Мой отец поговорил с группой местных церковников, приводя примеры из своей жизни о том, как наши страдания возвеличивают красоту и славу Бога. Он читал из Послания к Филиппийцам 1:12–14: «Теперь я хочу, чтобы вы знали, братья и сестры, что случившееся со мной на самом деле послужило продвижению Евангелия. В результате всей дворцовой гвардии и всем прочим стало ясно, что я страдаю в цепях за Христа. И благодаря моим оковам большинство братьев и сестер укрепили веру в Господа и еще больше осмеливаются проповедовать Евангелие без страха».
Участие моего отца в этой просветительской работе оказало особое влияние в среде, где глубоко уважали родителей и старших. И по мере того, как мы узнавали все больше об угрозе возможного преследования, под страхом которого жили местные церковные лидеры, отрывок, который читал мой отец, становился все более и более своевременным.
Во время одного молитвенного собрания я зачитал отрывок из Священного Писания, который Эдриен прислала мне по электронной почте:
Его слово горит в моем сердце, как огонь,
Огонь, глубоко проникший в кости.
Я устал держать это в себе,
В самом деле не могу.
Со всех сторон шепчут:
– Кошмар, как ни взгляни!
Осудите его! Давайте осудим его!..
Но Господь со мной, как могучий воин,
Так что мои преследователи оступятся
и не победят.
Они потерпят неудачу
и будут полностью опозорены;
Их бесчестье никогда не будет забыто.
Воспойте же Господа!
Воздайте хвалу Господу!
Он спасает жизнь нуждающимся,
Вызволяет из рук нечестивых.
И в Киргизии, и дома мы получали подтверждение того, что Господь защитит нас.
Моим первым большим мероприятием для проповеди стала пресс-конференция. Конечно, сотрудники из Министерства по делам религии посетили ее – они даже не пытались скрывать свое присутствие – чтобы следить за нами и, в частности, за тем, что я говорю. Музыканты из Америки были большим событием для страны, и рекламные плакаты с моей фотографией развесили по всему Бишкеку. Ожидание нашего приезда усилили члены местных церквей, которые переводили наши песни на русский язык не только для жителей Киргизии, но и соседних стран. Местные информагентства стремились выяснить, зачем мы приехали в Киргизию. На самом деле, во время пресс-конференции мне неоднократно задавали этот вопрос в различных формулировках. Каждый раз я отвечал, что мы приехали, чтобы исполнять наши песни для их страны и их народа.
Одна из представителей прессы не сводила с меня глаз.
– Но почему вы приехали? – спросила она с настойчивостью в голосе.
Я бы с удовольствием ответил: «Хочу рассказать людям об Иисусе и пригласить их присоединиться к нам, чтобы принять его как своего Господа и Спасителя». Но я понимал, что должен быть осторожен в своих словах, особенно в том, что касается имени Иисуса.
– Я через многое прошел в своей жизни, – сказал я, а затем кратко пересказал свою историю.
– Бог многократно даровал мне исцеление, – подвел я итог. – Он показал себя верным и подарил мне надежду среди невзгод. Я хочу поведать людям, что надежда существует, потому что все мы проходим через трудные времена и борьбу.
Я мог лишь догадываться, как эта женщина воспримет мой ответ, но ее взгляд смягчился.
После той пресс-конференции я дал еще несколько интервью и с каждым разом чувствовал себя все смелее. В одном из интервью я рассказал больше о своей любви к Богу и о том, как Иисус спас мне жизнь.
Наш тур включал в себя вечер богослужения для молодежи из местных церквей. В Киргизии молодежь была вовлечена в самое сердце грандиозной религиозной войны, нехристианские философские течения также пытались привлечь внимание юношества, не говоря уже о высоком уровне употребления наркотиков и алкоголя. Входя в помещение для собраний, я услышал, как Джед сказал кому-то: «Мы разберемся с этим позже».
Я остановился и повернулся к нему.
– С чем разберетесь? Что происходит?
– Не беспокойся об этом, – ответил он. – Поговорим позже.
Я отношусь к тому типу людей, которые предпочитают сразу во всем разобраться, не откладывая в долгий ящик.
– Ты понимаешь, что я уже обеспокоен, – возразил я, – так что лучше расскажи мне.
– Ну, – неохотно проговорил он, – у нас есть друзья, которые смотрят новости, и они сообщили, что по всем каналам призывают не идти на мероприятие Джереми Кэмпа, так как оно носит провокационный характер и поднимет народные волнения.
Вот здорово. Что мы тогда вообще здесь делаем?
– Нам позвонили из Министерства по делам религии, – продолжил Джед, – и сообщили, что могут отменить все мероприятие или разрешить вам только исполнять песни, без общения с публикой.
Словно этого было мало, Джед добавил, что я должен быть осторожен в своих словах ради местного пастора, Паши, потому что на него возложили всю ответственность за мероприятие.
