Я вспомнила, как Ада попала сюда, и поёжилась. Обхватила себя руками, и по телу прошёлся озноб. Ей же было всего восемнадцать.
– Что-то не так, Ева?
Он спросил это обеспокоенно. Но имя мое произнёс так, словно хотел назвать как-то иначе. Это напрягало почище обстановки вокруг. Но в ответ на его вопрос решила сказать правду:
– Подумала о том, что когда-то здесь очутилась моя близкая подруга. Дважды. Пережить прятки, тем более когда оказываешься здесь против воли… Вы просто чудовище, раз потворствуете играм для взрослых.
Он едва не споткнулся. Удивленно посмотрел на меня и тихо произнёс:
– Я думал, что ты не знаешь об играх. Тебе Сафронов рассказал, да? Зачем он сделал это? Такой мир не для тебя, ты другая!
Я остановилась прямо посреди атмосферного коридора. Слышать такое от подобного человека было настолько дико, что я потерялась на секунду. Но тут у меня внутри расцвело что-то первобытное.
Гнев возник так быстро, что просто не поместился во мне. Руки затряслись, и я зло процедила:
– Не для меня? Зачем сделал? Да потому что я, как дура последняя, столько лет пребывала в блаженном неведении относительно того, что происходит вокруг. Не знала даже о проклятых играх и том, что мой отец самый что ни на есть их активный участник. Что лучшая и единственная подруга поэтому и пропала, что попала под этот пресс. Этот мир для меня, потому что другого попросту не существует! И я должна уметь в нем жить, чтобы хотя бы попытаться сравнять таких, как вы, с землей!
Я хотела ещё что-то добавить, но столкнулась с очередным не поддающимся логике взглядом. В нем была… Боль. Иванютин опустил вниз глаза, с отчаянием разглядывая свои ладони.
Я же упрямо пошла дальше, совершенно не понимая, что происходит. Что с ним не так? Почему он не доказывает обратное, не наказывает меня за дерзость?
Почему виновато прячет глаза и молчит?!
Я так разогналась, что едва не споткнулась об очередной ковёр. Иванютин дернулся было поддержать меня, но я с омерзением отшатнулась. Игорь, я должна вытащить Игоря отсюда, а дальше мы обязательно придумаем что-нибудь.
– Прости, я не хотел тебя обидеть. Просто зная, какая ты… Хотелось оградить от всего этого…
Какие мы все жертвенные. Аж тошно. Все-то заботятся обо мне, все-то оберегают и охраняют. Интересно, а этот с какого перепугу затесался в ряды моих поклонников?
Что же за судьба у меня такая… Мне даже отвечать на эту реплику не хотелось. Лишь спасти Игоря. Продержаться. Потому что безумец неподалёку пока был лоялен и максимально странен.
Я пошла дальше, но все же решила ответить:
– Чтобы меня не обидеть, не надо загонять десятки человек на игры для взрослых. Хотите, чтобы вокруг такой, как я, был мир, полный розовых единорогов? Тогда остановите игры. Хотя бы…
Глава 44. Ева
Как и в случае с Сафроновым, я быстро прочувствовала, что новый тюремщик готов угождать любому моему желанию. Любому, кроме двух: отпустить Игоря и меня.
Иванютин разместил меня в особняке. Сперва я подумала, что это ужасно. Мерзко, и я точно не выдержу, если здесь начнётся игра, но… Но игр больше не было.
Когда я спросила у него спустя пару дней, куда перенесли прятки, он ответил, что никуда. Что эту игру для взрослых прикрыли. По крайней мере здесь. Поверить не могла своим ушам.
– Жаль, она не единственная. У меня пока не хватает влияния взять город под контроль. Да и… Прокурор очень мешает. Мы с ним не сходимся во взглядах на управление.
Мы завтракали. В небольшой уютной гостиной, не пойми как затесавшейся среди помпезных душных интерьеров. Она была в прованском стиле и уносила меня мыслями куда-то очень далеко.
А ещё странно, но я прекрасно ориентировалась в особняке. Словно интуитивно понимала, куда надо идти. Да только найти Игоря это не помогало.
Прошёл день, потом второй, и мне становилось все более не по себе. Как и в случае с Сафроновым, никто не говорил, зачем я здесь, для чего и что со мной собираются сделать дальше. Одно я знала точно: Игорь жив и его не тронут. Пока я так хочу. Пока я здесь.
Да вот только когда придётся за это платить, оставалось вопросом.
– Что вам от меня нужно?
Я тихо спрашивала мужчину, что не отлипал от меня все эти дни. Он реально обращался со мной как с фарфоровой статуэткой. Кормил любимыми блюдами, их даже приносили мои любимые повара и прислуга, что некогда работала на отца.
Маньяк. Чокнутый псих. А я снова во что-то вляпалась. Хотя кажется, мне не привыкать.
На мой вопрос Иванютин мялся. Мужчина выглядел едва ли не жалко. Зато, когда общался со своими подчиненными, мне казалось, что он сделан из стали.
Получалось, что я что-то вроде его слабости? Возможно. Тем не менее ответа на свой вопрос я ждала с нетерпением. Не говоря уже о том, что не факт, что я могу его получить.
