Доверь Ему все остальное.
Эти слова эхом отзывались в моем сознании, словно они витали где-то над горами. Я взглянул на захватывающий пейзаж перед глазами и задумался о том, сколь всеобъемлющ, должно быть, Господь. Он создал все, начиная с того камня, на котором я сидел, и заканчивая всем остальным. Если Он мог управлять и сохранять целую землю, то не было никаких сомнений в том, что Он мог поддержать и меня. Как пелось в старых детских песенках – в руках Бога был весь мир. Весь мир, включая меня.
Оставалось лишь одно, что я мог сказать Богу после подобных размышлений: «Я верю Тебе!»
Как я и обещал Мелиссе, я приехал к ней в дом родителей сразу после того, как вернулся из Колорадо. Она сказала, что у нее был тяжелый день, и она чувствовала себя не очень хорошо. Ее длинные каштановые волосы из-за лечения начали редеть. Но, как бы и поступила типичная Мелисса, вместо того, чтобы фокусироваться на своих проблемах, она начала расспрашивать меня о моих делах и о том, как прошли концерты в Колорадо. После того, как мы немного поболтали в гостиной, она сказала, что хотела бы пойти на улицу на лужайку перед домом, чтобы подышать свежим воздухом.
Я беспокоился о ней. Несмотря на то, что Мелисса не хотела показывать, что ее что-то беспокоит, она выглядела сильно расстроенной.
– Ты в порядке? – спросил я.
– Я в порядке, – ответила Мелисса.
– Что происходит? Я вижу, что что-то не так.
– Я в порядке, – повторила она.
Я взглянул ей прямо в глаза.
– Послушай, Мелисса, если мы собираемся пожениться, тебе придется делиться со мной всем, через что ты проходишь сама.
– Пожениться? Ты что, делаешь мне предложение?
Я увидел слезы в ее глазах и ощутил, как мои тоже наполняются слезами.
– Я люблю тебя, – сказал я. – И я вижу в этом руку Господа и Его план в том, как Он все устроил. Я вижу, что именно Он свел нас вместе.
Несмотря на то, что мы оба плакали, мы тут же рассмеялись.
Разумеется, все произошло спонтанно. Я даже не принес кольцо и не просил ее руки у родителей прежде, чем сделать предложение.
Мы вернулись в дом, где сидели ее родители.
– Эй, уделите нам минутку? – спросила Мелисса. – Мы собираемся пожениться!
Ее родители были очень удивлены. Я хорошо ладил с ними, и они прекрасно знали о том, как я любил Мелиссу, какие чувства их дочь испытывала ко мне и как мы оба любили Бога. Все, чего они хотели больше всего на свете – чтобы их дочь была счастлива, а я до сих пор помню искреннее счастье на лице Мелиссы в тот вечер.
На свои доходы, которых хватало только на лапшу рамен, тунцов и яйца, я не мог позволить себе купить обручальное кольцо. Мать Мелиссы отдала ей кольцо, которое принадлежало когда-то ее бабушке.
Даже несмотря на то, что у нее выдался трудный день, Мелисса прогулялась и сходила на пробежку, но не успела принять душ прежде, чем я приехал к ней. Впоследствии она много раз шутила о том, что представляла себе предложение более эффектным событием, и совсем не думала, что будет чувствовать себя «потной и мерзкой», когда этот момент настал. Безусловно, в моих глазах она выглядела великолепно, и Мелисса всегда добавляла к своей шутке, что в действительности мое предложение вышло даже лучше, чем она когда-либо могла мечтать.
Я не говорил родителям, что собираюсь сделать предложение, но рассказал им о том, что Мелисса призналась мне в любви, а я пообещал Богу, что женюсь на ней, если она скажет эти слова. Я с нетерпением ждал, когда смогу рассказать им обо всем. Однако я должен был немного подождать. Из-за разницы во времени между Калифорнией и Индианой, я смог рассказать им лишь на следующее утро. Когда я позвонил им, мама была дома.
– Я сделал ей предложение! – взволнованно сообщил я в трубку.
Тревожный звонок
Мы с Мелиссой назначили свадьбу на 21 октября. Она должна была состояться всего через пять месяцев, но мы не хотели затягивать помолвку. Мы оба были уверены в браке на сто процентов, поэтому не было никаких причин для долгого ожидания. Мы хотели быть вместе. Я ненавидел те моменты, когда мне приходилось каждый вечер говорить ей «увидимся завтра». Все свое время я хотел проводить с Мелиссой.
Кроме того, мне хотелось помочь ей справляться с последствиями химиотерапии, сделав все, что в моих силах. Из-за того, что мы не были женаты, существовали очевидных ограничения в том, насколько я мог ей помочь, но семья Мелиссы были так добры, что позволили мне стать частью ее поддержки. Бывали ночи, когда я оставался в их доме допоздна, настолько устав, что родители предлагали мне остаться у них и переночевать на диване в гостиной.
Вполне ожидаемо для человека, проходящего через химиотерапию, у Мелиссы бывали тяжкие дни. Любой, кто сталкивался с химией или чей близкий через это проходил, знает, какая это физическая и внутренняя борьба. В целом, медицинская картина показывала, что дело идет к улучшению, но, имея дело с раком, ты привыкаешь к грозовой туче над головой.
