Нас препроводили к микроавтобусу. Залезала в него я уже на трясущихся ногах. Испытания сегодняшнего дня выпили из меня все соки. Выжали до нитки, и теперь даже руки болтались вдоль тела безвольными плетьми.
Лишь Игорь поддерживал меня. Он уже отходил от ароматов, заполнявших подвал. Мы устроились на сиденье, и я, как и хотела, положила голову ему на плечо.
Мужчина приобнял меня, и под пристальным взглядом Иванютина дверь авто захлопнулась.
– Ты можешь подремать. Я обещаю, что с нами больше ничего не случиться.
Его голос доносился до меня уже сквозь полудрему. При этом все вокруг расплывалось некрасивыми кляксами. Как же я рада, что этот момент настал не в подземелье, что я справилась.
Лишь тихо спросила:
– Как ты можешь быть в этом уверен?
Ведь правда. Столько испытаний позади… Кто сказал, что не будет новых? Кто вообще может гарантировать спокойствие и безопасность? Кажется, я приобрела себе новых страхов в копилку.
Но мои плечи обхватили сильные мужские руки, вселяющие уверенность. Они успокаивающе поглаживали, без подсказки находя те самые точки, что помогали прийти в себя.
– Могу. Я чувствую, что на этот раз все будет хорошо. Засыпай спокойно. Если что, я перенесу тебя.
Сквозь сон доверчиво жалась к нему. Между мной и Игорем теперь что-то такое, что нельзя объяснить словами. Можно лишь прочувствовать единение и слияние душ.
И я расслабилась. Прикрыла глаза и провалилась в спасительную тьму. Да, на этот раз она действительно не была страшной.
Я не увидела, как переглянулись мужчины, не услышала их негромкий диалог. Не узнала и о том, что Игорь вытянул из моего отца обещание. Как только я проснусь, он расскажет нам все.
Всю правду, как она есть. А потом вместе мы решим, что делать дальше…
Глава 62. Ева
Проснулась я в объятиях Сафронова. Он похрапывал, обнимая меня за талию. Сперва даже не поняла, где мы находимся, но потом память вернулась. Особняк пряток.
Поёрзала. Повернулась к мужчине лицом и жадно стала изучать его черты. Теперь они казались мне иными.
Словно я понимала, откуда взялась каждая морщинка. Он хмурился во сне, а мне хотелось пальцами разгладить кожу. Игорь был очень красив, но не обычной классической красотой.
Например, его брат обладал броской внешностью. Стильный и такой отвязные какой-то. Плохой мальчик. А Игорь, напротив, являл собой скрытую мощь и безграничную уверенность.
Он бы частично раздет. Под тонкой простыней проступали очертания его мышц, татуировки в каком-то неизвестном мне стиле. Я коснулась его рук, очерчивая рисунки.
Мои пальцы двигались по его телу, скользя все ниже и ниже. Я не могла налюбоваться этим мужчиной. И ведь он мой, полностью мой, без остатка.
Внутри зарождалось странное пламя, и я опустила ладонь на свою грудь. Она словно набухла, а ее вершила царапала руки через тонкую ткань майки. Это было приятно.
Не теряя не минуты, я осторожно высвободилась из объятий спящего мужчины. Пожар внутри только разгорался, но я уже точно знала, что вскоре не смогу его потушить.
Да и надо ли было? Я нуждалась в этом. Нуждалась остро, как в глотке свежего воздуха в том подвале. Я нуждалась в нем.
Почувствовать его в себе, стать его. Здесь и сейчас, без права на отступление. Поэтому я потянула за край майки и осторожно сняла ее. Тело тут же покрылось мурашками без его тепла.
Затем я стащила с себя штаны и белье, ложась на прохладный шелк постели. Залезла под простыню, что небрежно нас укрывала, и смело стала гладить Сафронова.
Тело мужчины словно было отлито из мрамора. Только, в отличие от холодного и бесчувственного камня, оно на ощупь было тёплым и нежным. Запустила пальцы, путаясь в волосках на груди, очертила кубики пресса.
Несмотря на то, что он ещё спал, я слышала, как дыхание Сафронова стало глубже. Тяжелее. Он хмурился, но все так же дремал. Всё-таки предыдущий день доконал нас.
Тогда я прильнула к нему обнаженным бедром, ощущая приятную пульсацию лишь от того, что находилась рядом. Вдруг он по инерции повернулся и приобнял меня.
Его ладонь коснулась моей разгоряченной кожи, да только по сравнению с его она все равно казалась недостаточно обжигающей. Зато она заскользила вдоль моей ноги…
С губ сорвался сдавленный стон наслаждения, когда он подмял меня под себя и приоткрыл затуманенные ото сна глаза. Не давая ему проснуться полностью, с жадностью приникла к его губам.
Мне хотелось раствориться с ним в поцелуе. Сорвать с него все лишнее, ощутить жар тела и наконец-то понять: какого это, принадлежать кому-то. Поэтому я прильнула к нему ещё сильнее.
Он со стоном ответил, пробуждая какую-то совершенно иную, звериную суть. С силой увлёк меня к себе, исследуя тело, приникая губами то там, то ниже…
Задохнулась от ощущений, не в силах поверить: это все по-настоящему. Что я испытываю эти волшебные чувства и отдаюсь ему.