– Нас уведомили, что если ты скажешь что-то не то, – предупредил Джед, – то Пашу посадят в тюрьму на год.
Во мне стал расти страх. Я боялся сказать что-нибудь «не то», сам того не понимая, и меня шокировала мысль, что по моей вине Паша попадет в тюрьму.
Я продолжил участие в молодежном мероприятии, отягощенный неопределенностью. Пока мы вели богослужение, я ощущал, как сгустилась атмосфера в зале, и страх – внутри себя и среди молодежи.
После того, как мы с группой закончили выступление, на сцену вышла бывшая Мисс Украина и выразила свою любовь к Господу. Молодежь пригласили выйти вперед для молитвы, и десятки молодых людей сделали это. Пока мы молились, я не мог не думать о том, что будет с этими молодыми людьми после того, как они покинут концерт и вернутся в свои дома к прежнему образу жизни.
Я начал петь молитвенную песню, и сразу же весь страх, сгустившийся в помещении, исчез. Стена человеческого отчуждения рухнула. С ошеломлением я подумал: «У нас все получилось. С Божьей силой и помощью мы можем сделать это, независимо от того, что будет дальше». Казалось, всем в помещении стало легче дышать. Еще больше молодежи присоединилось к молитве, в которой все они поклонялись Богу в этот, как оказалось, прекрасный момент.
После мероприятия мы отправились на ужин. Я посмотрел на Джеда через стол и спросил:
– Мне нужно оставаться настороже?
Обычно Джед не старается сгущать краски. Но он ответил:
– Да, будь осторожен.
Тогда до меня дошло, что плакаты с моим портретом размещены по всему Бишкеку; спрятаться негде.
Позднее тем же вечером я позвонил домой Эдриен.
– Дорогая, – только и вымолвил я, когда она ответила.
– Привет, любовь моя, – сказала она. – Как твои дела?
Я разрыдался.
– В чем дело? – спросила она.
Я описал ей, как прошел вечер.
– Я не знаю, будет ли проведено мероприятие, – признался я ей. – А если оно состоится и я скажу что-то не то, Пашу угрожают посадить в тюрьму на год.
– Что?!
– Да-да. Я не знаю, что будет дальше. Я хочу вернуться домой. Я готов вернуться домой.
– Милый, – отважно сказала она. – Ты был призван туда в смутное время. Ты вернешься домой. Но сейчас твое призвание – находиться там. Я верю в это всем своим сердцем.
Слова Эдриен потрясли меня до глубины души. Когда мы закончили разговор, я взмолился:
– Боже, я не могу этого сделать. Я слишком слаб.
И почувствовал, как Он ответил: «Прекрасно. Теперь ты готов выполнить это».
На оставшиеся дни тура я полностью вверил себя Господу, признав, что собственных сил мне не хватит. «Правильно, не хватит, – ощущал я Его ответ. – Я хочу Сам говорить через тебя».
Конечно, именно того же и мы желаем – всегда. Но в сложившихся обстоятельствах данная мысль имела особую важность, поскольку Господь просто-напросто велел мне: «Не открывай рот, пока я не скажу тебе».
Перед заключительным выступлением мы взяли выходной, и, несмотря на успех молодежного мероприятия, от последнего концерта слишком многого не ожидали. Правительство публично предупредило о нашем концерте в новостях. Нам поступали угрозы смертью, включая потенциальную снайперскую атаку и заложенную взрывчатку. А по прогнозу погоды на весь этот день обещали дожди.
Мы собрали свою группу поддержки, которая молилась за нас на другом конце света. Тем временем, в тот вечер наша команда и руководители местной церкви собрались для проведения истовой молитвы. Местные проповедники молились о подобном мероприятии в течение многих лет – задолго до того, как было решено пригласить нас в свою страну. Позже Джед описывал, как в тот вечер почувствовал, что концерт станет кульминацией работы, которую Бог провел в сердцах киргизского народа.
Опыт, изменивший жизнь
Когда мы приехали на стадион для проведения концерта, нас встретили пикетчики. Поступило известие, что полиция уже задержала одного человека за то, что он угрожал нам расправой.
В высоком эмоциональном напряжении мы с участниками группы собрались помолиться перед началом мероприятия, и позвольте заверить вас, что наша молитва включала в себя все: от погоды до снайперов. Выделенный нам из местных телохранитель, с которым, скажем так, я очень сблизился за последние пару дней, вошел в гримерку группы. Смертельно бледный от ужаса.
– Ты в порядке? – спросил я.
Он положил правую руку себе на грудь и жестом показал, что у него учащенно забилось сердце.
– Там много чего происходит, – ответил он.
– Ясно, – проговорил я.
– Ты пропадешь, мы вместе пропадем, – сказал он на ломаном английском.
Возможно, он пытался подбодрить меня этим обещанием, но если так, то попытка провалилась! То есть мне было приятно, что он готов отдать за меня жизнь, но, готовясь вот-вот выйти на сцену, я сильно надеялся, что этого не потребуется!