Мелисса и я понимали, как важно следовать слову Божьему, черпая из него силу и надежду, вместе и по отдельности. Ключевыми строфами для меня тогда были Иеремия 29 стих 13: «И взыщете Меня и найдете, если взыщете Меня всем сердцем вашим». Мы искали Господа всем сердцем нашим и нашли Его. Мы вместе посещали церковь, и даже в дни, когда Мелисса ослабевала от химиотерапии, она продолжала служить Ему со всей своей неудержимой страстностью.
Это было время, когда я оглянулся назад и увидел, как выросла моя вера. Одной из причин была Мелисса. Даже несмотря на то, что моя вера сильно возросла, присутствие Мелиссы рядом заставляло меня испытывать вину за то, что я должен был уверовать еще сильнее. Я относился серьезно к своим занятиям по изучению Библии и моему пути к Господу, но, ребята, я был молод. Я мог по-прежнему дурачиться с друзьями во время занятий или допускать попустительское отношение к вере время от времени. Но Мелисса, Боже, она была до глубины души предана Господу, постоянно читая Библию и проводя свое время в молитвах. Она никогда не упускала возможности поговорить с кем-нибудь об Иисусе. Она была поглощена своими отношениями с Богом и была для Него вдохновляющим примером мужества.
Иногда, когда мы были вместе, она отходила от меня, чтобы побеседовать с кем-то другим. В такие моменты я думал: «Эй, я же тоже здесь». Но когда я смотрел, как она разговаривает с другим человеком, рассуждая с ним или с ней об Иисусе, меня поражала мысль о том, как много вокруг нас было возможностей, которые видела она, а я упускал. Когда их беседа подходила к концу, и я видел, как менялся человек, благодаря Мелиссе, я говорил самому себе: «Это было просто невероятно».
Я думаю, наша вера тоже росла. Будучи парой, мы поддерживали себя уверенностью в том, что нам суждено быть вместе, и в каком-то смысле эта уверенность затмевала неопределенность из-за рака. Мы по-прежнему беспокоились о здоровье Мелиссы и постоянно молились, ожидая ее поправки, но умели получать радость, зная, что Господь свел наши пути вместе, создав единый путь для нас обоих. Эта Божественная радость была нашей силой[10]. Та радость была возможна потому, что на нее не влияли обстоятельства, которые могли измениться от результата тестов или внезапного приступа боли. Радость исходила от связи с незыблемым Богом и преодолевала все испытания, с которыми мы могли столкнуться на этой земле. Даже в те моменты, когда Мелисса боролась со слабостью, болью и тошнотой от лекарств, мы смеялись вместе. Мы научились быть благодарными и жить в согласии с собой при любых обстоятельствах[11]. Когда волосы Мелиссы окончательно выпали, я начал называть ее «моей прекрасной лысой кареглазой малышкой». Ее всегда это смешило. А я говорил это искренне каждый раз. С волосами или без них, она была прекрасна для меня, потому что, как бы ни была Мелисса привлекательна снаружи, она была еще более красива внутри. По правде говоря, строя свадебные планы и смотря вместе на нашу совместную жизнь, я чувствовал, что Мелисса становится для меня еще прекраснее, чем прежде.
Мы разговаривали о том, как вместе посвятим себя пастырству. Я бы пел, а с той любовью Мелиссы, которую она имела к людям, она смогла бы проводить богослужения для женщин и вести занятия по библеистике. Это было бы идеально.
Мелиссу ждала карьера учителя, и я знал, что она прекрасно с ней справится, потому что видел, как она общалась с детьми и подростками в церкви, обнимая их и даря им свою широкую улыбку, которая заставляла почувствовать каждого так, словно эта улыбка была исключительно для него. И я жаждал увидеть ее с нашими детьми. Мы разговаривали о детях, и это были обычные мечты двух влюбленных о том, как они будут гоняться по дому за малышами, водить их на спортивные занятия, пение или куда бы не захотелось самой ребятне.
Позднее, летом 2000 года, мы полетели в Индиану, чтобы посетить свадьбу Джои Белла – друга, которого я знал еще с детства, и с которым мы вместе посещали Библейский колледж. Мелисса была знакома с моими родителями еще со времен их поездок ко мне в Калифорнию, но это был первый раз, когда она побывала у меня дома. Было здорово делиться с ней моментами из моего прошлого, и, совсем неудивительно для Мелиссы, она сразу же сошлась со всеми друзьями, которых я ей представил.
Мать одного из моих друзей была больна раком и так же, как и Мелисса, проходила химиотерапию. Мелисса пришла к ним домой, чтобы приготовить ей суп. Она понимала, через что проходила эта женщина, и хотела сделать для нее хоть что-нибудь, что было в ее силах, чтобы помочь.
Пока мы были в Индиане, Мелиссе позвонил один из ее докторов. Анализы показали, что рак распространился на матку, и врачи хотели, чтобы Мелисса легла на гистерэктомию (операция по удалению матки) настолько срочно, насколько это было возможно. Эта новость потрясла нас. Если Мелиссе предстояло удаление матки, то это означало, что мы никогда не сможем иметь детей.