Пальцы снова стали холодными, и я переспросила:
– Ты думаешь, что сын мэра мог убить собственного отца?
Такое не укладывалось в моей голове. Конечно, за годы противостояния отца и высшей власти я многого наслушалась про градоначальника.
Но все равно не представляю, как тот высокий светловолосый красавчик мог бы прибить своего папу. Я видела его пару раз от силы, а все девочки нашего потока дружно пускали слюни на этого смазливого парня.
Ещё и сын мера! Не помню, как его звали… В любом случае моя картина мира ещё раз пополнилась новыми подробностями. Не совсем радужными.
– Поверь мне, если это действительно сделал он, то никто, кто в курсе их ситуации, не стал бы его осуждать.
Ком застрял в горле. «Кто в курсе ситуации». Что же это за ситуация должна быть такая, чтобы желать смерти собственному отцу? Но я не стала развивать этот вопрос.
Потому что ещё недавно сама боготворила родного папу, а уже сегодня готова навсегда отказаться от общения с ним. Боюсь зарекаться и строить из себя праведницу.
Кто знает, что я сделаю через неделю, две, месяц? Быть может, я тоже настолько изменюсь и зачерствею, что подниму на него руку. Из раздумий меня вырвал голос Игоря:
– Я, кстати, думал над тем, что ты отправила отцу сообщение по якобы защищённой связи. У меня крайне мало вариантов на этот счёт. Но, может, ты знаешь его друзей или тех, с кем бы он проводил время?
Резкая смена темы разговора заставила меня отвлечься от тёмных мыслей. Я нахмурилась, действительно пытаясь вспомнить, кто захаживал к отцу чаще других. Но на ум никто не приходил.
В итоге минут через пять размышлений я удивленно ответила:
– А ведь я не знаю, Игорь… У него реально не было никогда ни закадычных друзей, ни тех, кого бы он приводил в дом. В последние годы он только по четвергам все время ходил куда-то. Но я не знаю куда.
Игорь невесело усмехнулся. Мы скользили по пустырным улицам, словно разрезая Гродный поперёк. Ехали в противоположную часть города?
– Ну, тут помочь с раскрытием его местоположения могу я. Все просто. По четвергам обычно открывался особняк пряток. Даже странно, что ты не знала.
Я сжала руки в кулаки. Вот тебе и развлечения у папочки. Вспомнила, что четверги он не пропускал никогда, в эти дни всегда максимально нагружая меня всем тем, что я так любила.
Как он говорил, сирыми и убогими. Мол, на тебе денег, займись страждущими. Да только нигде не забывай упомянуть, что ты дочка прокурора.
Я и не забыла, занималась и посвящала себя благотворительности. Возможно, даже на подсознательном уровне я чувствовала, что мне нужно как-то компенсировать тот ужас, что творился в нашей семье за закрытыми дверьми.
– Приехали, Ева. Порассуждаем позже.
Машина резко со скрипом затормозила возле обычной обветшалой двухэтажки. На вид ей было лет сто. А ещё она находилась на отшибе, и рядом я не видела ни одного дома.
Глава 30. Ева
– Где это мы?
Удивленно озиралась по сторонам. Я была в разных частях города, но здесь находилась впервые. Хотя думала, что знаю все злачные места.
Игорь выходил спокойно, не рассматривая обстановку вокруг и не проявляя излишнюю бдительность. Что странно. Он открыл багажник раза с третьего и передал мне мою сумку.
Сам же нагрузился пакетами и чемоданом. А потом поманил вперёд, всем своим видом намекая, что я получу ответы на свои вопросы внутри. Мы зашли в обшарпанный подъезд.
Тут было очень холодно. Вообще, в Гродном всегда холодно. Север есть север. Но когда мы оказались внутри, я поняла, что вижу очень странную картину.
Да, место было очень потрёпанное временем. Облезлая краска, покосившиеся перила. Хулительные надписи и следы от пуль. Или мне уже кажется…
Но при этом вокруг царила чистота. Словно кто-то приходил сюда и смахивал пыль. А потом вдыхал жизнь в пустующее гиблое место. Игорь уверенно направился к первой двери справа.
К ещё большему моему удивлению, достал ключ, отпер дверь и жестом пригласил внутрь. Я в немом изумлении зашла. И снова попала в прошлое.
Должно быть, так полагалось выглядеть квартире лет двадцать пять назад. Ковёр на стене, старый сервант и расставленный сервиз за стёклами шведской стенки.
В углу стоял ламповый телевизор, бережно накрытий белоснежным кружевом, а на нем устроился фотоснимок со слегка пожелтевшими краями. На нем темноволосый мужчина с уставшим, но ясным взглядом одной рукой держит девчонку лет пяти, а другой обнимает женщину.
Женщину, которая до боли напоминала мне мужчину, что копошился позади. Я осмотрелась. И снова идеальная чистота. Нигде не пылинки, словно нас тут ждали. А может, и правда…
Повернулась к нему, собираясь задать вопрос, но Игорь с отсутствующим взглядом отрицательно покачал головой:
– Никого из людей на фото не осталось. Про Машу ты знаешь, а родители не пережили ее потери. Как-то так.
Видно было, что ему тяжело здесь находиться, что это место раскрывает едва затянувшиеся раны. Бросила сумку на пол и подошла к нему. Прижалась всем телом, и так мы застыли.
