На встрече жен пасторов она также встретила вторую жену Джона Курсона – Тэмми. Конечно, я рассказывал Эдриен, каким важным человеком был для меня Джон и что он был лектором в летнем лагере, где я переосмыслил свою жизнь, и поддерживал меня и брата Мелиссы, Райана, после смерти Мелиссы. Будучи второй супругой человека, который трагически потерял свою первую жену, Тэмми могла поделиться с Эдриен ценным опытом.
Тэмми сказала Эдриен:
– Есть вещи, о которых не стоит даже задумываться. Не сравнивай себя с ней.
Тэмми поделилась с Эдриен примерами из своей жизни о том, как она справлялась с ситуациями и воспоминаниями, касавшимися первой жены Джона, чтобы подготовить Эдриен к тому, что ее могло ожидать в браке.
Несмотря на то, что я целенаправленно избегал сравнивать Мелиссу и Эдриен, временами Эдриен сама сравнивала себя с ней. Когда такое происходило, мы обсуждали ситуацию вместе, но слова Тэмми в огромной степени помогли Эдриен взглянуть на это под другим углом. Так как Тэмми была женой пастора, который публично исповедовался, она также обратила внимание на одну вещь, которая, как она знала, могла иметь крайне важное значение для Эдриен еще до нашей свадьбы. Тэмми задала вопрос, на который на месте Эдриен мне было бы сложно ответить.
– Если Джереми никогда не будет говорить со сцены о тебе, а только о Мелиссе, ты справишься с этим?
Эдриен ответила утвердительно, потому что была свидетелем всемогущества Бога не только благодаря моей исповеди и следованию заветам веры, но и истории жизни Мелиссы, которую я ей рассказал.
Когда Эдриен рассказала мне о ее разговоре с Тэмми, она сказала, что этот вопрос был хорошей проверкой для ее души и напомнил ей, что дело не в ней и даже не в Мелиссе, а только в Божьем замысле о жизнях бесчисленного количества людей. А это было хорошей проверкой для меня, человека, который со сцены делится своими историями и исполняет песни того периода моей жизни. Ничто из этого не было обо мне, все было о Боге.
Глава 16Постигая основы
Мы с Эдриен поженились 15 декабря 2003 года на небольшой церемонии в Лафайетте. Так как приход моих родителей на данный момент собирался в кофейне, мы обвенчались в более старой церкви с огромными витражными окнами.
В начале церемонии, когда я стоял в передней части церкви и, глядя в проход, впервые увидел Эдриен в свадебном платье, мое сердце бешено забилось. Затем, когда она заняла свое место в конце прохода, я был поражен тем, какой красивой она была. Я помню ее широкую улыбку. Она была счастлива, и это делало меня еще более счастливым. Эдриен была идеальной женой для меня, настоящий Божий дар и еще один знак спасительной надежды.
Церемонию вел мой отец, и, взглянув на него, я заметил, что он плачет. Я подумал: «О, Боже, соберись же. Тебе уже через минуту предстоит обратиться к прихожанам».
Вместо традиционного свадебного марша звучала «Here I Am to Worship», когда Эдриен шла по проходу к алтарю. К алтарю нас вел наш друг – Жан-Люк. Эмоции прихожан во время службы и ощущение присутствия Бога были крайне сильным в этой церкви. Получилось именно так, как мы хотели: мы хотели церемонию, прославляющую Господа, чтобы задать тон на всю жизнь до конца наших дней. Созданию правильного тона церемонии также способствовал художественный талант Эдриен. Когда она молилась о нашей свадьбе, на нее снизошла идея корон. Во время одной из молитв Бог вложил ей в сердце стих из Исаии 35:10: «И возвратятся избавленные Господом, придут на Сион с радостным восклицанием; и радость вечная будет над головою их; они найдут радость и веселье, а печаль и воздыхание удалятся».
Она восприняла это как обещание Бога, что все страдания покинут мою жизнь, и радость и веселье наполнят меня и увенчают наши головы.
Эдриен нравилась идея корон и размышления о Царствии Божьем. К каждому приглашению она прикрепила маленькую проволочную корону, которые она сделала сама, и написала под короной обещанный нам стих из Исаии. Для церемонии Эдриен сделала короны для девочек-цветочниц и хранителя колец. От приглашений до самой церемонии мы хотели, чтобы было понятно, что повелителем нашего брака будет сам Иисус.
Церемония получилась очень эмоциональной, слезы текли на всем ее протяжении. Плакал я, плакала Эдриен, плакал мой отец в передней части церкви. Так же, как и во время моей первой свадьбы, отец плакал много.
Мы внесли изменения в традиционные клятвы. Мы написали свои собственные клятвы и не включили слова «пока смерть не разлучит нас» или «до конца наших дней». Решение опустить эти фразы никак не влияло на мою преданность Эдриен в нашем браке. Я был и остаюсь абсолютно преданным ей. Но даже думать об этих фразах мне было тяжело, особенно о первой. Слово «смерть» казалось готово броситься на меня, когда я думал о произнесении его на церемонии. Оно бередило часть моих чувств, которые до этого оставались тихими. Эдриен была такой понимающей, что поддержала меня.
