– А зря смеетесь, хороший вопрос! – заметил профессор. – Надо только развернуть его правильной стороной… Многие искали Атлантиду как целый затонувший континент. Такое представление о размере вызвано сухопутными стереотипами: если могущественная, значит, огромная. Но как мы уже видели, успешно править большими колониями может и небольшой остров, такой как Крит. И здесь же проявляется ахиллесова пята подобного правления. Помните, как в «Звёздных войнах» уничтожают какой-нибудь центр контроля, и тут же вся армия вырубается? Остров может быть хорошо защищён от внешних вторжений, но если он взорвётся изнутри, как спящий вулкан Санторин… С другой стороны, верёвочная сеть – это не нож, бьющий в одно место. Островные империи наверняка открыли для себя принцип децентрализации. Один из мифов о рединах гласит, что они завтракали на одном острове, охотились на другом, а ночевали на третьем. Если атланты были такой же мобильной цивилизацией, они могли просто уплыть к новым берегам.
Следующим поднял руку толстый парнишка, сидевший недалеко от Егора на том же ряду. Ещё в начале лекции Егор заметил, что аудитория в основном женская: на три десятка человек – всего четверо парней, включая его самого. Что ж, времена бородатых первопроходцев прошли. Может, потому и вопросы такие… девочковые.
Увы, представитель сильного пола тоже не порадовал. С трудом поднявшись, толстяк начал нести пургу про инопланетян.
– Давно доказано, что древние люди не могли создавать такое без посторонней помощи! – вещал он с одышкой. – С тех пор прошли тысячи лет, но даже при современных технологиях никто не может построить такие сооружения, как пирамиды майя, фигуры острова Пасхи и…
Он притормозил, и тут Егор не выдержал:
– …и Останкинская телебашня!
Все вокруг засмеялись.
– Очень свежая мысль! – Профессор прищурился на Егора. – Готов поставить вам зачет «автоматом», если вы нам сейчас докажете, что Останкинскую башню тоже построили инопланетяне.
– Доказательства ровно такие же, как у… – Егор махнул рукой в сторону толстяка. – Во-первых, никто из присутствующих не видел строителей Останкинской башни. Во-вторых, это самое высокое сооружение в Европе. Хотя со времени её постройки прошло уже больше 50 лет, но даже при современных технологиях европейцы не смогли построить ничего выше этой башни. Ясно же, такое могли проделать только зелёные человечки.
– Почему же ваши папуасы на островах вымерли после прихода европейцев? – спросил обиженный толстяк. – Раз уж таких здоровенных сооружений понастроили, могли бы дать отпор каким-то морячкам.
– Аборигенов уничтожили не люди, – парировал Егор.
– Так-так, опять космические пришельцы? – Профессор комично потряс руками. – Молодой человек, я забираю ваш зачет обратно!
Женская аудитория с интересом воззрилась на Егора. Ну, дожил. Петушиный бой в курятнике. Он уже пожалел, что ввязался в спор. Тем более что проник на факультет без пропуска, смешавшись с толпой, и не хотел привлекать к себе внимание. Но теперь под парту не спрячешься. Ладно, поехали.
– Аборигенов уничтожили болезни, которые завезли европейцы. Эти болезни возникли в очень вирулентной, то есть в сильно связной среде городов Средневековья, где вирус легко находил нового носителя. Как следствие, в такой среде развивались самые агрессивные штаммы. В разреженных островных поселениях такой вирус не мог бы процветать – ну, выкосил одну деревню, и всё, дальше некуда идти. А у кучно живущих европейцев вирусная эволюция шла в ускоренном темпе, она выкашивала целые города и страны, и в конце концов вывела себе таких людей, которые могут сожительствовать с заразой. Аборигены не прошли такой «вирусной школы». Поэтому их тоже выкосило, когда пришли заразные европейцы. Да, это конкуренция и отбор. Но побеждают здесь не лучшие, не сильнейшие и не умнейшие люди. А просто те, кто сжился с вирусом.
– Любопытная версия… – Профессор задумчиво оглаживал свою эспаньолку. – Однако боюсь, этнографы не простят вас за то, что такой подход реабилитирует все грехи западной цивилизации. Денежные отношения, алкоголь, огнестрельное оружие, рабство – вот так обычно называют «вирусы», с помощью которых европейцы уничтожали аборигенов. А по вашей версии получается, что угробить всё население Таити мог милейший человек Николай Николаевич Миклухо-Маклай. Чихнул, знаете ли, своим польским гриппом, ну и понеслась… А уж сколько народу мог заразить сам Дарвин на разных островах во время своего путешествия – вот практический вклад в эволюцию! Ладно, несите зачётку: за смелую идею всё-таки поставлю.
Он выключил проектор, и курятник стал расходиться. Егор подождал, пока выйдут последние студентки. Потом подошёл к лектору и признался, что зачёт ему ни к чему, и вообще он не из этого университета. Профессор не удивился:
– У вас естественно-научное мышление, это заметно. А мы тут занимаемся всё больше неестественными науками, хе-хе…
Егор не знал, как теперь перейти к верёвкам. Он впервые встретил человека с таким же странным увлечением, в голове роилось множество вопросов. С чего начать-то? Может, спросить, как делать фигуру той героини, которая предала длинноухих?
