Оно моргнуло, что-то смутно припоминая, открыло рот и тонким голоском проблеяло:
— Бар-ба-ра!
15
Женщина резко развернулась, отведя глаза от этого ничтожного и потешного силуэта, но легкая улыбка тронула ее губы, когда она посмотрела на Хэммонда.
— Очень хорошо, — произнесла она. — Тем самым порвалась моя последняя связь с Землей. Принимаю то, что вы мне сказали. Полагаю, что сыворотка “Омега” — единственное в своем роде изобретение, неизвестное в других частях Галактики.
— Это не совсем так, — отозвался Хэммонд. Она указала подбородком на соседнюю комнату.
— Может, вы объясните, почему в этом случае все пошло наперекосяк?
И Хэммонд поведал ей содержание теории Глоуджа, согласно которой ускорение эволюции — это палка о двух концах. На нынешнем этапе эволюции человека перед ним открыто множество векторов его возможного развития. Судя по всему, сыворотка стимулирует только один из них, и в дальнейшем естественные силы доводят до логического конца только одну эту линию.
Излагая эти мысли, он неотступно наблюдал за ней, напряженно думая: “Проблема-то не решена. Как мы освободимся от НЕЕ?”
Он ощущал присутствие почти невероятной мощи, реальной и устойчивой силы, исходящей от нее в виде постоянного потока энергии.
Весь в напряжении, он продолжал:
— Когда Великие Галактиане “осеменяют” жизнью новую планету, они никогда не трогают базовые характеристики различных местных жителей. Они внедряют селекционированные группы своих собственных генов в тысячи мужчин и женщин на всех континентах. По мере того как поколения сменяют друг друга, этот генофонд смешивается в случайном порядке с генофондом местных жителей. Сыворотка “Омега”, вероятно, стимулирует одну из этих генетических смесей и доводит до предела ее эволюционный потенциал. Обычно это заводит в тупик из-за действия “фактора сингулярности”.
— “Фактора сингулярности”… — это было сказано с вопросительной интонацией.
— Человек, — объяснил Хэммонд, — явился результатом слияния двух существ различного пола. Каждый из людей нес в себе лишь частички всего генофонда человечества. Со временем все эти гены перемешивались, вступали между собой в различные комбинации. И вид прогрессирует именно потому, что составлялись эти миллиарды случайных комбинаций. В случае с Вэнсом одна из таких комбинаций была активизирована и доведена в своем развитии до финальной точки в результате повторного воздействия сыворотки “Омега”. Но у этого набора генов, естественно, имелся ограниченный спектр возможностей развития, подобно тому, как это обязательно случилось бы в том случае, когда лицо, так сказать, совокуплялось бы с самим собой. Именно в этом и заключается “фактор сингулярности”. Это и произошло с Вэнсом, а также и с вами. Вы оба оказались результатом эксперимента по самому фантастическому из когда-либо предпринимавшихся опытов одноканальной передачи эстафеты жизни. Это что-то вроде кровосмесительства, ведущего к полной, необычайно увлекательной и чудовищной стерилизации…
— Вы ошибаетесь, — тихо произнесла псевдоженщина. — Я же не монстр. Все, что произошло здесь, еще более невероятно, чем я думала. Во мне оказался стимулированным запас имевшихся у меня галактических генов. Теперь я знаю, кем был этот “НЕКТО”, с которым я вступила в контакт в Космосе. Это был один из Галактиан. Он дал мне возможность добраться до него. Он все сразу же понял… Джон Хэммонд, еще один вопрос. “Омега” — это необычный термин. Что он означает?
— Когда человек растворяется в самом предельном — это и есть Точка Омега.
Произнося эти слова, Хэммонд почувствовал, как она стала удаляться от него. Или же это он удалялся от нее? И не только от нее — от всего. Он плыл, но не в пространственном значении этого слова, а как-то странно, будто отрываясь от действительности самой Вселенной. Он еще успел подумать, что это, должно быть, необычный и вызывающий беспокойство феномен, но эта мысль тут же угасла.
— Сейчас что-то происходит, — прозвучал женский голос. — Эволюционный процесс у существа по ту сторону двери закончился на свой лад. У меня еще нет… состоялся пока не полностью. Но сейчас он подходит к своему концу.
Он был нигде и он был ничем. Внезапно возникли новые словесные и мыслительные впечатления. Словно шуршащий дождь, который целиком поглотил его.
Позднее они обрели конкретную форму. Он почувствовал, что стоит в небольшой, примыкавшей к его кабинету комнате и смотрит на худого рыжего молодого человека, который, сидя на краю кровати и держась руками за голову, раскачивался из стороны в сторону.
Хэммонд спросил:
— Ну как, Вэнс? Вы пришли в себя?
Вэнс Стрезер нерешительно взглянул на него и дотронулся до разорванного рукава пиджака.
— Кажется, да, господин Хэммонд, — прошептал он. — Я… Что со мной произошло?
— Вы поехали прокатиться на машине с некоей Барбарой Эллингтон. Оба выпили лишнего. За рулем была она и вела машину… слишком быстро. Та сорвалась с шоссе и несколько раз перевернулась. Люди, присутствовавшие при этом, сумели вытащить вас из-под обломков буквально перед тем, как машина загорелась. Девушка была мертва, и они даже не пытались спасти ее тело. Когда полиция сообщила мне о происшествии, я попросил доставить вас в Центр Альфа.