Сейчас стол казался мне особенно длинным. И мы сидели на его противоположных сторонах. От волнения к горлу подкатывала тошнота. Потому что Иванютин смотрел прямо…
Странный он. Ещё и потому, что они с братом практически не были похожи. Внешне как два абсолютно разных человека. Но с одинаковыми наклонностями и стремлением к власти.
Возможно, если он сейчас промолчит, мне удастся разговорить его на другую тему. Его же все считали мертвым? Как он выжил, и действительно ли мёртв его брат?
А то с этой семейкой, как оказалось, все не так просто. Я в напряжении ожидала, что же он скажет. Ну сколько можно молчать!
Предыдущие месяцы вымотали меня. Каждый день находясь на пороховой бочке, ты не знаешь, что за поворотом. И даже угасание ненависти к Игорю не спасовало.
Эта проблема трансформировалась в новую: отношения между нами в подвешенном состоянии. И вот теперь я пытаюсь спасти его, не потерять себя, но напротив снова человек, от которого кровь в венах стынет.
– Я бы хотел поговорить. Хотел бы… Чтобы ты выслушала меня и попробовала поверить. Потому что я тоже не понимаю до конца, что происходит.
За своими мыслями и терзаниями я едва не пропустила его ответ. Странный и нелогичный, совершенно не такой, каким бы я могла его себе представить. Тупо переспросила:
– В смысле не понимаете?
Он замялся. Посмотрел куда-то в сторону и снова ответил:
– Я ожидал, что ты будешь другой. Мои наблюдения, да и наблюдения моих людей… Ты очень изменилась за это время в своём отношении к миру и человеку, что тебя воспитал. Я не знаю, как подойти к нашему разговору.
И снова дежавю. Снова страдания человека, которые будто возникли на пустом месте. Хотелось язвительно «посочувствовать».
Бедненький. Он выкрал меня, а я изменилась. И как теперь говорить-то со мной? Сплошные проблемы от этой девочки, что должна была оказаться ангелом.
А ещё слух резанула фраза «человеку, который тебя воспитал». Я неожиданно предала этому весомое значение. Иванютин никогда не называл моего отца его статусом. Кроме одного раза.
Прокурор, человек, который не имел права, и ещё сотня другая вариантов. Но не мой отец. Почему так? Осторожно стала подбираться к сути:
– Попробуйте с начала. Например, с того, зачем наблюдали за мной. К чему вообще все это…
Я обвела рукой помещение столовой рукой. Мужчина сглотнул и осмотрелся. Одним лишь взглядом разогнал людей по сторонам. В этом таланте ему и правда не было равных.
Внутри все сжалось от страха и одновременно с этим предвкушения. Едва ли не впервые я задумалась о том, чего хочу больше: узнать правду или спасти Игоря.
Он мне как-то сказал, что благотворительность меня погубит. Что надо думать в первую очередь о себе. Но я продолжала упорствовать. И вот теперь, кажется, наметился сдвиг.
Потому что я до рези в глазах сверлила Иванютина взглядом. Зачем я ему? Что за тайна окружает мою жизнь?
Он же ещё раз тяжело вздохнул и поднял на меня глаза. А затем спокойно ответил:
– Я не мог не наблюдать. Так случилось, что я потерял тебя и твою маму много лет назад, а когда нашёл, было уже слишком поздно. Дело в том, Ева, что я твой настоящий отец.
Глава 45. Ева
В голове загудело. Причём так сильно, что из глаз посыпались искры. Смешно, но на задворках разума заиграла всем известная мелодия из популярного лет десять назад бразильского сериала.
А потом наступила пустота. Вот именно так. Она поглотила меня, впрочем, не имеющая ничего общего с той чернотой, что забирала мою память.
– Вы псих, Иванютин. Моего отца вы выволокли из особняка пару дней назад. Да и шутка неудачная. Если вы мой папаша, то почему я тогда пошла не в вас. Знаете ли, голубоглазых блондинок не так много.
Он нервно комкал скатерть, а меня начинало отпускать. Небольшой отходняк на фоне всего, что могло случиться. Этот человек хоть и псих, но, пока он думает, что я его дочь, хотя бы бояться приставаний или домогательств не стоит.
Я откинулась в голубоватое мягкое кресло, потирая виски. Дурдом какой-то. А потом появится наша кухарка и скажет, что я ее дочь, которую на самом деле украли в младенчестве.
– Я не могу объяснить, почему ты столько лет называешь прокурора отцом. Вы с Алиной ушли, когда тебе исполнилось шесть, ты должна была меня помнить! А что касается сходства… Так ты просто копия матери, а она похожа на своего брата. Прокурор – твой дядя.
Мне неистово захотелось выпить. Хлебнуть немного вина, а в идеале чего покрепче. Я терпеть не могла спиртное, но, возможно, с ним смогла бы подняться на одну ступеньку безумия с этим…
Но под рукой оказался лишь стакан с водой. В него-то я и вцепилась, обливаясь и сжимая холодное стекло, пальцы у меня страшно тряслись.
А ещё в голову пришло, что я правда не помню себя до шести лет. Ну нет, это невозможно. У меня никогда не было проблем с фантазией, но до этого мужчины все же ещё расти и расти.
Отпила из стакана. Затем спокойно, со всем возможным контролем, на который была способна, ответила:
– И тогда зачем он столько лет играл свою роль? Я не знаю другого отца, кроме него. Ну и никак не могу не спросить: и где же, по вашей версии, моя мама?