Другие музыканты могли упоминать о моей исповеди, но заинтересованность Эдриен и ее желание узнать больше остальных были глубже. Она была действительно милой, но не потому что привлекала меня, она казалась заинтригованной моей с Мелиссой историей.
Когда я встречал Эдриен за обедом или проходил мимо нее, направляясь в противоположную сторону, то приветствовал ее: «Эй, как дела?» Наши группы иногда сидели рядом, наблюдая за выступлением других коллективов, и когда TobyMac выкидывал свои номера на сцене, мы с Эдриен вставали и начинали танцевать, будто дурачки. Она, выросшая в Южной Африке, занималась танцами в стиле джаз-фанк и старалась обучить меня некоторым движениям. Мы также исполняли «бегущего человека» из хип-хопа, который стал популярен в конце 1980-ых благодаря MC Hammer и Vanilla Ice. Я знаю, что Эдриен не будет возражать, если я скажу, что в сущности мы вели себя, как придурки. Мы были хорошими друзьями, нам было комфортно друг с другом, и никто не пытался произвести впечатление.
Иногда мы вместе прогуливались до наших сувенирных стоек и, так как наши стойки находились рядом, мы околачивались поблизости и просто болтали. С ней было очень приятно беседовать.
Эдриен была в непростом положении. Молодая девушка (ей было 21), далеко от дома и путешествующая все время только с парнями. Было не похоже, чтобы в ее окружении находился человек, к которому она могла бы обратиться, чтобы поговорить обо всем.
Железо железо острит, и ей нужен был человек с железным сердечником[16].
У Эдриен была примечательная потребность в Боге. Когда она слышала, как я говорю о Боге, она задавала о Нем вопросы так же, как и о Мелиссе – лично и увлеченно.
Чем больше мы узнавали друг друга, тем больше в наших беседах уделялось место Богу и духовным вопросам. Так как я видел ее потребность укрепить веру в Бога, я чувствовал себя комфортно, осторожно бросая ей вызов с целью подтолкнуть ее расти духовно.
Эдриен без энтузиазма относилась к христианской музыкальной сцене. TBG были основаны в Южной Африке в 1998 году и приехали в США за год до нашей встречи. Они были в середине своего пути и делали по 250 концертов в год в течение трех лет подряд. Таким образом, они оттачивали свое мастерство, пытаясь превратить его в заработок. И что хуже, они пользовались схемой «фургон+прицеп» все время после переезда в Штаты. TBG столкнулась с небольшими трудностями. Эдриен чувствовала, что ни она, ни группа не находятся в душевном равновесии. Казалось, что музыка больше не оправдывает тех жертв, на которые ради нее приходилось идти. Эдриен становилась циничной. Было легко догадаться, почему, но я думал, что у нее все должно быть иначе.
– Ты изнурена, – напрямик сказал я однажды. Я не кривил душой, говоря это, но я не был уверен, как она воспримет, ммм, мою попытку заострить ее железо. Но мое намерение говорить правду проистекало из любви.
– Действительно? – спросила она, частично интересуясь, действительно ли она выглядела изнуренной, а также, как я думал, частично смущаясь моим словам.
– Да, совершенно точно. Не изматывай себя. Не ожесточай свое сердце, я знаю, каково это, и тут нет ничего хорошего.
Спустя несколько дней она поблагодарила меня за проявление достаточной заботы, чтобы заметить ее душевное состояние и обратить на это внимание. Она чувствовала, что отдалялась от Бога, и Он говорил ей, что что-то было не так в их взаимоотношениях.
Мне казалось, что Бог свел нас вместе в качестве близких друзей, чтобы мы могли помочь друг другу пережить сложные периоды жизни, через которые нам приходилось проходить.
У нас были весьма личные разговоры о Мелиссе.
Эдриен была любознательна. Она задавала множество вопросов, и я отвечал на них. Конечно, я говорил о Мелиссе с кучей народу в первые месяцы после ее кончины. Но теперь минуло восемь месяцев после смерти Мелиссы, и Эдриен была первой женщиной, с которой я всерьез говорил о том периоде моей жизни, и мне было полезно услышать женскую точку зрения.
В течение тура группа Эдриен узнала, что их близкий друг на родине в Южной Африке был убит, и я старался утешить Эдриен, как мог, основываясь на своем опыте преодоления горечи утраты. Тогда казалось, что в наших жизнях многое происходит, и наши беседы оказывали исцеляющее воздействие на нас обоих. Также я видел эффективность личных бесед один на один. Я привык говорить о жизни Мелиссы со сцены и с фанатами в таких условиях, как общение у сувенирного стенда, но все было совсем по-другому в подробных разговорах с одним человеком наедине.
Несмотря на то, что мы проводили много времени вместе, разговаривая на личные и духовные темы, между нами не было влечения. Эдриен никто не был нужен, а я еще не задумывался о том, чтобы начинать новые отношения.
Более того, мы не подходили друг другу. Я был спортивным парнем экстравертированного типа со Среднего запада. Эдриен представляла собой любопытную смесь шумной рокерши и милого интроверта из Южной Африки. Она была очень манерной и творческой, а я, что ж, я был просто спортивного вида парнем.