Рассказывая эту историю юноше, Хэммонд с удивлением обнаружил, что так было и на самом деле и что каждое его слово было сущей правдой. В тот вечер действительно произошла автомобильная катастрофа и именно так, как он описал ее.
— Неужто… — вздохнул, не закончив фразу, Вэнс. Он дернул головой, потом заметил: — Барбара была странной девушкой. Настоящая фурия! Одно время я к ней сильно привязался, господин Хэммонд, но в последние дни я стремился порвать с ней.
У Хэммонда, однако, было впечатление, что произошло и немало других событий. Машинально он повернул голову в сторону своего кабинета, заслышав стрекотание телефона.
— Извините, — бросил он Вэнсу.
Опустив рычажок, он увидел на засветившемся экране лицо Хелен Венделл. Та коротко улыбнулась ему и поинтересовалась:
— Как поживает Стрезер?
Хэммонд ответил не сразу. Он вгляделся в Хелен, и его волосы встали дыбом. Она была не на космическом корабле, курсирующем вдалеке от Земли, как это должно было бы быть, а преспокойно сидела за своим столом.
— С ним все в полном порядке, — услышал он свой голос как бы со стороны. — Эмоциональный шок был не очень глубоким… А как у вас?
— Смерть Барбары потрясла меня, — призналась Хелен. — Но вам звонит доктор Глоудж и настойчиво просит дать возможность поговорить с вами.
— Хорошо. Переключите его на мою линию.
— Господин Хэммонд, — раздался спустя несколько мгновений голос Глоуджа. — Звоню вам по поводу проекта “Стимуляция. Точка Омега”. Я только что перечитал свои заметки и еще раз просмотрел отчеты о лабораторных испытаниях. И я убедился, что, когда вы отдадите себе отчет в том, какие многочисленные опасные последствия может иметь опубликование результатов моего эксперимента, вы сами согласитесь прекратить работы над этим проектом, а также немедленно уничтожить все касающиеся его документы.
Повесив трубку, Хэммонд на некоторое время замер в молчании.
Итак, и эта часть проблемы была урегулирована! Последние следы существования сыворотки “Омега” вот-вот сотрутся. Вскоре о ней вообще будет помнить он один.
И надолго ли? Несомненно, не более двух-трех часов. Осевшие в его памяти образы уже поблекли и частично стерлись. А то, что осталось, было каким-то смутным и неопределенным… этакая тонюсенькая ниточка мысли, которая колышется на ветру, но непременно вскоре порвется под его порывами.
Хэммонд не возражал против подобного поворота событий. Он лицом к лицу столкнулся с Великим Галактианином, а это не идет на пользу существу, стоящему на более низкой ступени развития.
И все же как тяжело было убедиться в своем полном ничтожестве!
Он, наверное, задремал, так как, очнувшись, вздрогнул. Без видимых на то причин он чувствовал себя слегка дезориентированным.
В кабинет с улыбкой вошла Хелен:
— Не кажется ли вам, что пора уходить домой? Вы опять начали засиживаться на работе.
— Да, вы правы, — ответил Хэммонд.
Он поднялся и прошел в соседнюю комнату сказать Вэнсу, что тот может отправляться к себе домой.
А дом стоит себе спокойно…(роман)
Пролог
Погруженное в бездну мрака сознание смутно отреагировало на чей-то мужской голос:
— А я ведь, доктор, уже слышал о подобного рода ранах, но видеть их до сих пор не приходилось.
Мелькнула мысль: значит, впившаяся в него на той улочке пуля только ранила, и он жив. Все еще жив! Но взметнувшееся было ликование исчезло как туман, и снова — штопором в глубокий сон. Когда вынырнул из него вторично, говорила уже женщина:
— Это Таннехилл… Артур Таннехилл из Альмиранте, что в Калифорнии.
— Точно?
— Еще бы! Я же секретарша его дяди. И узнала бы племянника где угодно.
Впервые подумалось: у него есть имя, место рождения. Внезапно он ощутил, что его обхватили и приподняли.
— Отлично, — прошептал кто-то. — Выталкивайте его в окно.
Стало болтать из стороны в сторону. Хохотнули, а женщина проронила:
— Если космолет не придет вовремя, я…
Затем возникло неясное впечатление, что его куда-то мчало с глухим ворчанием. Но тут же внимание целиком переключилось на мужчину.
— Разумеется, на похоронах будет полно народу. Крайне важно, чтобы он выглядел, как настоящий покойник…
Все его существо бурно противилось самой идее, что ему отведена роль заштатной пешки в каком-то диком кошмаре. Но тело словно парализовало, и он не смог даже шелохнуться, услышав — это было чуть позже, хотя и неясно когда именно, — торжественные и величавые звуки погребальной музыки. Особенно жуткое чувство возникло в момент завинчивания крышки над ним. А также когда раздался тупой звук стукнувшегося о дно могилы гроба. Разум изнемогал от навалившейся — со всех сторон тьмы, но он отчаянно сопротивлялся ей, одновременно понимая, что находится в непробудном сне.