С нетерпением мысленно молила о продолжении, чтобы он поторопился, стёр последние границы. Освободил меня от этого томления.
Кожа горела огнём под его пальцами, и теперь все страхи растворялись. Как же я боялась, что окажусь льдинкой, холодной и неповоротливой, но все это исчезло, когда с его губ сорвался стон.
Он сминал меня без всякого сопротивления, сносил и без того съехавшую крышу. Наконец-то не было ни ограничений, ни глупых бесконечных обид.
Хватит! Я устала, я хочу открыться ему, хочу принять его, хочу почувствовать.
И Игорь не стал больше ограничивать нас обоих. Подался вперёд, не оставляя без внимания ни единого закоулка моего тела. И вот наше безумие нашло выход…
Я чувствовала его в себе, раз за разом, без рамок и условностей. Снова моя особенность и нечувствительность к боли сыграла самую прекрасную роль.
Я наслаждалась каждым толчком, проникновением. Кричала от удовольствия и, когда думала, что уже не выдержу, не справлюсь с этим неистовым чувством: взорвалась.
Вся, целиком разлетелась на тысячи осколков, в то время как он забывался во мне. Также с громким, срывающим все стоном. Это было настолько великолепно, что оставалось лишь тяжело дышать, подаваясь ему навстречу.
Мы дрожали вместе, достигнув самой вершины. Вместе же получили это освобождение. Вместе.
Чуть позже, лёжа на кровати, гладили друг друга, заглядывая в глаза. Впервые за долгое время свободные и счастливые. Впервые получившие право на то, чтобы быть собой и открыться…
– Ева, я…
Не дала ему сказать. Не дала произнести то, что было теперь слишком мало для нас обоих. Оно запечаталось глубоко в душе, и теперь даже слова были излишни. Я просто тихо промолвила:
– Я тебе верю. Потому что и я… И я тоже.
Глава 63. Ева
Счастливые, с горящими глазами рука об руку мы спускались вниз. Навстречу правде. Но какой бы она ни была, я теперь готова к ней.
Мы с Игорем не могли отлипнуть друг от друга, постоянно касаясь рук, предплечий, шеи. Это было выше нас, и теперь я начинала понимать тех озабоченных девчонок, которые, кроме секса, и не обсуждали ничего.
Но впереди нас ждал напряжённый отец. Он сменил больничное передвижное кресло на стул с высокой спинкой за красиво сервированным столом.
Только торчащие из-за ворота рубашки медицинские приборы напоминали о том, что у этого человека ещё недавно имелись проблемы. Он увидел нас и, думаю, сразу все понял. Нахмурился…
Так странно было наблюдать за его эмоциями. Потому что они были искренними. Теперь это настолько явно отслеживалось на фоне дядюшкиных реакций…
Он сдерживался, знал, что не имеет права что-то говорить, судить. Но даже на фоне всего случившегося я поняла, что это невероятно мило.
Усмехнулась своим мыслям. Пир во время чумы какой-то получается. Тем не менее мы прошли и сели за стол. Игорь сказал мне, что Иванютин обещал рассказать все, что я хочу.
– Ева, Игорь… Вы хорошо отдохнули?
На имени Сафронова его голос словно скрипнул. Хотелось ухмыльнуться, улыбнуться, но я сдержалась. Всё-таки такие проявления эмоций сейчас были не совсем уместны.
Мы же с Игорем переглянулись и сплели пальцы под столом. В ставших родными голубых глазах светилось понимание и поддержка. Мы кивнули, и я смело ответила:
– Да. Я хочу знать правду. Всю…
Иванютин также кивнул, оттягивая расстёгнутый ворот рубашки. Ему явно было не по себе, но здесь помочь мужчине я не могла. К тому же… За стенами этого дома продолжало происходить беззаконие, и виной этому были в том числе действия этого человека.
А ещё я надеялась, что его не хватит повторный удар. Хотя Игорь рассказал, что, в принципе, все оказалось не так серьезно. Но слухи о ещё одной его смерти сыграли всем на руку. Как все запутано…
Настало время для того, чтобы наконец-то разрубить этот узел. Вот мой отец и приступил…
– Я влюбился в твою маму с первого взгляда. Она была прекрасна. Хотя ты сама можешь оценить это, ведь похожа на неё как две капли воды.
«От тебя тоже есть черты», – хотелось ответить мне, но я сдержалась. Потому что вряд ли сейчас стоит подходить так близко, да и вообще, как-то показывать свою лояльность. Сначала правда.
– Мы были молодыми, едва поступили в институт, и вообще, ее родители оказались против. Интеллигентная семья не желала, чтобы их возвышенная дочь имела дело с потомком арабских иммигрантов. Моя семья буквально нищенствовала.
Рука Игоря сжала мою чуть сильнее, но я послала ему успокаивающийся взгляд. Каждое слово Ильяса сейчас имело для меня большое значение.
Он же явно увлёкся рассказом. С затуманенным прошлым взглядом пояснял нам, как так случилось, что все мы оказались в этой точке.
– Но твоя мама проявила упорство. Она вообще, несмотря на ангельскую внешность, внутри была со стальным стержнем. Она осталось со мной. Мы поженились, и родилась ты. Но мы все ещё продолжали бедствовать. Переехали в Гродный. Тут, в этом самом особняке, она работала горничной, а я водителем. И я обещал ей когда-нибудь купить этот прекрасный дом.