Мы были не больше, чем просто хорошими, действительно хорошими, друзьями, которым было весело вместе. С тем же успехом мы могли вместе обедать и обсуждать то, что прочитали утром в Библии, или, переглянувшись, спросить:
– Пробежимся?
И в тот же момент сорваться с места и рывком броситься к воображаемой линии финиша. За исключением времени, когда она носила бандаж на лодыжке, впрочем это не удерживало меня от предложений посоревноваться.
Эдриен была тонкокостной, и я не подозревал, что она из семьи атлетов. После того, как ее вывихнутая лодыжка зажила, как-то я грозился вылить на нее кружку холодной воды, и она бросилась бежать. Мне пришлось попотеть, чтобы ее нагнать, скажу я вам. Не стоит и говорить, что ее спринтерский талант меня очень впечатлил.
Что больше всего мне нравилось в Эдриен, это то, как сильно она хотела узнать о Боге и ее любопытство, озарявшее лицо, когда мы говорили на духовные темы.
Несмотря на то, что наши отношения были только дружбой, по мере того, как мы становились ближе, я начинал ощущать себя виноватым, проводя столько времени с ней, и очень виноватым, веселясь с другой женщиной вместо Мелиссы. Хотел бы я знать, могла бы быть дружба с Эдриен для меня приемлемой.
Помню, однажды поздней осенью 2002 года, я был один и чувство вины тяжело давило на меня. Я сказал вслух:
– Чувак, я не могу этого сделать.
Я начал отдаляться от Эдриен. Когда мы пересекались, я говорил: «Привет, рад видеть тебя! Извини, мне пора». Я не сказал Эдриен, что я умышленно избегаю ее, но позднее она рассказала мне, что она и так заметила это. Она поделилась с другом своими мыслями о том, что подозревала, что я скажу ей, что нам нужно прекратить проводить время вместе.
Создаваемая мной дистанция между нами показала мне, насколько сильно я действительно хочу быть рядом с ней. Мне было интересно, чем она занята, и я выходил наружу, стараясь случайно натолкнуться на нее где-нибудь неподалеку от тентов. Когда мне не удавалось найти ее, я чувствовал разочарование. С каждым днем меня тянуло к ней все больше и больше. Я скучал по ее милой живости и игривому характеру. А как же наши различия, которые я считал доказательством того, что мы друг другу не подходим? Пожалуй, я начал считать, что наши взаимоотношения были подтверждением того, что противоположности притягиваются и дополняют друг друга.
Но больше всего я скучал по ее духовному голоду. Она рассказывала мне, что Мелисса вдохновила ее и как она хотела быть «вся для Бога», подобно Мелиссе.
Я понял, что мне нравилась Эдриен. И не просто нравилась, а действительно нравилась. Да, нравилась именно так. И хотя пока я об этом не знал, у нее были такие же чувства ко мне.
Эдриен подумала, что может мне нравиться, когда мы компанией играли в бильярд, и я позволил ей победить меня. Я азартен, и в духе хорошего соревнования не имею привычки проигрывать специально.
Но с Эдриен что-то изменилось.
– Боже, – молился я. – Что происходит? Быть с Эдриен кажется правильным и неправильным одновременно.
– Если я тебя на что-то благословлю, – раздался Его голос в моем сердце, – то не слишком сомневайся в этом. Получи мое благословение.
Я уже достаточно спорил с Богом в своих молитвах, поэтому быстро принял его ответ.
Затем я вспомнил, что говорила мне Мелисса в той поездке из больницы домой:
– Я хочу, чтобы ты знал, что, если ты встретишь кого-то после того, как я покину тебя, я не хочу, чтобы ты ждал. Не нужно скорбеть вечно.
Тогда я не хотел слышать этих слов, и я не понимал, почему Мелисса произнесла их в то время, когда нам еще за многое предстояло побороться. Но неожиданно я осознал всю ошеломляющую самоотверженность ее слов и ее мудрость в том, что она нашла в себе силы произнести их, пусть это и было нелегко.
Сближение с Эдриен было одновременно и волнующим, и пугающим. После того, как Мелисса отправилась на небеса, я полностью сосредоточился на служении. Это было все, чем я хотел заниматься. Я не планировал снова влюбляться и даже серьезно не рассматривал такую возможность.
Когда вы переживаете смерть супруга, вы начинаете болезненно бояться большого риска, который приходит с новой влюбленностью. Я не хотел снова подвергать себя такому риску, и это одна из причин, почему я посвятил себя духовному служению. Я и Бог – и никого больше. Никаких развлечений. До определенной степени полностью безопасно.
– Что происходит? – думал я. – Это должно прекратиться! Я не могу начать новые отношения. Я даже не хочу думать об этом.
Мне было необходимо разорвать наши отношения, пока они не зашли слишком далеко. Я пригласил Эдриен на ужин, чтобы сказать ей, что все кончено. Мы оправились в «Applebee’s» в Оклахома-сити, и меня не покидало ощущение, что Эдриен знала, что должно произойти. Я знал, что я должен был сказать, но я не предполагал, как это сказать.