Утро. 15.03.2024
Читатели часто мне пишут не только с благодарностью, но и с укором: «Вы всё вспоминаете о людях великих – ваших знакомых. Это интересно, конечно. А когда о простых-то прочтём?» И мне тотчас, даже с горячностью, хочется ответить им вот так. Читайте на «Прозе. ру» мой роман «Белый свет», «Чабанку Дусю», «Окно с видом на океан», «Охоту на волков» и прочее.
А все те «великие люди», деятели культуры и прочие, о которых я пишу в своей дневниковой прозе, никогда прежде не были великими. Они были «простыми». И я не выбирала героев для творчества «по величине». По жизни они были просто моё окружение, обычный мой круг общения. По учёбе, по работе, профессии, по быту, по интересам. А популярными или даже великими они становились уже потом, с годами. Это как на стадионе – мы стартуем все вместе. И каждый из нас имеет свою беговую дорожку. А уж как там на дистанции всё пойдёт, было делом сугубо личным. А вот финиш был, конечно, и общий, и у каждого свой. И достижения, и награды были тоже свои… И со старта я бежала со всеми рядом. И видела стать и суть, силу и цену каждого. О чём впоследствии с сердечностью и вспоминала, и писала в своих книгах.
Что же касается лично меня, то, может быть, кто-то где-то когда-то и обо мне вспомнит. Хотя мне и сегодня хватает строк посвящений. И в прозе, и в стихах. Впрочем, я никогда не была больна гордыней, тщеславием, поскольку знала издавна: это первый великий грех. А нынче все мы из этого поколения – и почившие, и живые – на тёплой Божией ладони.
Глядя на современную литературу, на её развитие, сложности бытования, на её рост и рождение новых имён, мне видится, кажется, что это напоминает большую кастрюлю, в которой на кухне что-то без конца кипит, парится, варится. И густой аромат пара слоями вздымается и клубится.
И всё это происходит без повара, как бы само собой. И, возможно, густое жирное многослойное варево очень вкусно. Но я к этой кастрюле отношения не имею. В этой кухне я стою в стороне и занимаюсь чем-то своим. И только в своей тарелке. И очень этим увлечена. Мне не до общей горячей кастрюли.
Когда-то где-то я об этом уже коротко говорила. Или писала? Но не грех повторить.
Любой человек, независимо от пола и возраста, должен стоять, и крепко стоять, на двух ногах. И эти ноги – конечно, не просто левая, правая, а имя имеют. И я называю их – Воспитанием и Образованием. И чтобы стать Человеком, полноценным и гармоничным, нельзя хромать, как инвалид-хромоножка. Воспитание и образование должны развиваться одновременно, становиться опорой, фундаментом. Полноценно расти и крепнуть. Но, к сожалению, в быту, в жизни я часто встречаю «инвалидов». Вот, к примеру, таких…
Журналист ТВ проводит на городской улице эксперимент. Встретив весёлую парочку молодых красивых людей, спрашивает в микрофон: «Извините. У нас это просто опрос. Скажите, почему всё-таки Лермонтов убил на дуэли Пушкина? На Чёрной речке». Молодые переглядываются. И девушка, смеясь, кокетливо говорит в микрофон: «Ну, может, они сильно поссорились?» А парень уверенно добавляет: «Думаю, из-за ревности всё. Ревновал, ну и злился, конечно».
Вот вам, пожалуйста, это новое Воспитание с Образованием…
Порой я думаю, что пишу всю жизнь не только об истории и о героях знакомого времени. Но и сама я, и ёмкая моя судьба, биография как явление стандартное могут быть интересны в изучении нашего времени. Кто знает. Может быть? Может. А почему бы и нет?
А вот дворовый фольклор:
Товарищ, верь, взойдёт она,
На водку прежняя цена.
И на закуску будет скидка —
Ушёл на пенсию Никитка (т. е. Хрущёв).
Культура чтения книги!.. Сегодня это самое важное!.. КНИГА – тысячелетняя ценность людской культуры. Нечто Величайшее на планете, к чему нынче надо приучать всех, но особенно молодых, новые поколения. Они живы, они любопытны и невольно тянутся «к цифре», к гаджету, к новой технике. Но Книга, но Слово её – важнее, нужнее бездушной техники и любого ИИ. Благодатные чувства, слова должны вливаться, заполнять душу, когда человечек так мал, что лежит ещё поперёк койки. Не вдоль, а поперёк. Через Слово любви, сострадания – в песне, сказке, стихе. Иначе потом будет поздно.
Я освобождаю вас от совести.
Когда стране бывало трудно, когда начиналась война с татаро-монголами, степняками, князь возглашал: «Явиться в поход надо без промедленья КОННО, ЛЮДНО и ОРУЖНО». Чтоб выступать и идти до ПОБЕДЫ.
Антон Чехов называл медицину своей законной женой, а литературу – любовницей… Василий Шукшин же (при мне) называл литературу своей законной женой, а кинематограф – любовницей.
Вот и я бы называла, как Шукшин, литературу – музой, а кино – домработницей.
