усыпляют, а не лечат, если, конечно, это не обычная простуда. Сплошь и рядом бывает: чуть надо потрудиться, чтобы человека вылечить - не станут, если, конечно, взятку не получат. Усыпить проще. К людям везде отношение, как к вещам - разве это нормально? А раньше, я читала, шестьдесят пять лет не считались старостью, люди до восьмидесяти жили и работали. А ведь чем человек старше, тем больше у него опыта и знаний, люди могли бы пользу вдвойне приносить. Только Корпорации на это наплевать, их шишкам не нужен ни опыт, ни знания, им нужно, чтобы своя задница в тепле была. А какие там тупые бараны иногда попадаются - ты еще не представляешь. Династии! Даже если ты слабоумный - все равно станешь директором. По наследству. И будь ты хоть гений, если не станешь лизать задницу этим баранам, тебя все равно отправят землю копать или ведра таскать. Этого я насмотрелась. Ну и что, скажешь - это нормально? Раньше мир по крайней мере не спал, а сейчас спит. Пятьсот лет - одно и то же болото. Неужели так должно продолжаться вечно?
- Какие слова! - восхитился Атис. - И это говорит, подумать только, генеральская дочь!… Касси, ты превзошла сама себя.
Атис ухмыльнулся и скептически посмотрел на Касси. Та не отвела взгляда, лишь отбросила некстати упавшую на лоб прядку волос.
- На самом деле ты права, наверное, - продолжил Атис. - Но как должно быть правильным - мы тоже не знаем. Все разговоры о Родах, браслеты эти, то, что рассказывала Сима - пойми, это слова, ничем не подтвержденные. Ну, разве что цветами. Да и то… - он махнул рукой.
- Я не знаю, Атис. Не знаю. Но скажи, раз уж мы решились - разве можем мы теперь все бросить и вернуться? Не можем, сам ведь понимаешь.
- Я не говорил о том, чтобы бросить, или чтобы вернуться, - ответил тот. - Просто пытаюсь понять. И у меня ничего не выходит, хоть ты тресни.
- Аналогично, - со вздохом ответила Касси. - Разве что наш загадочный друг подскажет. Если он слушает, конечно. Не может же он круглые сутки наблюдать - это ведь рехнуться можно…
За разговором они едва не пропустили очередную деревню - снова надо было поворачивать. Небо, как назло, оставалось ясным, безоблачным, поэтому прятаться приходилось особенно тщательно.
"Ладно, - думал Атис. - Плохо или хорошо, а выбора у нас всё равно нет. Придет время, узнаем. Сейчас главное - не попасться до срока".
- Смотри! - закричала Касси, привстав на цветке и указывая вдаль. - Ты тоже видишь? Море! Или мне кажется?
Далеко на горизонте, сливаясь с небом, вставала белесая полоса, в которой Касси скорее угадала, чем узнала море. Атис пригляделся.
Бесконечное серое марево, там, у самого горизонта. Море? Возможно. Тогда они почти успевают.
Сейчас под их цветами тянулись лиманы. Темная вода изрезала землю, как будто неумелый портной кроил серую мягкую ткань, да отчаялся и бросил. Уже пару дней они летели не над снегом, а над землей, пустой и серой по зимнему времени, то и дело пересекая полосы дождей, тянувшихся от горизонта до горизонта. Атис думал, что, вероятно, летом здесь всё выглядит празднично и ярко, но сейчас земля и небо тонули в промозглом тусклом мареве. Нечего было и думать о красотах природы. Оба Летателя только тем и были заняты, что искали обходные пути - лавируя между тяжелыми пузатыми дождевыми тучами, стремясь избежать деревень и маленьких городков, которых на юге оказалось множество.
- Похоже, море, - согласился Атис. - Неужто добрались?
- Нам дальше, - устало возразила Касси. - Нам нужны горы, а они, я помню, в глубине полуострова, по берегу… Что за жизнь такая! Если даже в небе сплошная серость и слякоть - представляешь, каково на земле?
- Представляю, а как же, - невесело усмехнулся Атис. - Давай маршрутизатор, будем смотреть.
Они устали. Хоть и были Летателями, всё равно - усталость брала своё, неотвратимо и незаметно, как вода, подтачивающая камень. Оба стали раздражительны и угрюмы, да и постоянный дождь не способствовал хорошему расположению духа. Цветы, судя по всему, его тоже переносили плохо - постоянно сбивались с курса, их приходилось направлять, уговаривать. И Касси, и Атис последнее время перестали относиться к цветам просто как к средству передвижения, они словно вернулись в тот момент, когда только-только начали общаться с цветами. И сейчас стало как нельзя лучше видно, что цветок Касси нежнее, что он лучше слушается хозяйку, но зато цветок Атиса более вынослив и динамичен.
Касси привычным движением нажала пару бугорков на браслете, и перед ней в воздухе засветилась карта. На ней мигала красная точка - их нынешнее местонахождение.
- Вот сюда, - Касси ткнула пальцем в рваную линию побережья. - Уже недалеко. И давай-ка немного к востоку…
Атис кивнул.
Дождь, дождь, дождь, дождь… разве что ровный шум недалекого прибоя немного нарушал однообразный шелест воды небесной, сливающийся с водой земной. Летели медленно, избегая теперь уже береговых поселений. Навигация давно кончилась, зимнее море штормило, но цветам не был страшен ни ветер, ни дождь. Разве что изматывал, а так - ничего особенного.
