котяшки с поняшкой.
Эти маленькие лохматые лошадки с кошачьими ушками постепенно заполонят весь Интернет через лайки и рекомендации, к огромной радости тех самых идиотов, на которых тренировалась нейросеть. Получив такой огромный позитивный фидбэк, искусственный интеллект ещё больше взбодрится и закидает население рекламой поняграфических товаров: пижамы с лошадиными гривами, шапочки с кошачьими ушками, айфоны с рингтоном «мяу-го-го!» Зато все прочие изображения – будь то женская грудь или Жерар Депардьё – робот будет банить как неприличные. Такая победа поняграфии на отдельно взятой планете произведёт много побочных эффектов, включая победу на выборах в разных странах кандидатов с лошадиными лицами и мурлыкающими голосами.
Конечно, защитники прав животных будут возмущаться. И тогда останется последний шаг, чтобы создать главного медийного персонажа будущего, к которому идёт и аниме, и все прочие смайлики-смишарики. Огромная башка с огромными глазами, а тела как такового и не нужно. Никаких тебе оскорбительных половых признаков или меховых конечностей, достаточно просто дёргать башкой туда-сюда. Считается, что дети рисуют таких головоногов из-за того, что в раннем возрасте они лучше всего воспринимают лицо, ближнюю сцену. Ну вот, с мобилами мы все к этой ближней сцене вернулись.
А может, ты злишься на актёров лишь потому, что видишь в этих клоунах сильных конкурентов, заметил внутренний собеседник. Сам ведь такими же трюками занимаешься, когда клиентов обрабатываешь. А тут – сюрприз – целая паразитная профессия. И жесты, и голоса, всё рассчитано, чтобы прямо в мозг долбить. Завидно, да?
В антракте он выпил коньяку. Началось второе отделение.
От алкоголя внутри как-то посветлело. Да и действие на сцене заметно оживилось. В пьесе дело шло к свадьбе, герои обсуждали, кто повезёт гостей из ЗАГСа в ресторан – и тут они ловко включили в игру парня, сидевшего у самой сцены. Просто обратились к нему по имени, мол, Саша нас подбросит, у него же микроавтобус. Удивлённый зритель признал, что действительно работает шофёром маршрутки.
Потом точно так же включили в действие ещё одного зрителя, и ещё, и вот уже вся публика – это гости на свадьбе, что вполне соответствовало интерьеру: в театре не было классических рядов, все сидели в креслах за столиками разной формы. Один актёр подошёл к Ольге и заговорил с нею прямо как старый приятель, бывший коллега. Он поинтересовался, как дела в редакции, упоминая общих знакомых и какие-то скандальные публикации, всё это как будто и в правду имело место в ольгином журнале, потому что она сразу включилась в разговор, и вот уже псевдо-коллега ей признаётся, что на свадьбу он приехал по секретному заданию другого журнала, чтобы накопать компромат на отца невесты, и неплохо было бы, если бы Ольга помогла ему в этом расследовании…
Продолжения их диалога Егор не услышал, поскольку его самого взяли под руки две актрисы, мать и сестра жениха – они спорили, какую музыку ставить на свадьбе. Пожилая настаивала на Саре Брайтман, которая пела в «Кошках» и в «Иисусе Суперзвезде», а молодая ругала старьё и требовала LP, которая красиво свистит. Они обратились к Егору как «знатоку женского рока», и теперь он сам испытал момент изумления – как они узнали? – но тут же понял, почему Паша рекомендовал ему эту пьесу. Тот же профайлинг, конечно, они заранее пробили всех зрителей, и хотя Егор мало писал в Фейсбуке, там есть его плейлист…