Я тоже хотел быть чутким к Эдриен. Это была ее первая свадьба, и я знал, что многие невесты растут, мечтая о дне свадьбы. Эдриен, безусловно, вложила много сил в планирование и своих творческих талантов в нашу свадьбу, и я хотел, чтобы день нашей свадьбы был великим днем для Эдриен. Сияющая улыбка, не покидавшая ее на протяжении всей церемонии, была подтверждением того, что так и вышло.
Позднее мать говорила мне, что больше всего со свадебной церемонии ей запало в душу, как сияла Эдриен в своем свадебном платье. Моя мать говорила, что пока Эдриен жила с ними в период нашей помолвки, она заметила, как Эдриен превратилась из скромной милой девушки в уверенную благочестивую женщину. Во время свадебной церемонии завершение этого преображения поразило мою мать. Вступая из церкви в новую главу наших жизней, мы с Эдриен были крайне взволнованы. После медового месяца мы продали мой дом в Калифорнии, собрали вещи и переехали в Лафайетт, так что мы теперь могли находиться рядом с моей семьей, когда не были в разъездах.
Приближаясь к заключению брака, мы говорили о детях. Три или четыре казалось подходящим количеством для нас. Мы оба очень любили детей и с нетерпением ждали создания семьи. На самом деле, мы были так воодушевлены созданием нашей собственной семьи, что, скажем, потребовалось не так много времени.
Мы не собирались заводить ребенка немедленно, но если мне сойдет с рук употребление двойного отрицания для описания нашего хода мыслей, то мы не старались не завести ребенка.
Спустя два месяца после нашей свадьбы, мы узнали, что Эдриен беременна. Для нас новость не была таким уж сюрпризом, но для людей, с которыми мы ею делились, еще как была. Я уверен, что эта новость заставила наших родных и близких заняться математическими выкладками, подсчитывая, если они поженились в декабре и ребенок появится во второй половине сентября, посмотрим, это один месяц, два, три… Не волнуйтесь! Все было строго по-библейски.
В сентябре 2004 год родилась Изабелла Роуз (Бэлла). Полтора года спустя к семье присоединилась Арианна Мэй (Ариа). Девочки были самым большим благом, которое я могу вообразить. Став отцом, я посмотрел на жизнь совсем другими глазами. Прежде чем они стали достаточно взрослыми, чтобы ползать, и даже прежде чем они стали достаточно взрослыми, чтобы начать ворочаться в своих кроватках, я с увлечением наблюдал, как они начали познавать мир вокруг.
Изучая их, я хотел, чтобы перед детским взором предстал мир, в котором Бог поместил меня. Мне нравилось в маленьких детях то, какой незамысловатой для них была жизнь. Жизнь так проста для малышей. Взрослея, мы делаем свою жизнь более сложной и запутанной, чем ей следовало бы быть. Неудивительно, что Иисус сказал группе взрослых – своим ученикам, – которые по-детски спорили, кто из них будет величайшим на небесах: «…и сказал: истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное»[17].
Рождение Бэллы и Арии, однако, пробудило во мне новые страхи. По причинам, которые я не могу объяснить, после нашей свадьбы с Эдриен, я никогда не испытывал страха, что она может умереть. Но с рождением девочек я начал испытывать тревогу и задавался вопросом, не хочет ли Бог забрать одну из них домой. Я был так напуган, что одна из них или обе могут умереть, что я крепко прижимал их к себе и горячо молился об их защите.
Этот страх был настоящим. Богу следовало упорно потрудиться надо мной в этой области, о чем свидетельствует тот факт, что спустя полтора года после страха за жизнь Бэллы, я снова начал испытывать его с рождением Арии.
У подножия креста
Однажды, когда я говорил Богу, как сильно люблю своих девочек и высказывал, как я боюсь, что одна из них может отойти в мир иной, Бог заговорил со мной ласково, но в тоже время с «не смей сомневаться во мне» твердостью: «Ты действительно не понимаешь, как сильно я люблю тебя, Джереми? Я люблю тебя совершенно, гораздо сильнее, чем ты можешь любить своих детей».
Я надеялся, что Бог скажет что-нибудь еще, где между строк читалось бы: «Девочек я тоже люблю, и с ними все будет хорошо». Но насколько я успел познакомиться с Богом за минувшие годы, Он предпочитал решать наши проблемы на корню. Хотя страх, что с моими дочерьми может случиться что-то плохое, порой поглощал мои мысли, истина заключалась в том, что страх был поверхностной проблемой, и Бог хотел добраться до истоков: мне нужно было лучше понимать Его любовь.
Я не испытал одного из тех мгновенных озарений, но Бог положил начало моему пути к лучшему познанию всей глубины его любви. Библия гласит: «Бог есть любовь»[18]. Сам его характер, его сущность есть любовь. Любовь – это то, что Он есть. Я с трудом мог осознать эту истину, потому что подходил к ней со своими ограниченными человеческими мерками.
Наша любовь условна. Не имеет значения, как сильно нам бы хотелось думать иначе, мы всегда будем ставить условия для нашей любви. Мы можем сказать, что будем любить кого-то несмотря ни на что, но это изменится, если мы получим достаточное количество пощечин от этого человека.