Впервые за эти дни Атис вдруг почувствовал, что его клонит в сон, и, ощутив сонливость, встревожился. Даже в подземелье у лам, после встречи с лялямбой, после удара по голове спать он не хотел, чтобы заснуть ради отдыха впрок - над собой приходилось делать усилие. А сейчас матовая морось и равномерный шум навевали дремоту.
Касси почуяла его беспокойство и подвела цветок совсем близко. Атис взглянул на нее, и тут же понял - слов не нужно. Она почти слышит его мысли.
- Да, - подтвердила она. - Выматываемся. Наверное, надо беречь силы. И хорошо бы поесть.
Атис кисло усмехнулся.
- Тут нечего есть, сама видишь. А я бы съел, наверное, сейчас… ох… да торт бы целый съел. И коньяку принял, пусть самого плохого. Для согрева.
Он помолчал, а потом еле слышно добавил:
- Цветы умирают, Касси. Мы становимся просто людьми, как раньше. Чувствуешь?
- Они пока не умирают, - возразила Касси. - Они просто слабеют. Подходит срок.
Становилось страшно. В любом случае предстоял обратный путь, потом нужно было как-то вызволить ламу и Серафиму, потом - до Тобольска. И при этом их наверняка ловят по всей стране. А стать обычными людьми, как раньше - почти верная смерть, если это произойдет в пути. Босые, раздетые, голодные, грязные, без гроша в кармане, в розыске, зимой - даже местной слякотной зимой. Этого хватит с лихвой. Они же километра не пройдут - либо свалятся, замерзнув, либо первый же, кто их увидит, испугается и вызовет милицию. Хотя бы не молчал этот, безмолвный наблюдатель, хоть бы объяснил, чтобы знать - ради чего!…
- Через два часа нам поворачивать, - Атис снова смотрел маршрут. - Место раньше называлось Ай-Петри, теперь - Сахарная Голова.
Горный массив был едва виден - всё закрывали низкие, пропитанные дождем облака. Внизу, на морском берегу, раскинулся город, над которым Касси и Атис лететь не рискнули, а обогнули по левой стороне, не долетая. В дождливом мареве они разглядели порт, по зимнему времени сонный и пустой, стапеля, на которых стояли корабли, краны, какую-то технику. Вскоре город остался позади, и внизу потянулось предгорье - хвойный лес и скалы. Дождь постепенно прекращался, но тонкая водяная пыль продолжала сыпаться с пасмурного, быстро темнеющего неба.
- Если я правильно понял, то нам туда, - Атис показал рукой куда-то вверх. - Видишь, там зубцы?
Касси кивнула. Гор до этого она вживую не видела, а сейчас, присмотревшись, оторопела от картины, которая открывалась перед ними. Величественные скалы выходили из дождевой дымки навстречу, как великаны, зубцы, о которых говорил Атис, тонул в туманной мгле, их закрывали собою низкие облака. Предгорье вскоре кончилось, и они начали подниматься практически вертикально вдоль склона, на котором уже не росло ничего, да, пожалуй, и не могло вырасти.
Пока они летели над морем, времени разглядывать горы у Атиса не нашлось, а сейчас он чувствовал себя ничтожным и подавленным. В камне ощущалась сила самой земли, и он подумал, что природе, вероятно, пришлось немало потрудиться, чтобы создать такое великолепие. "Жаль, что нельзя остаться тут подольше, - думал он. - Полетали бы, посмотрели. Как красиво!… А летом, наверное, здесь вообще чудесно". Но горный массив поражал воображение даже в такую погоду. И Касси, и Атис всю свою жизнь провели на равнинах и горы видели лишь по телевизору, а сейчас цветы медленно поднимались мимо скал, вверх, всё выше, постепенно погружаясь в облачное марево, в туман, скрывавший всё и вся.
Когда они миновали облачный слой, и по глазам резануло внезапно ослепительно яркое горное солнце, раскрасившее серый склон фантастическими нереальными красками, Атис вдруг остановил свой цветок и посмотрел вверх, в пронзительную синеву. К своему огромному удивлению он вдруг осознал, что… узнает это место, это небо. И горы внезапно перестали казаться чем-то новым - он понял, что видел горы раньше, и не только эти - старые, не особенно высокие, поросшие кое-где лесом, но и молодые, со снежными шапками на вершинах, и с бешеными ветрами, которые не всякий Летатель одолеет.
- Воспарим, окрыленные, к небесам бесчисленным, - потрясенно прошептал он. - Касси, мы тут были. Я помню. Понимаешь? Я вспомнил!
Касси молча кивнула. К ней пришла неправильная, нелогичная уверенность в том, что облачное поле отделило их не только от промозглой мороси, но и от всех земных забот и тягот. Всегда нужно помнить, что над нами вечно горит солнце. Даже когда неделями тянется бесконечный унылый дождь, когда серая хмарь и грязь под ногами - наверху всегда горит солнце, и все так же расстилается вечная даль. Да, Атис прав: это уже было в их жизни. Только говорить ничего не было нужно. Нужно было просто молчать, замерев, и слушать, как, пробуждая забытое, небо вливается в душу.
Атис в этот момент думал, откуда же взялась эта фраза про небеса, фраза, которую он произносил в задумчивости великое множество раз, не придавая ей особого значения. Чьи это были слова? Его собственные, или кого-то неведомого, кем он никогда не был? Сейчас, как только он это осознал, привычные слова вдруг стали резать болью, и сознание Атиса внезапно на долю секунды раздвоилось. Атис-первый сидел на стуле перед окном с Абсорбентом на руках, и невидящим взором смотрел в зиму, Атис-второй встал на чашечке висящего на километровой высоте цветка, выпрямился во ве