Март 2024-го. Ко мне приезжал игумен Никон (Андреевский мужской монастырь, Москва). Он давний мой друг. В начале 90-х вместе с ним мы были в моём первом паломничестве по Святой земле… Слава Богу, исповедалась, причастилась. Душа поёт… И вот началась масленичная неделя. Потом будет Великий пост. Затем – Великий праздник… дар Господень – Воскресение – ПРЕСВЕТЛАЯ ПАСХА! Ура.
Не нужно много писать, что и как у нас в стране плохо. А если и писать, то конструктивно, предлагая, что и как исправлять… А лучше надо писать позитивно, оптимистично, как прекрасна наша страна, какое это чудо – Россия. Должна быть любовь к стране, о которой ты пишешь. И особенно важно, чтобы дети это читали. Чтобы сказать уверенно: «Как счастлив я, что тут родился, что здесь живу, что здесь умру…»
Раз уж в Интернете меня читают и много обо мне пишут (рецензии, отзывы), значит, это кому-нибудь нужно. И я рада, что мы совпадаем по взглядам. Что книги мои нужны. Только печалит, что я поздно перешла на ёмкую дневниковую прозу. Надо было раньше. Раньше. Много времени упущено.
Жить надо легче, жить нужно проще, / Всё принимая, что есть на свете.
Не у Есенина ли Сталин взял своё сакраментальное, прозвучавшее с трибуны съезда: «Жить стало лучше, жить стало веселее»?
За мою долгую жизнь (с середины века прошлого и по сегодня) я прошла уже несколько этапов превращений, воплощений своих мыслей, писанных буквами алфавита. И как? Я писала их и карандашом по бумаге, и железным пёрышком, которое макала в чернила «непроливайки». Потом писала авторучкой с пипеткой внутри, заправленной чернилами. Или поршнем… Потом писала «шариком» с цветной пастой. Потом стучала пальцами по клавишам пишущих машинок самых разных конструкций: «Макинтош», «Олимпия», «Оптима», «Эрика», «Консул», «Колибри» и прочее. Потом наконец кто-то гениальный изобрёл чудо-компьютер. И вот уже ряд десятилетий мы упрямо стучим перстами по клавиатурам. Удобно и быстро… О, ди́вны дела твои, Господи!.. Даже я научилась, освоила комп. И с передачей мыслей всё пошло у меня куда быстрее. И теперь в моём кабинете стоит дорогущий компьютер, и даже уже не первый. Всё прогрессивней, умней и лучше. (Правда, от такого прогресса Пушкина в стране не появилось. Его всё нет и нет. Хотя поэт писал от руки и скверным почерком. И растрёпанным, покусанным гусиным пером, макая его другим концом в большую, из хрусталя, чернильницу.)
А я возле экрана своего компьютера всегда по старинке держу лист бумаги и ручку. И часто ночью, впотьмах пришлёпав босиком к экрану на письменном столе, технику не включаю. А царапаю по бумаге своими каракулями нежданную мысль. А потом наутро под лупой с трудом их разбираю, расшифровываю, как иероглифы. Сто́ят они внимания или чепуха?.. Сегодня, например, кое-что перевела «в цифру».
И это всё в течение лишь одной жизни.
«Время – не самая большая ценность в жизни. Но это ещё и ценнейший ресурс…»
«Мы, Россия, – тренд на планете особый, самовитый, самостийный».
Как-то журналист меня спросил: «Вы творческая семья. Времени всегда не хватает. Как вы успеваете воспитывать дочь? Как наказываете? Что, пóрете?»
Я в шоке. «Ну что вы! Конечно, нет. Ругала иногда, по попе шлёпала, подзатыльник давала… Даже в угол не ставила, как меня мама в детстве… А жаль. Это мера полезная да и лёгкая. Стой себе молча, думай, винись… Но у нас в квартире (тем более в мастерской) тогда просто углов для наказания не было. Некуда было ставить. Везде рамы стояли, подрамники, папки с рисунками, эскизы, этюды. Но выросла наша Анечка, слава Богу, умницей, послушницей и красавицей. И, кстати, хорошей художницей. Вся в отца… Однако… сильно меня „подвела“. А я так на неё рассчитывала. Ушла из жизни совсем молодой. От аневризмы мозга. Дома вдруг тихо упала с палитрой и кистью в руках, работая вечером у мольберта. Словно от пули солдатик на вахте. Как на посту… И больше в сознание не пришла. И в той же больнице ушла, где родилась. В 67-й (полвека назад там было родильное отделение). Всё очень как-то символично и промыслительно. И больно душе до жути. Ушла моя девочка в лучший мир – в тот же день и час, в который явилась на белый свет. Тринадцатое мая, семь утра. А я-то как раз заранее готовила ей подарок ко дню рождения. И даже был принесён особый букет цветов от мощей Матронушки – московской святой. А через три дня эти цветы так красиво легли на её одеяние, на её белый саван. Так что теперь Анютка моя там навечно. На Ваганьково. Рядом с Юрочкой, папой своим. На Аллее художников. Но осталось место и мне, слава Богу».