Оба в прошлом, что уже нельзя исправить. Он в том, что пыталось прорваться сквозь старое фото, а я там, где слишком темно и ничегошеньки не видно.
– Получается, это твой дом? А почему так чисто?
Захотелось отвлечь его. Разрядить обстановку. Не знала, смогу ли, ведь даже мне было не по себе в этом месте. Но я решила попробовать. Хотя бы попытаться.
– Да. На самом деле мы с Максом едва ли не родились здесь. Мама очень боялась ехать в больницу. Но хорошо, что бабуля по папиной линии была очень настойчивая. Шутка ли, самой двойняшек рожать…
Изумлённо на него посмотрела. Вот так новости. Не то чтобы эта тема меня так интересовала, но я была на сто процентов уверена, что его брат с ним… Ну, что у них есть разница в возрасте.
Игорь даже негромко рассмеялся, наблюдая за моей реакцией. Покачал головой и приблизился к серванту, доставая ещё одно старое облезлое фото.
Теперь я заметила, что они были расставлены за стёклами едва ли не повсюду. Со снимка на меня таращились абсолютно два одинаковых ребёнка, в которых едва ли угадывались черты будущих братьев Сафроновых.
– На самом деле мы двойняшки. Мы с Максом родились в один день, и он даже оказался старше на несколько минут.
Его лицо озарилось лукавой улыбкой, и на душе стало чуточку светлее. Он всегда менялся, когда дело касалось брата. Правда, не всегда в его голосе сквозила весёлость.
– Макс с детства был шалопай. Младший брат-раздолбай. Он даже выглядит не так старо, как я. Чуть ниже и, как говорится, вечно молодой, вечно пьяный.
Ну, представить Игоря в роли няньки или старшего брата было просто. Он, как никто другой, прекрасно вписался в эту роль. Спокойный, уравновешенный и словно рождённый для того, чтобы вытаскивать всяких из неприятностей.
Например, меня.
Он забрал черно-белое фото и поставил его в сервант. С любовью оглядел остальные. Столько грусти было в его взгляде… Сердце разрывалось от этого монумента.
Иначе квартиру, в которой мы находились, было сложно назвать. Тут будто собрали все самое ценное и воспроизвели маленький кусочек из жизни. Личный музей семьи Сафроновых.
– Сюда приходят убираться?
Он кивнул. Дом же находился в отдалении. Он словно стоял на отшибе у самого пролеска. В нынешней ситуации и правда хорошее расположение.
– Это, кстати, бывший рабочий городок. Все дома почти посносили, а этот остался. Сюда приходит женщина из деревни. Она понятия не имеет, что за люди на фото, и у неё довольно чёткие инструкции. Меня она тоже никогда не видела. К слову… Здесь вообще, кроме неё и меня, никого не бывает. Я не рассказывал Максу. Не смог.
Он посмотрел в окно, и там я увидела, как зачинается день. Солнце уже показалось над горизонтом из деревьев. Я подошла к Игорю и обняла его, пытаясь уложить в это объятье столько сил, сколько могу.
Поддержать его и вселить веру в лучшее.
Глава 31. Ева
Я никогда не думала, что мне придётся привыкать к дому. Точнее, к квартире. Сперва мы с ним отсыпались. В двушке он выделил мне маленькую комнату, а сам расположился в зале.
Как и предполагала, меня тут же сморило. Я провалилась в густую черноту сна, и слава Богу, что сны в этот раз решили не тревожить мой и без того уставший организм.
Я надеялась, что Игорь последует моему примеру, но через какое-то время меня разбудили его глухие ругательства. Сонно разлепила глаза, уставившись на ковёр.
У меня такого в детстве не было. Кажется. По крайней мере, где-то глубоко внутри появилось чёткое ощущение, что мама бы такое вешать не стала. Она всегда представлялась мне очень современной.
Я поворочалась и поднялась. Судя по всему, проспала я всего часа четыре, и теперь у меня жутко гудела голова. Слишком нежной оказалась прокурорская дочка. Как бы это исправить…
Тем не менее встала и закуталась в лежавший на скрипучей кровати плед. Пока я тут валяюсь, Игорь уже полным ходом ищет Макса и Аду. Надо бы попробовать помочь ему. Или хотя бы создать условия для полноценной работы.
Выскользнула из комнаты в коридорчик. Мужчина сидел за небольшим столиком, который был слишком низок для его роста. В какой-то момент он снова ругнулся, распрямился, схватил ноутбук и потащил его на кухню.
Но, видно, он забыл про шнур, и как только потянул ноут, тот сбил лежащие на столике книги и фото в рамке. Очередное. Благо оно не разбилось!
Я подлетела к нему, чтобы помочь все поставить. От моего внимания не укрылись алые глаза Сафронова и дёрганые реакции. Ему надо поспать. С момента ранения прошло ещё слишком мало времени, хоть сам Игорь и говорил, что на нем все заживает как на собаке…
– Тебе стоит отдохнуть.
Я сказала это тихо, но все равно получила свою порцию уничижительного взгляда. Мол, без моих советов разберутся. Раздражение мужчины зашкаливало. И я догадывалась почему…
– Я сюда не отдыхать приехал. Быстренько найдём их и вытащим. А потом уже займёмся поиском остальных моих друзей. Если они живы.