Профессор опередил его, заметив петлю на запястье.
– Ага, вы тоже! Можно посмотреть?
Егор сбросил верёвочное кольцо с руки. Профессор помял верёвку в пальцах, потом понюхал.
– Вы бывали на Науру?
– Нет… Мне подарили на Гавайях.
– Значит, она много путешествовала. Верёвки с Науру легко отличить, у них особая жёсткость. Это позволяет делать некоторые красивые фигуры, которые вы не сделаете на обычной верёвке из растительных волокон.
– А из чего эта сделана?
– Из человеческих волос, конечно же! Вы не знали? О-о, у этих верёвок ещё много тайн! Если вы сейчас никуда не торопитесь… Мне надо забежать на кафедру, а потом мы можем с вами поболтать.
Егор сказал, что совсем не торопится. Они вышли из аудитории. В тёмном коридоре у лестницы профессор остановился.
– Здесь прямо через дорогу, в здании Двенадцати коллегий, есть кафешка, она раньше называлась «Тараканником». Можете меня там подождать? Я буквально через пять минут подойду.
16. Бегство
Он ждал больше часа. Выпил крепкий кофе, потом заказал омлет и ещё кофе, и неплохо пообедал, но профессора всё не было. В голову приходили байки о том, что питерские легко опаздывают на полдня в тех случаях, когда москвичи извиняются за пятиминутную задержку. Да и профессор выглядел довольно рассеянным, как все подобные чудаки. Небось вспомнил, что у него следующая лекция. Или место перепутал. Егор поспрашивал, есть ли в здании ещё какое-нибудь кафе. Нет, нету. Было, но сейчас закрыто.
С другой стороны, сам же сказал – «никуда не тороплюсь». Хотя это не совсем правда. Из Москвы он уехал как-то спонтанно, но уже в поезде решил, что сразу после лекции рванёт на вокзал и вернётся домой до полуночи. Поэтому и Ольге не сказал о своей поездке. А теперь придётся…
Он написал ей в чат, что пришлось срочно уехать по работе, с расплывчатым «могу вернуться поздно». Заодно полистал новости. Предполагалось, что агрегатор учитывает его интересы, но если этому верить, интересы были исключительно нездоровые:
«В Париже очередной взрыв велосипедиста-смертника»
«Посетителям московских парков рекомендуют не кормить белок в связи с эпидемией беличьего гриппа в Китае»
«Компания Microsoft объявила повышенные бонусы для найма сотрудников с синдромом Аспергера»
«В Великобритании ширится подпольное движение лучников RobinClub, которые соревнуются в сбивании чужих летающих дронов»
«Рейтинг самых заражённых устройств Интернета Вещей возглавили камеры безопасности»
«Хакеры, взломавшие базу голосов абонентов одного из федеральных операторов связи, начали использовать эти голоса для массовых поддельных звонков»
Чем дольше он читал, тем сильнее крепло ощущение, что новостной бот специально нагоняет депрессию. Можно даже заподозрить происки западных спецслужб. Впрочем, если хочется теории заговора, давай сразу по-крупному, как тот толстяк на лекции. Очевидно же, что Интернет – это атака внеземного разума. Операция «Бог спускается». Причём этапы атаки чётко отражают уровень проникновения. Началось с захвата самого внешнего периметра человеческого мозга – неокортекс, абстрактное мышление, формальная логика. Таков был первый Интернет: гипертекстовая библиотека, символьные языки запросов.
На втором этапе пришло то, что ты называешь «мозгом истерички»: онлайновые СМИ и социальные сети, эпидемии депрессивных новостей и ржачных мемов. Это атака по нашему среднему мозгу, эмоциональному интеллекту.
А дальше коварным инопланетянам остаётся лишь подчинить твой самый древний мозг с базовыми инстинктами. Как они его взломают? Через следующий, невербальный Интернет. Тихо вибрирующая в кармане мобила собирает твою биометрию, самые тонкие непроизвольные реакции, а в ответ доставляет тебе персональные страхи – через какую-нибудь странную мелодию в наушниках, а может, прямо через эту вибрацию в кармане. Кстати, вполне годное обоснование для того стартапа, что ты присоветовал Паше: продажа жуков в коробках. Это ж будет самый передний край «третьей волны».
Но всё-таки странно: новостное приложение никак не заметило, что в последнее время юзер активно скачивал кучу этнографических материалов. Или просто не было новостей по такой пыльной тематике? Попробуем руками поискать в Google News…
Уж ты, кто бы мог подумать! The Wall Street Journal. Статья называется «Спасёт ли кошачья колыбель наши школы?». Согласно гарвардскому исследованию, выпускники американских колледжей проигрывают выпускникам тридцати других стран по уровню знания математики. Преподаватель индейского происхождения Джеймс Мёрфи считает, что проблема в гиподинамии. Развитие мозга связано с движениями, а школьников нагружают только текстами да картинками. Мёрфи провёл эксперимент: собрал двоечников и устроил им курс верёвочных фигур. Оценки по математике заметно улучшились.